О достаточности естественной религии

«О достаточности естественной религии» (фр. De la suffisance de la religion naturelle) — работа Дени Дидро, написанная в конце 1746 — начале 1747 года. Впервые опубликована под именем покойного Вовенарга в 1770 году, под именем автора — в 1798.

Цитаты[править]

Оригиналы записей, процитированных полностью и почти, в связи с нумерацией см. в Викитеке.

Целью религии, которая исходит от бога, может быть только познание необходимых истин и отправление основных обязанностей.
Религия была бы недостойна бога и человека, если бы она преследовала другую цель.
Следовательно, или бог не дал людям религии, которая отвечала бы преследуемой им цели, что было бы нелепо, так как это предположило бы в нём отсутствие могущества или злую волю, или же человек получил от него то, в чем нуждался. Следовательно, ему не надобно было других знаний, нежели те, что он получил от природы. — I

La fin d’une religion qui vient de Dieu ne peut être que la connaissance des vérités essentielles, et la pratique des devoirs importants.
Une religion serait indigne de Dieu et de l’homme si elle se proposait un autre but.
Donc, ou Dieu n’a pas donné aux hommes une religion qui satisfît à la fin qu’il a dû se proposer, ce qui serait absurde ; car cela supposerait en lui impuissance ou mauvaise volonté ; ou l’homme a obtenu de lui tout ce dont il avait besoin. Donc il ne lui fallait pas d’autres connaissances que celles qu’il avait reçues de la nature.

Но, если естественный закон мог быть усовершенствован законом Моисея и этот последний — христианским законом, почему же закон христианский не мог бы быть усовершенствован с помощью какого-то другого закона, которого бог не пожелал пока открыть людям? — IV

Религия, которая считает разумные существа самыми разумными существами, — такая религия, по мнению разумных существ, самая мудрая, так как она не заставляет их верить во что-то, что было бы выше их разума и что не было бы в ней сообразным. — X

Религия, которая более представляет божественные свойства, должна быть предпочтительно принята всякой другой. А естественная религия более всех других представляет божественные свойства, поскольку в других культах нет никаких божественных свойств, которые не были бы признаны в естественной религии. В ней есть и то, чего другие религии не имеют: непреложность и всеобщность. — XI

Из всех религий предпочтительнее та, истина которой имеет больше доказательств и меньше возражений. — XIV (1-е предложение)

Всё, что имеет начало, будет иметь конец, и все, что вовсе не начиналось, никогда не кончится. <…> нет ни одной религии на земле, время возникновения которой не было бы известно, за исключением естественной религии; следовательно, только она никогда не закончится, а все другие пройдут. — XVIII

Tout ce qui a commencé aura une fin, et tout ce qui n’a point eu de commencement ne finira point. <…> il n’y a pas une seule religion sur la terre dont la date ne soit connue, excepté la religion naturelle, donc elle seule ne finira point et toutes les autres passeront.

	Нельзя ли сказать, что все религии мира просто секты естественной религии?.. — XXV
	Ne pourrait-on pas dire que toutes les religions du monde ne sont que des sectes de la religion naturelle ?..

Нельзя ли на этом основании утверждать, что естественная религия — единственная подлинно существующая? Ибо возьмите приверженца какой-либо религии, кто бы он ни был, и спросите его об этом, и вы сразу же заметите, что среди догматов его религии есть несколько, в которые он верит меньше, чем в другие, или даже которые он отвергает без счёта, или которые он не понимает, или которые он истолковывает на свой манер. Поговорите с другим представителем той же религии, повторите на нём ваше испытание, и вы найдёте его в точно таком же состоянии, как и его соседа, только с единственным отличием, что то, в отношении чего этот последний нисколько не сомневается и что он признаёт, — именно это другой отрицает или сомневается в этом <…>. Однако все эти люди собираются у тех же алтарей; можно подумать, что они согласны со всем, тогда как они не согласны почти ни с чем. Поэтому, если бы все принесли в жертву положения, относительно которых они были в споре, их можно было бы считать почти натуралистами, и они перешли бы из своих церквей в церкви деистов. — XXVI

Ne pourrait-on pas prétendre conséquemment que la religion naturelle est la seule vraiment subsistante ? car, prenez un religionnaire, quel qu’il soit, interrogez-le ; et bientôt vous vous apercevrez qu’entre les dogmes de sa religion il y en a quelques-uns, ou qu’il croit moins que les autres, ou même qu’il nie, sans compter une multitude, ou qu’il n’entend pas, ou qu’il interprète à sa mode. Parlez à un second sectateur de la même religion, réitérez sur lui votre essai, et vous le trouverez exactement dans la même condition que son voisin, avec cette différence seule, que ce dont celui-ci ne doute aucunement et qu’il admet, c’est précisément ou ce que l’autre nie ou suspecte <…>. Cependant tous ces hommes s’attroupent aux pieds des mêmes autels ; on les croirait d’accord sur tout, et ils ne le sont presque sur rien. En sorte que, si tous se sacrifiaient réciproquement les propositions sur lesquelles ils seraient en litige, ils se trouveraient presque naturalistes, et transportés, de leurs temples, dans ceux du déiste.

В то время как в грядущие века <…> культы, которые избрали себе люди, будут продолжать обесславливаться в умах людей из-за их сумасбродства и злодеяний, естественная религия увенчается новым подъёмом и, может быть, прикуёт к себе наконец взгляды всех людей и заставит их себе поклоняться. И тогда люди создадут единое общество и откажутся от этих причудливых законов, которые, кажется, выдуманы лишь для того, чтобы сделать их коварными и преступными, и они будут прислушиваться лишь к зову природы, и тогда они наконец вновь станут простодушными и добродетельными. — XXVII

Les siècles à venir <…> tandis que les cultes humains continueront de se déshonorer dans l’esprit des hommes par leurs extravagances et leurs crimes, la religion naturelle se couronnera d’un nouvel éclat, et peut-être fixera-t-elle enfin les regards de tous les hommes et les ramènera-t-elle à ses pieds ; c’est alors qu’ils ne formeront qu’une société ; qu’ils banniront d’entre eux ces lois bizarres qui semblent n’avoir été imaginées que pour les rendre méchants et coupables ; qu’ils n’écouteront plus que la voix de la nature, et qu’ils recommenceront enfin d’être vertueux.

Перевод[править]

Л. В. Литвинова, Г. Д. Чепурнова, 1986