— Мою невесту зовут Дениза де Флориньи, и она воспитанница пансиона «Небесные ласточки».
— Ну, и какова она?
— Судя по фотографической карточке, она прелестна!
— Брюнетка?
— Блодинка!
— Вот…
— О, чудный рыжий мальчик!
— Безобразие, я сам столько не пью, сколько пьют младшие офицеры. Придётся пить ещё больше!
— Сестра Генриетта, принесите, пожалуйста, баночку варенья, которую я приготовила для своего братика.
— Опять варенье? Вам что, делать нечего? Переключайтесь на ликёры.
— Альфред, прекрати!
— Но почему?
— Об этом и речи быть не может!
— Но почему?
— У нас не принято.
— Жена здорова?
— Всё может быть…
— Ты знаешь, это ангелы. Сама доброта, чистота и скромность.
— Столько качеств и до сих пор в девках?
— Ты что, забыл, что мужчины не имеют права видеть моих воспитанниц? Ну хорошо, тебе это разрешено, только потому, что ты мой брат. Да и потом, ты в таких годах…
— Я в твоих годах!!!
— Это неправда!
— Сделай исключение!
— Нет.
— Ну, какого чёрта?!
— Альфред, как можешь ты здесь произносить это слово?!
— От одного слова с вами ничего не случится!
— Мои офицеры они такие… меломаны и уж такие… балетоманы. Посетив эту скромную обитель, они наверняка тотчас бросят пить и волочиться за актрисами, всю неделю они будут проводить в молитвах и строевой подготовке.
— Боже мой!
— А по воскресеньям они буду пить чай с вареньем из этой…
— Смородины!
— Конечно. Ну, направь ты их на путь-то истинный. И Господь, поверь мне, Господь возрадуется!
— Нет, тот моложе и ещё противнее.
— Вы о ком?
— О нём, о нём.
— Вот она.
— Да где она?!! Ни черта ж не видно! Что это на них?!!
— Вуаль!
— Что? Ну сестричка, ну придумала!
— Да.
— Нет, только не это, только не это.
— Но почему?
— Она никогда не видела мужчину. Она упадёт в обморок.
— Да, знаю я как они падают!
— Альфред!
— В обморок.
— Дурацкие правила! Тут, можно сказать, себе на всю жизнь жену выбираешь — и даже посмотреть нельзя. Вот я недоглядел в своё время! И вот всучила. Глухую!
— Ты кощунствуешь: браки заключают на небесах!
— А расхлёбываем где? На земле.
— Дайте-ка я на вас посмотрю. На кого вы похожи!
— На маму.
— Бью по тылам.
— Итак, мадемуазель Корина.
— Я слушаю вас, майор.
— Интересно, к какому акту вы репетировали эту сцену? Да… После того, что я видел дважды! Надеюсь, между нами всё кончено!
— Надеюсь.
— Имею честь.
— Прощайте!
— Удивительно. Другая бы оправдывалась, доказывала бы свою невиновность.
— Но это было бы очень просто. Так же легко, как вам оскорбить невинную женщину. Только запомните, если вы заставите меня оправдываться, я оправдаюсь. Но только после этого между нами будет всё кончено! Но если вы будете милы и без всяких доказательств, просто на слово, без судов, поверите мне …
— Это что? Вы хотите меня простить?
— Да. Я окажу вам эту милость. А что?
— Окажете эту милость?
— Да.
— Прекрасно сказано.
— Короче говоря, я считаю до трёх. И если я за это время не услышу никакого решения!
— Но, Коко!
— Раз! Никаких Коко! Я жду.
— Но…
— Два!
— Но если я уступлю. Я сдамся! Первый раз в жизни!
— Я назову это благородством. Два с половиной.
— Ну, предположим, я вам верю.
— Ты мне веришь?
— Ну, верю.
— Без ну!
— Верю.
— Ну, а теперь. Теперь…
— Н-да.
— Ты должен…
— Ну, конечно…
— Извиниться перед Флоридором.
— Что ты говоришь, Коко!
— А что?
— Ну поставь себя на моё место!
— Ну…
— У твоих ног мужчина!
— Что!? Мы репетировали первое явление третьего действия! Всё!
— Да?! Я хотел бы попасть на третье явление этого действия!
— Господа коммерсанты, музыканты, балетоманты!
— Не балетоман-ты, а балетома-ны.
— Балетоманы, музыканы…
Статья в Википедии