Ночь света

«Ночь света» (англ. Night of Light) — фантастическая повесть Филипа Фармера 1957 года из цикла об отце Кэрмоди. В качестве первой части вошла в одноимённый роман 1966 года.

Цитаты

	— В каждом из нас живёт маленький Иуда. Кэрмоди не мог удержаться, чтобы не уточнить: — Вы тоже им беременны, голубчик? — и с этими словами удалился, заливаясь хохотом. — ошибочный, но нетривиальный перевод последней реплики И. Николаевым: «Ну тогда всё зависит от процентного содержания»
	"There's a little Judas in all of us." Carmody could not resist stopping and saying, "Are you pregnant, too, dearie?" and then he walked away, laughing uproariously to himself.

Его продолговатое тощее лицо было просто создано для того, чтобы выражать негодование. Многочисленные морщины на лбу и щеках, костлявые скулы и нижняя челюсть, длинный и крючковатый мясистый нос — весь этот набор прямых линий и завитков олицетворял сейчас грозного судию. На нём как бы отпечатались пальцы Создателя, который слепил этот праведный облик из мягкой плоти, а затем положил в печь для обжига, чтобы тот стал тверже камня.

His long thin face was built for showing disapproval; the many deep lines in forehead and cheeks, the bony angles of cheek and jaw, the downward slant of the long meaty nose, the pattern of straight lines and whorls, these made up the blueprint of the stem judge, showed the fingerprints of a Maker who had squeezed out of this putty flesh an image of the righteous, then set the putty in a freezing blast to harden into stone.

Насколько я помню, миф гласит, что в начале времен ваша богиня Бунта родила двух непорочно зачатых сыновей. Когда они выросли, один из них, злодей, убил другого, после чего разрезал того на семь частей и закопал останки в разных местах, чтобы мать не собрала их и не воскресила сына. Злой сын, или Эльгуль, как вы его называете, безжалостно правил миром, и только вмешательство богини-матери не позволило ему уничтожить род людской. Зло было везде: люди погрязли в грехе, как во времена земного Ноя. Те несколько праведников, которые молили богиню воскресить её доброго сына, получили откровение о том, что бог Йесс восстанет из мёртвых лишь в том случае, если в один и тот же час в одном и том же месте соберутся семь праведников. Желая воскресить погибшего Йесса, многие люди уходили на поиски собратьев по вере, но семь праведников никак не могли встретить друг друга в одночасье. Семь веков прошло впустую, а зла становилось все больше и больше. Но однажды семь праведников все-таки собрались вместе, и Эльгуль-злодей, пытаясь расстроить их планы, погрузил в сон всех людей, кроме семи самых закоренелых грешников. Но семеро праведников преодолели сон и объединились в мистический союз так называемого духовного совокупления с богиней-матерью. — При этих словах продолговатое лицо Скелдера исказила брезгливая гримаса. — Каждый из них стал её любовником, и семь частей Йесса соединились вместе. Добрый бог ожил, и великие грешники превратились в чудовищ, а семеро праведников стали малыми богами и консортами богини. Йесс вернул планету и мир в прежнее состояние. Его брат-близнец был растерзан на семь частей, которые захоронили в разных местах планеты. С тех пор добро господствует над злом, но зла в мире ещё немало. И легенда гласит, что, если семеро грешников соберутся во время «сна» в одном и том же месте, они смогут воскресить Эльгуля. <…> Существуют и другие аспекты, но суть я изложил. Это символическая история о борьбе добра и зла во Вселенной. Многие её элементы универсальны, и найти их можно почти в каждой из религий Галактики.

"As I understand it, the myth goes that in the beginning of time the goddess Boonta had two sons, self-conceived. Upon reaching manhood, one of the sons, the evil one, slew the other, cut him into seven pieces and buried them in widely separated places, so that his mother would not be able to gather them together and bring him back to life. The evil son, or Algul as you call him, ruled the world, restrained only by his mother from destroying humanity altogether. Wickedness was everywhere; men were thoroughly rotten, as in the time of our Noah. Those few good people who did pray to the Mother to restore her good son, Yess, were told that if seven good men could be found in one place and at one time, her son would be resurrected. Volunteers came forth and tried to raise Yess, but never were enough qualified so that seven good men existed on this world at one time. Seven centuries went by and the world became more evil. "Then, one day, seven men gathered together, seven good men, and Algul, the wicked son, in an effort to frustrate them, put everybody to sleep except seven of his most wicked worshippers. But the good seven fought off the Sleep, had a mystical union, a sort of psychical intercourse with the Mother" -— Skelder's face twisted with distaste -— "each of them becoming her lover, and the seven pieces of the son Yess were pulled together, reunited, and became alive. The evil seven turned into all sorts of monsters and the seven good became minor gods, consorts of the Mother. Yess restored the world to its former state. His twin brother was torn into seven pieces, and these were buried at different places over the planet. Since then, good has dominated evil, but there is still much evil left in the world, and the legend goes that if seven absolutely wicked men can gather together during the time of the Sleep, they will be able to resurrect Algul." <…> "There are other aspects, but that is the essence. Obviously, a symbolical story of the conflict between good and evil in this universe: many of its features are universal; they may be found in almost every religion of the Galaxy."

	— Даже твоя Церковь отрицает адский огонь. Хотя по моему мнению, многих стоило бы хорошо поджарить. Я бы с удовольствием поработал кочегаром в Аду, вытапливая из людей жир эгоизма...
	"Even your Church no longer insists upon the medieval conception of literal flames. Still, I don't know. From what I see of most people, they ought to fry. I'd like to be supervisor of the furnaces; there are some I've met in my short life whose fat egotism I'd like to burn right out of them..."

	… он <…> удивлённо поднял взгляд нп растопыренную пурпурную ладонь луны — эту огромную рукавицу, брошенную в небо рыцарем-великаном.
	… he <…> staring straight up at the purple glove of the moon, a monstrous gauntlet flung into the sky by a monstrous knight.

Над <крышей храма> висел диск луны, золотисто-пурпурный в центре и серебристый по краям. Казалось, что огромное небесное тело неотвратимо падает с небес на землю, и это ощущение ещё больше усиливали легкие переливы оттенков в пурпурном тумане. Стоило Кэрмоди взглянуть на луну, как она тут же начинала разбухать, заполняя собою пространство. Но когда он отводил взгляд, она съёживалась до обычных размеров.

Above it, the moon shone golden-purple in the center and silver-purple around the edges. So huge was it, it seemed to be falling, and this apparent down-hurtling was strengthened by the slight shifting of hue in the purple haze. When Carmody looked directly at the moon, it billowed. When he looked to one side, the moon shrank.

Перевод

Т. В. Науменко (1997) с некоторыми уточнениями по И. Николаеву (1991, «Убить бога»)