Рогожин: Стою я у своего головного офиса, не поверите, трезвый как стекло, а она на светофоре дорожку переходит, ножками своими нежными переступает. В одной ручке бутылочка водочки 0,75, в другой — конфетка. Я так и обомлел. Полдня на этом светофоре и простоял. Думал, обратно пойдёт, похмеляться.
Рогожин: Я, дорогой, вам травмы сейчас нанесу.
Епанчин: Да ты, брат, дурачок, видно. Мышкин: От вас ничего не утаишь. На то вы и генерал.
Аглая: Хаус? Это средневековье. Вы знаете, мне тоже нравится. Я девушка романтичная, мне всё необычное нравится. В стиле ретро.
Мышкин: Нет, я таблетки не люблю. Я ими давлюсь. Мне больше нравится рыбок разводить. Так что я в наркотиках совсем не нуждаюсь. Я и без них вижу жизнь живописной. У меня и справка есть.
Аглая: Какой вы искренний человек… как пожарный.
Мышкин: А ещё я видел, как в Китае одного писателя казнили. Он потом в Интернете свои ощущения опубликовал.
Епанчина: Ох, Китай — это прямо дичь какая то! В мою молодость цыгане на рынке продавали китайские ковры, их домой приносишь, вешаешь на стену. Днём вроде ничего, а ночью ковёр зелёным начинал искриться и на нём портрет Мао Цзэдуна в гробу появлялся. Такие вот традиции!
Настасья Филипповна: Я вами доведена до точки сборки. Вы меня под Pink Floyd невинности лишили и к дзэн-буддизму пристрастили, а сами жениться на другой задумали?.. Я вас наверняка в подъезде серной кислотой оболью. В суд подам. За растление несовершеннолетней гражданки Украины. То есть меня. Никакой посторонней женитьбы! И деньги здесь ни при чём — я ими и пользоваться не умею!
Ганя: А Тоцкий вместе с Епанчиным будут осуществлять слияние государственного и частного капитала на бытовом уровне.
Мышкин: Обратите внимание, Гавриил Ардалионович, о чём думают современные дети. Ганя: А чё такое? О том же и думают. Сиськи-письки. Мышкин: Да, вы правы, но вы посмотрите, какой динамической любовью к жизни наполнено каждое слово — «Хочу бабу потолще. Коля М.»
Иволгин: Помню, поомню, как твою жопку обосранную мыл в Баден-Бадене на родниках. Мышкин: Да не был я никогда в Баден-Бадене. Иволгин: А где был? Мышкин: В Ницце был. Иволгин: Помню, помню как в Ницце тебе жопку обосранную мыл на родниках. Мышкин: Да с чего это вы взяли, что я непрерывно какался? С детства у меня такой привычки не было — под себя ходить. Иволгин: Ай да молодец!
Иволгин: Выдайте мне десять рублей.
Ганя: Спился и проигрался от многочисленных ранений, полученных на Кавказе
Иволгина: Дурная баба беспорядочного образа жизни.
Настасья Филипповна: Ну что, сволочи столичные, знакомиться будем? Ганя: Чем обязаны, Настасья Филипповна? Вы, я слышу, основательно датая? Поскандалить изволите или так, от чистого сердца? Настасья Филипповна: Поскандалить. А слышали, я за вашего дрочилу могу пойти? Иволгина: Чё это он дрочила-то? Настасья Филипповна: А кто ж не знает? Все знают, самый первый в столице рукоблуд.
Иволгина: Скажи спасибо, что тебя в квартиру впустили. Твоё место не в приличном доме, а в публичном. Настасья Филипповна: А я куда пришла, позвольте уточнить? Здесь же бордель что ни на есть, причём копеечный!
Варя: Ой-ей-ей?! Всё пропало! Тушёночная невеста нас тут всех разоблачила. Не твоего пропитого ума дело!
Иволгин: Товарищи, мы тут говорим, а там всё стоит! Ганя: Что стоит? Иволгин: Всё стоит!
Рогожин: Как, и Вы здесь, жемчужина моя? Дайте-ка я Вас немедленно поцелую. Настасья Филипповна: Парфён Семёныч, куда тебе целоваться-то, ты же облёваный весь.
Рогожин: Помнишь, ты у меня на кремацию мамы денег занимал? А мама-то жива! Вот я и пришел тебя поздравить и денежки свои вернуть. Давай-ка мои денежки! Иволгина: Какие денежки, Ганя? Зачем тебе денежки? Ганя: Мама, ты же знаешь, я не пью! Я завязал! Это всё ложь. Дикая, наиковарнейшая ложь! Он же очерняет меня в глазах общественности! Варя: Ах ты, мерзавец, маму в гроб упёк?
Рогожин: Порву за князя, за Льва Николаевича! Пацаны, мордуй центровых!
Рогожин: Тигрица моя! Вот это веселье! Я тебе сегодня вечером ведро денег принесу, если ты за меня пойдешь в ЗАГС! Настасья Филипповна: Я подумаю.
Варя: Спасибо, князь. Вы настоящий дворянин. И программист.
Мышкин: Мне бы помыться. А то от меня котиками пахнет.
Иволгин: Ищите меня в «Трёх коронах». Я вам расскажу об одной высокопоставленной особе.
Иволгин: Поехали. Только за виски заплати, а то у меня платиновая American Express, не везде принимают.
Иволгин: О! А здесь работницы чулочной фабрики милиционера изнасиловали.
Мышкин: Как вы определяете, где вы находитесь? Иволгин: По приборам.
Вы не всему верьте. Генерал Иволгин всё-таки иногда искажает действительность. По привычке. Противника дезинформирует.
Водитель: А вы пить не будете? Драться не будете? Мышкин: Я, голубчик, не пью, не курю, не колюсь и не нюхаю. И компьютером не увлекаюсь. А уж драться я совсем не пристрастен. Водитель: Исключительный вы человек.
Фердыщенко: Ба! Да это Князь!
Фердыщенко: Может, мне ещё презерватив на указательный палец натянуть?
Фердыщенко: Иван Фёдорович, в вашем возрасте можно уже ничего не бояться
Настасья Филипповна: Ах, господа, я такая проказница!
Фердыщенко: И всё забыл. Потому что пьян был. Два дня перед этим у Марины зависал, в половых излишествах и беспробудном алкоголизме.
Фердыщенко: Я, в отличие от некоторых пожилых генералов, правды о себе сказать не боюсь. Я и сам воплощённая правда и честь.
Фердыщенко: Продолжим, господа, наши торжества истины!
Дмитриевич: Ванюша, в этой жизни есть всего три вещи, которые я люблю: тебя, сгущёнку и свою кареокую Ларису.
Фердыщенко: Эка невидаль, депешей подтереться.
Фердыщенко: Ну разве ж это честно? Я про родную тётку сознался, а вы мне всякую мелочевку подсовываете. Я негодую.
Настасья Филипповна: Так вот что я вам скажу, господа генералы. Замуж мне недосуг. Идите все в жопу.
Рогожин: Буэнос диос, голодранцы. Я приехал надавать вам всем по соплям кредитными билетами, а Вам, моя несравненная Настасья Филипповна, я принес полное освобождение от депрессии в вечнозеленых единицах.
Мышкин: Бедный, какой он бедный человек! Где он? Надо подставить ему плечо, бросить ему спасательный круг человеческого сострадания! Ганя: Это вы уж лучше сами. Я никому ничего бросать, а уж, тем более, подставлять, не собираюсь.
Настасья Филипповна: Князь, зачем Вам это? Я же Вас попутаю до смерти. Да и на что мы будем кушать и Вам пилюльки покупать?
Мышкин: Хотел открыть цирк для бедных детей… в Цюрихе.
Настасья Филипповна: Ганя! Правду говорят, что вы за рубль Родину продадите? Рогожин: Продаст. Ну, за рубль может и не продаст, но за два — точно.
Настасья Филипповна: А я вот не знаю: то ли утопиться, то ли застрелиться, то ли, Парфён, за тебя замуж пойти, — что в принципе — одно и то же.
Мышкин: Не расстраивайтесь, Парфён Семенович. При вашей красоте и остроумии вы ещё найдете свое счастье.
Аглая: Скажите, князь, а вы и на самом деле хотели на Настасье Филипповне жениться? Вот что вы все в ней нашли? У неё, наверное, болезни какие-нибудь нехорошие.
Аглая: К слову, князь, а Вы имеете интимный опыт в любви с женщиной? Мышкин: Разумеется, нет. Аглая: Как же Вы жениться собрались тогда? Мышкин: Для этого и собирался. А что? Аглая: Это крайне важно. У меня вот одна знакомая так по незнанию замуж вышла и ей очень не понравилось. Мышкин: Как же быть? Аглая: Надо много практиковаться. Мышкин: Но с кем и где? Аглая: Можно со мной. Я не возражаю. А где? На крыше дома № 6. Там гудрон, мягко, тепло, романтично. Мышкин: Я готов.
Епанчин: Смотри, Аглая вернулась и не одна. Епанчина: С кем? Епанчин: Князь Мышкин, и не менее. Всё-таки дураки к друг другу тянутся. Епанчина: Дурак не дурак, но денег-то побольше, чем у тебя. Епанчин: Точно подмечено. А давай купим им байдарку и отправим на Белое море, может, утонут.
Епанчин: Свадьба для молодых людей всё равно, что кусок французской булки для папуаса.
Епанчин: Со свадебным путешествием поаккуратнее. Я тут недавно видел сверхсекретные карты Генштаба — там нет Америки.
Епанчин: Ничё не понимаю. Надо слесаря по компьютерам вызывать.
Рогожин: Пусть молодёжь сама договаривается. Чай, уже с паспортами.
Епанчин: Сказочный долбоеб... И зачем его только из больницы выпустили?
Аглая: Смерть эксплуататорам и программистам!
Настасья Филипповна: Хороший ты мужик, князь, да больно неземной. Не жалей меня, я этого не заслужила и тебя абсолютно не достойна. Разве что Парфён подойдёт. Мы с ним из одного теста сделаны. Т.е. говна.
Настасья Филипповна: Поехали, смерть моя лютая, заводи бибику.
Мышкин: Нет, спасибо, меня и так прёт. Наяву. Без всякого компота.
Ганя: Я всё время размышляю, зачем я деньги вернул? Ведь так всё ладненько получалось: интересная работа, начальный капитал, небольшое предприятие по утилизации промышленных отходов, и, как следствие, улучшение характера и прекрасный аппетит.
Фердыщенко: Да, по всему видно, хороший раствор.
Фердыщенко: Определённо, не всё в порядке. Может, заранее скорую вызвать? Мы и потащимся и спасёмся заодно. Мышкин: Вы не бойтесь. Я этот раствор знаю. С него всегда такой приход. Фердыщенко: Я готов слушать вас всю свою биографию.
Ваше сиятельство, господин Рогожин изволит пригласить вас сегодня к четырнадцати ноль-ноль на французский обед при свечах в дом одной известной вам особы. Машина подана.
Неуёмной энергии человек.
Мышкин: Признаться, я сегодня чуть на наркотики не сорвался. Восемь лет ни единого куба.
Рогожин: Наркотикам — нет! Что такое наркотики? Разве это удовольствие? Хаос один. И кто их придумал? Хиппи некультурные. А водку? Сам Менделеев. Великий учёный. Отец всей химической таблицы элементов. Светоч.
Рогожин: А настоящая водка — это не пьянство, а ключ к своей совести! С неё-то и начинается настоящая мудрость.
Рогожин: Шлёпнул я её, голубку нашу.
Рогожин: Вернулись мы, в общем, с ваших свадьб бесконечных. Кофе попили. И водки. И начала она мне мозг сверлить… В конце концов, я дуло ей в рот вставил и на курок нажал. Чё-т накатило.
Рогожин: Выпьем ещё? По рюмашке.
Мышкин: Где она? Я хочу последний раз поцеловать её! Рогожин: В спальной! Иди, лобызайся. Я всё понимаю. Мышкин: А где её ноги? Рогожин: А что, по-твоему, мы ели?!!
... Мышкин: Мне нужно пройтись и всё обстоятельно обдумать. Рогожин: Иди, коли надо. Мышкин: А можно Гавриилу Ардалионовичу один кусочек завернуть?
