Мой взгляд на литературу (Лем)

«Мой взгляд на литературу» (польск. Mój pogląd na literaturę) — статья Станислава Лема 1981 года, цитирующая фрагменты письма, которое Лем написал в 1977 году для готовящейся конференции на тему формирования современного человека в Польше; вторая часть статьи написана и опубликована в 1990 году. Дала название авторскому сборнику «Мой взгляд на литературу. Размышления и очерки» 2003 года.

Цитаты

Литература — связующее звено духовной жизни, гарант сохранения этнической тождественности и определённый инструмент познания. Поэтому угроза её развитию является чем-то большим, чем нарушение эволюции художественных течений.

Исчезновению со страниц прессы фамилий молодых, подающих большие надежды критиков или поэтов сопутствует их появление в малотиражных печатных изданиях типа „самиздата“. Я вижу здесь такую закономерность: чем менее убедительна официальная информация, чем дальше продвигается вмешательство цензуры, тем больше вероятность „соскальзывания“ критической и творческой мысли во „внецензурное подполье“. <…> Никто в ПНР не испытывает физического голода, но недостаток знания почти невозможно восполнить. Нам грозит формирование поколения неучей, невежд, подготовленных лишь для работы по выбранной специальности, зато лишенных понимания в более общих понятиях современной цивилизации: люди, которым оппортунизм заменил мировоззрение.

— письмо 1977

Сочинение — не бриллиант, который можно закопать в землю и через несколько лет достать в неизменном блестящем виде. Сочинения — это скорее кровяные тельца, которые движутся, оказывая влияние на весь организм и друг на друга. Выдающееся произведение, задержанное в ящике стола автора, цензора или существующее для трёхсот человек в стране, de facto становится немым. Оно не может воздействовать ни на многочисленные умы, ни на многочисленные произведения, не создаёт нового варианта видения мира, не становится интегральной каплей циркуляции разума, и, кроме того, присущие конкретному времени политические взгляды искажают полагающуюся ему оценку. Обнаруженное через несколько лет, оно, возможно, и станет откровением, но оно будет также эпигоном своего времени. Книга — не средоточие ценностей, предназначенных для потомков. Появляющаяся в современную эпоху, она должна служить современникам. Если её нельзя издать, надо её как-то сохранить, но следует также понимать, что это выход довольно рискованный и исключительный, он просто лучше, чем полная потеря. Так обстоит дело с книгой, написанной с намерением нормальной публикации. Произведения внецензурные из принципа находятся как бы в бунтарской позиции, и вообще им это не идёт на пользу. Они становятся элементами борьбы с противником, который главным аргументом считает то, что он сильнее. Абсолютная правота не меняет ничего, так как полемический характер таким произведениям задаёт противник, ибо он определяет территорию и правила. Трудно при таких обстоятельствах высечь нечто, что получит универсальное измерение. Если такая форма сопротивления в литературе была обязательна, то лишь как реакция организма на вторжение болезни. Такая защитная реакция спасает жизнь, но к этому и сводится весь её смысл. Следует выздороветь и в здоровом состоянии сделать нечто полезное, что не ограничивается только удовлетворением от собственной непреклонности.

— 1980

1990

В ходе эксперимента, начатого в 1917 году, должна была осуществиться идея Маркса о создании свободного союза освобождённых от эксплуатации народов. В настоящее время мы наблюдаем его финальную стадию. Примитивизм изначальной гипотезы (и тем самым её абсолютная неосуществимость), требующей принятия в виде «строительного материала» коммунизма человека с такими качествами, которые не существуют, проявился только через несколько десятков лет. В эпоху техноцивилизационного застоя супердержава покорения всех, в которой осуществились бы мечты Маркса, возможно, могла существовать некоторое время. В ситуации же соперничества и соревнования Востока и Запада распад тоталитарной модели был неминуем, потому что тоталитаризм не может ни per fas, ни per nefas не отставать от разогнавшейся техноцивилизации Запада, дающей богатый урожай инноваций также в сфере вооружений, за которыми не могла успевать империя порабощения.

Тоталитарный строй был меценатом культуры, довольно жестоким, прокрустовым, многое требующим и взамен жертвующим не столь уж неслыханные великолепия и богатства. Всё же с ним можно было вступать в компромиссы, или, проще говоря, не слишком запятнать себя и не продаваться с аукциона в низкопоклонстве с «придворными творцами», можно было пользоваться милостями мецената, даже если ни его, ни его магнатов не хвалили и особенно им не угождали.

Благодаря культуре, утверждаю, народы возникают и исчезают, все остальное является производным пользы, которую люди получают от интеллектуальных достижений. <…> разум без культуры — как орел без крыльев. — конец

О статье

	… автору приходилось разбираться с проблемами литературы и культуры в Польше. Эти три зонда, погруженные в польскую действительность и ставящие диагноз состояния дел, являются сегодня неоценимой записью перемен,..
	… autorowi przychodziło rozliczać się z problemami literatury i kultury w Polsce. Te trzy sondy zanurzone w rzeczywistość polską i przynoszące diagnozę stanu rzeczy są dziś nieocenionym zapisem przemian,..
	— Ежи Яжембский, «Сцилла методологии и Харибда политики», 2003

Перевод

В. И. Язневич, 2009