Черты двух революций

«Черты двух революций» — статья Александра Солженицына 1984 года, впервые опубликованная в 1988.

Цитаты

Держа в уме картины двух грозных революций — Французской и Российской, невольно поддаёшься искушению сопоставлять их и сравнивать сходности. — начало

Обе они взорвались вследствие реальных обстоятельств, но обе они имели столетнюю подготовку в просвещении, философии, публицистике. В обоих случаях у трона не было никакой развитой политической доктрины и ещё меньше — способности активно распространять в народе свои убеждения. Зато именно правящий класс более всего воспринимал новую философию, подрывающую традицию — и монархическую и религиозную. <…> Эта идеология (в России по отношению к Франции наследственная) исходила из принципиальной добродетельности человеческой природы, помехами которой только и являются неудачные социальные устройства. Эти мыслители, не имеющие никакой практической основы и никакого государственного опыта, легко выносили категорические суждения о государстве, о природе права и общественной жизни — суждения отвлечённые, произвольные, но с большим темпераментом. — 3

Так же и желала своей армии поражения, — никогда. Но тут мы неожиданно приходим и к … значительно сходство общего очерка обеих королев: гордая красота, оклеветанность; перед нападками династии, двора, высшего света — презрительная поза и неспособность забывать обиды. Русская императрица сама остро чувствовала своё сходство с Марией-Антуанеттой, холила её портрет, может быть, предчувствовала и совпадение конечной судьбы). — 5

Очевидно, всякая революция всегда сопровождается вихрем клевет (на старый строй) и небылиц (о ходе событий). А благодаря необратимости победы революции — эти клеветы и небылицы так и присыхают в истории как быль, даже и на сотни лет. — 7

В обеих революциях от первых шагов — заметнейшая роль уголовников. <…> В обеих революциях всплывают в активный слой самые разрушительные элементы, оттесняя формообразующие. — 7

Очень сходна беспомощность Учредительного (затем и Законодательного) Собрания, вносящая развал во всю жизнь страны, — и такая же перемесь слепой разрушительности и бездеятельности российского Временного правительства. И Собрания, временами и Конвент, затем и Советы Пятисот и Старших, постояннее всего находятся в состоянии растерянности. В обеих революциях все они теснимы незаконным и дерзким вмешательством столичных низов. — 8

Доселе существует ложное мнение, будто революции вдохновляют армии. Как раз наоборот: они разлагают их. <…> Сходна и такая черта: в этом разложении официально обвиняется не революция, а невидимые, неуказанные «офицеры-контрреволюционеры»… — 9

В обеих революциях мы наблюдаем органическую одновременность террора в стране и энтузиазма (разумеется, у разных групп). <…> Наполеоновские победы в Италии в 1796, видимо, воздвигнуты не столько на революционном духе, сколько на чисто военном (включая и роль военной добычи). — 9

Сама форма трибунала взята большевиками у якобинцев, но значительно развита <…>. У якобинцев перенято ещё прежде того — обвинение целых сословных групп. <…> И в трибунальских обвинениях та же непомерность, фантастичность, смешение несмешаемого. Во Франции, например, обвинения Эро де Сешеля: соучастник герцога Орлеанского, Бриссо, Эбера, Дюмурье и Мирабо — и это одновременно! <…> сходство обеих диктатур. <…> И тут и там — возникновение массы добровольных доносчиков и немалого числа палачей, буквальных и опосредствованных. И тут и там — доносы как доказательство гражданственности. <…> трибунальские комиссии 1793-94, как и ЧК 1918-21, охотно берут взятки, за деньги и драгоценности освобождают обречённых — естественный ход для корыстных низких убийц. <…> И такое сходство существенно: именно при якобинцах и большевиках (гениально замыслено или стихийно найдено) строится кровавая круговая порука всех замаранных в революции: соучастники доносов, расправ, совместных убийств и грабежей <…>. Бывают и личные сходства. Полубесплотная неполнокровность Робеспьера напоминает такую же нежить Ленина. — 11

Параллели и сходства решительно прекращаются от Термидора. У французской революции был этот попятный пункт, у российской не было никогда никакого. <…> Что НЭП (не содержавший никакого политического отступления) есть Термидор — это взрыдное преувеличение «старых большевиков», фанатиков и убийц гражданской войны. И истеричен изворот Троцкого — «сталинский Термидор». <…> Конечно, Ленин и не потерял эмигрантского времени, оглядываясь на предыдущие революции, учитывая их опыт. Такого планомерного и прочного захвата власти (сентябрь 1917 — сентябрь 1918) французская революция не знала на всём своём протяжении, ни в одной из перипетий. — 12

Если во Франции в конце концов установилась свобода, то именно благодаря попятным шагам революции. — 12

Может быть, и большевицкая конституция июля 1918 тоже повторяла приём Конвента 1793: в шаткое время издать ложную, недейственную конституцию, чтобы дезорганизовать противников. — 13

… всякая революция насыщена сгущённым числом отвратительных фигур, она как бы взмучивает их с морального дна, притягивает из разрозненности и небытия, а некоторых таких даже и обожествляет <…>. Открывает революция чёрные пропасти и в таких людях, которые без неё прожили бы вполне благопристойно. — 14