«Булла, или Крушибулл» (лат.Bvlla vel Bvllicida[1]) — антикатолический памфлет Ульриха фон Гуттена, впервые изданный в авторском сборнике «Новые диалоги» 1521 года.
Свобода. Ну, когда же, когда же… Булла. Что «когда же», пьянчужка? Свобода. Когда же ты, наконец, умеришь свою жестокость и перестанешь чинить мне эту неслыханно злую обиду?! Булла. Ничего не слышу. Вот тебе! Свобода. И хватит уж бить меня, богохульница! Булла. Да я только начинаю. <…> А ты что кричишь, пакостница? Свобода. Сама же заставляешь! Булла. Так я заставлю тебя молчать. Свобода. Попробуй только — ничего не выйдет: пока я жива — не перестану кричать о твоих бесчинствах! — начало
Булла. Ведь я приехала, чтобы потребовать к ответу Лютера, а ты тут при чём? Что ты лезешь не в свои дела? Свобода. Как будто не ясно, чего ты добиваешься, уверяя, что преследуешь Лютера, или не понятно, что цель твоего приезда — ввергнуть меня в оковы и опутать Германию сетями позорного рабства. Это ты мне как раз и запрещаешь разглашать, опасаясь, как бы мои крики не вывели тебя на чистую воду. <…> Душит меня вот кто — Булла Льва Десятого. Она действует с таким упорством, точно крепость осаждает, и, несомненно, решила опутать меня своими тенетами, а потом удавить. <…> послали к нам нечестивые римляне, отравители и колдуны, чтобы она всех вас обратила в рабство, а меня связала и убила.
Булла. А где это написано, повелитель мой, что ты устанавливаешь законы для булл? Гуттен. Нигде не написано, не раскрашено, но дай срок — и напишут и раскрасят!
Гуттен. Да разве пузыри[2] не лопаются от первого же дуновения, едва успев возникнуть? Булла. Я не из их числа: всей Германии не хватит на то, чтобы развеять меня по ветру.
Булла. Так уже заведено: мы являемся сюда пустыми и налегке, чтобы вернуться в Рим с грузом и поклажей. Гуттен. Почему? Булла. Об этом можно догадываться, но рассуждать нельзя.
Свобода. Она прибыла из Рима, где мулы дороже коней, где мужи — не мужи, где добро — зло, а зло — добро; где злодеяния могут сойти за великие заслуги; где люди — боги, а богов нет совсем; откуда все благородное изгнано; где люди рабски служат деньгам и богатеют; где и правда и неправда — пустые слова; где договоры — жалкие бумажонки, а жалкие бумажонки — договоры; где вера — вне закона, религия зарезана, невинность погублена, честность истреблена под самый корень.
Булла. Я — словно рог изобилия: во мне есть всё, чего сама ни пожелаю. Свобода. Она не лжёт, она и впрямь некий Злой рог изобилия, из которого вот-вот посыплются обманы, хитрости, надувательства, уловки, козни, интриги, ложь, притворство, коварство, вероломство, преступления, злые умыслы. Вот чем она набита. Булла. Ну, смотри, я битком набью тебя бедою, недолго ждать осталось.
Свобода. Ну, Булле пришёл конец: лопнула как раз посредине. Но смотри-ка, из неё вываливается целая куча опаснейшей дряни, вытекают смертоносные яды! <…> Гуттен. Нет, эта Булла непременно должна была разорваться: она не могла дольше удерживать в себе столько пороков. Теперь, когда она подохла, как ей и полагалось, вам следует о том позаботиться, немцы, чтобы истребить всех до единого куртизанов[3], которые недавно выступили в её защиту и с немалым усердием старались её спасти. За дело же, и будьте свободны! А я похороню здесь Буллу и напишу на могиле эпитафию: «Здесь безрассудная Булла покоится папы-тосканца: Гибель готовя другим, смерть повстречала сама». — конец
↑Куртизаны — папская челядь. Гуттен часто применял термин в широком значении, включая и высших сановников католической церкви, и вообще духовных лиц. (М. Н. Цетлин. Примечания // Ульрих фон Гуттен. Диалоги. Публицистика. Письма. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. — Научно-атеистическая библиотека.)
