Великий американский роман (Драйзер)

«Великий Американский Роман» (англ. Great American Novel) — статья Теодора Драйзера 1932 года.

Цитаты

«Хижина дяди Тома», «Дред» и «Алый знак доблести» являются смесью романтизма с реализмом. А затем в Америке появляются уже подлинные реалисты: Генри Джеймс, Уильям Дин Хоуэллс, Брет Гарт, Марк Твен и Роберт Грант. Как человек и как представитель современного реализма, я отбросил бы почти все книги Джеймса за их узкий и откровенно классовый подход к описываемым событиям, а также всего Хоуэллса за отсутствие у его героев социальных характеристик и, что ещё хуже, за безграмотность (исключением является «Свадебное путешествие»). — в молодости Драйзер высоко оценивал Хоуэллса, например, в статье «Подлинный Хоуэллс»

However, "Uncle Tom's Cabin," "Dred" and "The Scarlet Letter" are combinations of romance and realism. As for the follow-up in America, it soon presented such relatively realistic personages as Henry James, William Dean Howells, Bret Hart, Mark Twain and Robert Grant. Personally, and from the modern realistic standpoint, I would reject most of James as too narrowly and thinly class-conscious, and certainly Howells as too socially indifferent and worse, uninformed, save for "Their Wedding Journey."

В 1886 году Чикаго дал Генри Б. Фуллера: его роман «За процессией» — самый яркий образец реализма из всего, что было когда-либо написано до него. Без сомнения, Фуллер создал первый подлинно американский реалистический роман. <…> Эта книга гораздо ближе, чем сотни других, более слабых и менее значительных произведений, подводит нас к моменту появления крупного бизнеса и порождённой им общественной среды. Если вообще можно говорить о родоначальнике американского реализма, то это Генри Б. Фуллер.

With these elimination, the realistic procession moves on to 1886, when Chicago presented Henry B. Fuller and his "With the Procession," quite as sound a piece of realism as that or any other decade has produced. In fact. Fuller appears to have introduced for the first time the purely American realistic novel. <…> In fact, in that book much more than in the hundreds of lesser and negligible commentaries that have succeeded it, we are already in touch with the beginnings of Big Business and its attendant social milieu. If there is such a person as the father of American realism, Henry B. Fuller is that man.

	«Мактиг» Фрэнка Норриса <…> — лучший образец того, каким должен быть американский реалистический роман.
	[In] Frank Norris' "McTeague" <…> we have as fine an illustration of what American realism might be as America offers.

	Все [первые реалистические] книги были признаны опасными и немедленно оплёваны обществом, проникнутым ханжеством и лживой моралью.
	All these were as instantly spewed forth by the religiosity and spurious morality of the day as though compounded of the most virulent poisons.

	… не одни издатели, пресса и критика, но сам душевный склад американцев и их моральные воззрения повинны в том, что у нас в корне пресекают всякую попытку честно подойти к изображению жестокой и грубой жизни. <…> Книги и их авторы были просто-напросто преданы забвению;..
	… it was not alone the American publisher, the newspaper or the critics of that day, but rather the very character or mental illusion of the American people that was fatal to any honest approach to the hard, coarse life that was being lived and that would not face itself or permit any of its would-be literary representativcs to do so. <…> They and their books were dead;..

Сам Генри Б. Фуллер рассказывал мне в 1913 году, почему он бросил писать: его затравила орава романтически настроенных, взбесившихся недоносков — критиков-пуритан, без умолку вопящих, что его книги не только пасквиль на действительность, но к тому же ещё и бездарный пасквиль. Чикагские друзья не только неодобрительно встречали его книги, но попросту занимались травлей. Под влиянием требований общества, к которому он принадлежал, видя, что оно считает его еретиком, Фуллер смирился. Там же, в Чикаго, в 1913 году Хэмлин Гарленд говорил мне, что грубая реальность повседневной жизни, которую он описывает в «Проезжих дорогах», оказалась не под силу не столько его перу, сколько его смелости. <…> Я убеждён, что Уилл Пейн и Хэролд Фредерик, подвергшиеся жестоким нападкам за свои попытки реалистически показать действительность, с готовностью бросились в золотые объятия журнала «The Saturday Evening Post», на страницах которого через некоторое время появились их насквозь фальшивые творения.

Jt was Henry B. Fuller himself who, in 1913, explained to me why he had not gone on with his work. The reason was, as he then slated it, that he was most vociferously and outrageously assailed by a puritan or romantic and mentally undernourished band of critics, who had proceeded to shout that his contributions were not only libels on life but worthless as reading matter. In his own Chicago world and circle of friends he had been met with not only personal disapproval but contumely. Sensitive to, as well as fond of, the society of which he was a part, as he explained to me, and finding himself facing social as well as literary ostracism, he desisted. In Chicago in 1913, Hamlin Garland also told me that the reality of the coarse phases of the daily life of the world which he observed, and upon which he had touched ill "Main Travelled Roads," was not so much too much for his pen as for his social courage and connections. <…> I am sure that both Will Payne and Harold Frederic, attacked as they were for their realistic ventures, were glad enough to sink into the bejewelled arms of The Saturday Evening Post, where later their meretricious labors appeared.

Драма постепенно превратилась в нелепый фарс. На это указывает хотя бы та вереница псевдореалистов, которые не замедлили манерно и напыщенно выйти на сцену вслед за пионерами реализма: 1. Ричард Хардинг Дэвис <…>. 2. Роберт У. Чемберс <…>. 3. Поль Лейстер Форд <…>. 4. Брэнд Уитлок (честный реалист, если не считать того, что он слепо следовал буржуазным условностям в вопросах семьи и брака). 5. Роберт Херрик (романтик с потугами на реализм). 6. О. Генри (за исключением полдюжины рассказов, чисто развлекательный писатель). 7. Джек Лондон (писатель, творчество которого являет собой смесь реализма и романтизма в равной пропорции — соответственно современным вкусам широкой публики). 8. Дэвид Грэм Филлипс (превознесённый за мастерство Фрэнком Норрисом и Менкеном, но совершенно бесплодный писатель). 9. Бут Таркингтон (извечная сладость шестнадцати лет и любовь). 10. Уилл Левингтон Камфорт (бог всегда с нами). 11. Джордж Бронсон Говард (романтик, решивший стать реалистом, не поняв, что такое реализм). 12. Артур Трэн (романтик, увлёкшийся реализмом судебных процессов). 13. Харви Фергюссон (воспетый одним лишь Менкеном). 14. Джозеф Хергсхаймер (ныне довольствующийся ароматами и томлением, но всё ещё не забытый Менкеном). 15. Сэмюел Хопкинс Адамс (статистик, решивший использовать роман как средство для социальных реформ).

There are at least three aspects which bring this dramatic opening to a ludicrous climax. One of these was the line of pseudo-realistic heroes who, preceding and immediately succeeding these pioneers, in frill and fustian took possession of the stage in the name of realism: 1. Richard Harding Davis <…>; 2. Robert W. Chambers <…>; 3. Paul Leicester Ford <…>; 4. Brand Whitlock, (after all, this side of sex, or safe within the marriage conventions, an honest realist); 5. Robert Herrick, (a romantic with realistic yearnings); 6. O. Henry, (except for a half dozen stories, plain literary vaudeville); 7. Jack London, (equal parts of realism and romance, mixed to suit the current popular taste); 8. David Graham Phillips, (hailed by Frank Norris and Mencken as a master of his craft; a straw man in a literary cornfield); 9. Booth Tarkington, (sweet sixteen and love everlasting); 10. Will Levington Comfort, (God is on his throne); 11. George Bronson Howard, (a romantic determined to be realistic, but without understanding); 12. Arthur Train, (a romantic intrigued by the realism of the law business); 13. Harvey Fergusson, (crowned by Mencken but no other); 14. Joseph Hergesheimer, (now reduced to perfumes and lingerie and still supported by Mencken but no other); and 15. Samuel Hopkins Adams, (a statistician determined to use the novel as a means of social reform).

После смерти Норриса господа Ханекер и Менкен выделили меня как единственного писателя, подающего в этом смысле надежды, и с тех пор каждого новичка с малейшими склонностями к реализму стали осыпать похвалами, часто преувеличивая его достоинства. <…> И настолько сильна была тоска по реализму, что, когда в 1909—1910 годах господа Менкен и Джордж Джин Натан взялись за руководство критическим отделом в «The Smart Set», они основали при этой передовой редакции школу молодых американских реалистов под своей эгидой. <…> Ведь именно вслед за громогласными поощрениями [Менкена] все газеты, все критические журналы занялись восхвалением «великих гениев», «истинных носителей американского мастерства», сменявшихся не только каждый месяц, но чуть ли не каждую неделю. А чтобы закрепить за тем или иным писателем славу гения, тогда же вошли в моду аннотации на обложках, когда сам издатель, приложив руку к сердцу, восторженно вторил похвалам критики.

Norris being dead, I, for one, was singled out by Messrs. Huneker and Mencken and further efforts in this direction were expected of me. After that date, each new writer of any realistic promise was favored with commendations often far beyond his deserts. <…> Indeed, so anxious became the watch, so sharp the look-out, that by 1909 or I910, the date of the assumption of the critical control of The Smart Set by Messrs. Mencken and Nathan, there had already been established in that forward-looking editorial office a school for young American realists, with Mencken and, in so far as the drama was concerned, George Jean Nathan, in supreme command. <…> Indeed, through [Mencken's] loud literary cheer-loading, every newspaper and periodical of any critical standing was soon about the business of introducing, not only monthly but weekly, some new great spirit, the sure bearer of the American Masterpiece! And to further insure the latter's recognition there was also introduced about the same time the jacket blurb, carrying the publisher's own excited endorsement, his hand upon his heart.

	Тем не менее за этот период спекуляции на реализме появилось и исчезло много настоящих и никем не воспетых реалистов…
	None the less, and throughout this period of realistic ballyhoo, a number of realists have come and gone, with or without acclaim…

	За это время начался и окончился один из поразительнейших периодов мировой истории — период подъёма, господства и упадка индустриализма. <…> Бездушная, жестокая власть денег царила всюду <…>. Одновременно всё тупое, посредственное и непристойное получает признание в качестве реалистической литературы.
	In the meantime has come and gone one of the most astounding periods in the world's history— the rise, dominance and fall of the industrial system. <…> mere chill, brutal money has seated itself on the throne <…>. In the meantime, too, whatever is brainless, mediocre, and prurient passes muster as realistic literature.

Перевод

Е. С. Романова (с незначительными уточнениями) // Теодор Драйзер. Собрание сочинений в 12 томах. Т. 11. — М.: ГИХЛ, 1954.