Лемюэль Гулливер

Лемюэль Гулливер

Гулливер и лилипуты

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Лэмюэль Гулливер (англ. Lemuel Gulliver) — главный герой сатирического романа Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера», от лица которого ведётся повествование.

Анализ и критика

	… я не такой продажный льстец, как Гулливер, главное занятие которого — смягчать пороки и преувеличивать добродетели человечества. У меня в ушах звенит от его похвал своей стране, которая погрязла в мерзостях,:с.27 и только по этой причине он нашёл так много читателей, и, вероятно, удостоится пенсии, которая, я полагаю, была главной целью написания книги.
	… I am not such a prostitute flatterer as Gulliver, whose chief study is to extenuate the vices, and magnify the virtues, of mankind, and perpetually dins our ears with the praises of his country in the midst of corruption, and for that reason alone has found so many readers, and probably will have a pension, which, I suppose, was his chief design in writing.
	— Джонатан Свифт, письмо Генриетте Ховард, 17 ноября 1726

	Во Франции недавно поставили две пьесы, которые, как говорят, написаны по «Гулливеру». Это такие жалкие вещи, что я не пошлю их вам; но это, по крайней мере, это признак того, что этот добрый путешественник так принят среди нас, что, кажется, хватит приплести к делу его имя, и любая чепуха может рассчитывать на милость публики.:с.35, 137
	On a fait deux pieces de theatre en France, tirées soi-disant des idées de Gulliver. Je ne vous les envoye point, car elles sont détestables: mais cela prouve au moins, que ce bon voyageur a si bien réussi chez nous qu'on a crû, qu'en mettant seulement son nom aux plus mauvaises pieces, on les rendroit recommandables au publique.
	— Мария Сент-Джон, письмо Свифту, после 1727

	… Гулливер требуется Свифту лишь для создания контрастных ситуаций.
	… Gulliver is there chiefly to provide a contrast.
	— Джордж Оруэлл, «Политика против литературы: анализ «Путешествий Гулливера»», 1946

Гулливер чувствует и ведёт себя в лиллипутском мире как громадное прирученное животное. <…> Гулливеровская неспособность прижиться в Лиллипутии нисколько не героична. Он идёт в услужение; но одного услужения недостаточно, нужна совершенная потеря обычного человеческого, облика, полная лиллипутизация, которой препятствуют непреодолимые внешние обстоятельства: его среднеевропейский рост и соразмерное этому росту поведение. По условиям фантастической ситуации он не может впасть в пигмейство; внутренне же он к этому вполне готов. <…> Гулливер — открыватель истины, но совсем необязательно её правильный истолкователь. Гулливер не псевдоним и не маска, а лицо. Он самостоятелен прежде всего в роли рассказчика; это путешествующий современник Свифта, легко подлаживающийся к фантастическим формам существования новооткрытых стран, описывающий их изнутри. В трёх частях подготовлена его «измена человечеству» в стране гуигнгнмов. Он — не подставная фигура, а социально (в меньшей степени индивидуально) определённый повествователь; поэтому так по-разному он выглядит в четырех частях. Человек различен сообразно обстоятельствам; он видим в их окружении и сквозь них.

— Владимир Муравьёв, «Джонатан Свифт», 1968

Робинзон, а следом за ним Гулливер остались непревзойдёнными. Минула впоследствии не одна эпоха «великих открытий», которые заставляли человека испытывать совершенно новые для него состояния. Однако никто из писателей не сумел так подробно и в то же время монументально передать поведение и переживания в неимоверных условиях, как сделали это Дефои Свифт, завершая эпоху, постигшую, что Земля — шар и что по ту сторону морского простора лежит ещё один Свет.

— Дмитрий Урнов, «Робинзон и Гулливер: Судьба двух литературных героев», 1973

	… в «суровом» Гулливере легко узнаётся сам [автор], а в «жалком льстеце» — объект его беспощадной сатиры.
	— Вадим Рак, 1986