Тошнота (роман)

«Тошнота» (фр. La Nausée, первое название «Меланхолия») — роман 1938 года Жан-Поля Сартра, самое известное его художественных произведение.

Цитаты

Вот этого как раз и надо остерегаться — изображать странным то, в чем ни малейшей странности нет.
Думаю, что изменился я, — это самое простое решение. И самое неприятное. Но все же я должен признать, что мне свойственны такого рода внезапные превращения.
Время слишком емкое, его не заполнишь. Что в него не опустишь, все размягчается и растягивается.
Мои воспоминания — словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.
На сотню мертвых историй приходятся одна-две живые.
По-моему, понятие «приключение» можно определить так: событие, которое выходит за рамки привычного, хотя не обязательно должно быть необычным.
Что-то начинается, чтобы прийти к концу: приключение не терпит длительности; его смысл в его гибели.
Три часа. Три часа — это всегда слишком поздно или слишком рано для всего, что ты собираешься делать. Странное время дня.
Я знаю, мне хватит четверти часа, чтобы дойти до крайней степени отвращения к самому себе.
Так вот что такое Тошнота, значит, она и есть эта бьющая в глаза очевидность? А я-то ломал себе голову! И писал о ней невесть что! Теперь я знаю: я существую, мир существует, и я знаю, что мир существует. Вот и всё. Но мне это безразлично. Странно, что всё мне настолько безразлично, меня это пугает. А пошло это с того злополучного дня, когда я хотел бросить в воду гальку. Я уже собрался швырнуть камень, поглядел на него, и тут-то всё и началось: я почувствовал, что он существует. После этого Тошнота повторилась ещё несколько раз: время от времени предметы начинают существовать в твоей руке.
Вот ход моих рассуждений: для того, чтобы самое банальное происшествие превратилось в приключение, достаточно его РАССКАЗАТЬ. Это-то и морочит людей; каждый человек — всегда рассказчик историй, он живет в окружении историй, своих и чужих, и все, что с ним происходит, видит сквозь их призму. Вот он и старается подогнать свою жизнь под рассказ о ней. Но приходится выбирать: или жить, или рассказывать.
Прошлое — это роскошь собственника.
А где бы я стал хранить свое прошлое? Прошлое в карман не положишь, надо иметь дом, где его разместить.
Когда ты хочешь что-то понять, ты оказываешься с этим «что-то» лицом к лицу, совсем один, без всякой помощи, и все прошлое мира ничем не может тебе помочь. А потом это «что-то» исчезает, и то, что ты понял, исчезает вместе с ним.
По-моему, мир только потому не меняется до неузнаваемости за одну ночь, что ему лень.
Моя мысль — это я: вот почему я не могу перестать мыслить. я существую, потому что мыслю, и я не могу помешать себе мыслить.
Существую. Это что-то мягкое, очень мягкое, очень медленное. И легкое — можно подумать, оно парит в воздухе. Оно подвижно. Это какие-то касания — они возникают то здесь, то там и пропадают. Мягкие, вкрадчивые. У меня во рту пенистая влага. Я проглатываю её, она соскальзывает в горло, ласкает меня, и вот уже снова появилась у меня во рту постоянная лужица беловатой жидкости, которая — ненавязчиво — обволакивает мой язык. Эта лужица — тоже я. И язык — тоже. И горло — это тоже я.
Вторник. Ничего нового. Существовал.
На мой взгляд людей так же невозможно ненавидеть, как невозможно их любить.
Любая из грядущих минут может стать минутой вашей смерти, и, зная это вы способны улыбаться. Ну разве это не достойно восхищения?
В дни объявления войны незнакомые люди обнимаются друг с другом, с наступлением очередной весны они расточают друг другу улыбки.
Все сущее рождается беспричинно, продолжается по недостатку сил и умирает случайно.
Сначала надо оказаться в каких-то исключительных обстоятельствах, а потом ощутить, что вносишь в них порядок. Если эти условия соблюдены, мгновенье становится совершенным.
Глупо все время оставаться стоиком — растратишь себя по пустякам.
Я свободен: в моей жизни нет больше никакого смысла — все то, ради чего я пробовал жить, рухнуло, а ничего другого придумать я не могу.