Железный Дровосек из страны Оз

«Железный Дровосек из страны Оз» (англ. The Tin Woodman of Oz) — сказочный роман (повесть) Фрэнка Баума 1918 года, 12-й в цикле о стране Оз.

Цитаты

— В один прекрасный день топор разрубил моё туловище пополам, и я упал на землю. Тотчас из-за дерева выскочила прятавшаяся там Волшебница, изрубила меня на мелкие кусочки и убежала с диким хохотом, считая, что мне настал конец. Но меня нашла Нимми Эми. Она собрала мои руки, ноги, голову, завязала в узелок и отнесла кузнецу… — глава 2

"But, alas! <…> the axe, still enchanted by the cruel Witch, cut my body in two, so that I fell to the ground. Then the Witch, who was watching from a near-by bush, rushed up and seized the axe and chopped my body into several small pieces, after which, thinking that at last she had destroyed me, she ran away laughing in wicked glee. But Nimmie Amee found me. She picked up my arms and legs and head, and made a bundle of them and carried them to the tinsmith…"

	Я хочу, чтобы вы жили здесь и развлекали меня, пока я не умру. А в этих краях, — добавила госпожа Юп, — никто не умирает. — глава 5
	"For I mean to keep you here as long as I live, to amuse me when I get lonely. And," she added slowly, "in this Valley no one ever dies."

	— Я был самым красивым Страшилой на земле, а теперь стал неуклюжим зверем, у которого лишь одно достоинство — он набит соломой. — глава 8
	"And to think that I, who was considered the handsomest Scarecrow in the world, am now condemned to be a scrubby, no-account beast, whose only redeeming feature is that he is stuffed with straw!"

Страна Оз не всегда была волшебной. Когда-то давно это была самая обыкновенная страна, отгороженная от остального мира большой песчаной пустыней со всех четырёх сторон. Королева фей Лурлина, пролетавшая над ней со своей свитой, увидела это и решила сделать страну волшебной. Королева оставила одну фею править страной, а сама отправилась дальше и вскоре об этом забыла. С тех пор в Стране Оз никто не умирал. Старики оставались стариками, молодые — молодыми, дети — детьми, они резвились и играли сколько душе угодно, а младенцы лежали в колыбельках, и родители нежно о них заботились. — глава 12

Oz was not always a fairyland, I am told. Once it was much like other lands, except it was shut in by a dreadful desert of sandy wastes that lay all around it, thus preventing its people from all contact with the rest of the world. Seeing this isolation, the fairy band of Queen Lurline, passing over Oz while on a journey, enchanted the country and so made it a Fairyland. And Queen Lurline left one of her fairies to rule this enchanted Land of Oz, and then passed on and forgot all about it. From that moment no one in Oz ever died. Those who were old remained old; those who were young and strong did not change as years passed them by; the children remained children always, and played and romped to their hearts' content, while all the babies lived in their cradles and were tenderly cared for and never grew up.

	— Жениться может кто-то один из вас, — заметил Бут. — Раз Нимми Эми обожает железных мужчин, ей придётся выбрать из вас двоих. Может, кинуть жребий? — глава 16
	"Still, one of you ought to marry the poor girl," remarked Woot; "and, if she likes tin men, there is not much choice between you. Why don't you draw lots for her?"

	— Кузнец набил мне голову металлическими опилками и кусочками железа, — сказал Воин, — и предупредил, что они вполне могут сойти за мозги. Но когда я начинаю думать, железо начинает громыхать, и возникает такая неразбериха, что я очень смущаюсь. Поэтому я стараюсь по возможности не думать. — глава 19
	"The tinsmith filled my hollow head with scraps and clippings of tin," said the Soldier, "and he told me they would do nicely for brains, but when I begin to think, the tin scraps rattle around and get so mixed that I'm soon bewildered. So I try not to think."

	— Ох, как сладко пахнет, а есть нечего — паутина и роса! Такой феей не насытишься! — проворчало существо. — глава 19
	"Sweetmeats and perfume—cobwebs and dew! Nothing to eat in a fairy like you," said the creature.

Глава 3

	… в саду жестяного замка били жестяные фонтаны и виднелись клумбы причудливых жестяных цветов, где на жестяных деревьях сидели жестяные птицы и пели песни. Все эти чудеса изготовили искусные кузнецы и жестянщики. Птиц же слуги заводили каждое утро маленькими железными ключиками.
	… in the tin castle <…> gardens there were tin fountains and beds of curious tin flowers, and where tin birds perched upon the branches of tin trees and sang songs that sounded like the notes of tin whistles. All these wonders had been made by the clever Winkie tinsmiths, who wound the birds up every morning so that they would move about and sing.

	— У жителей Страны Оз есть закон, которому они подчиняются, и он гласит: «Ведите себя как следует», что они и делают.
	"The people of Oz have but one law to obey, which is: 'Behave Yourself,' so it is easy for them to abide by this Law, and you'll notice they behave very well."

Среди стихов Страшилы были и такие: Солома, что может быть лучше, Хрустящей, приятней тебя! Набитый соломой пахучей, Иду, куда манит судьба. <…> Солома! Ты дивное диво! Не хочешь ты кушать и спать. Ты смотришься очень красиво, С тобою не страшно упасть. Мозги мои высшего сорта, Достаточно в них отрубей. Шагаю по жизни я гордо И восхищаю людей! — точный перевод окончания: «Даже если бы мог, не стал бы мозги я менять / на такие, как у обычных мясистых людей»

One of the Scarecrow's recitations was like this: "What sound is so sweet As the straw from the wheat When it crunkles so tender and low? It is yellow and bright, So it gives me delight To crunkle wherever I go. <…> "To cut me don't hurt For I've no blood to squirt, And I therefore can suffer no pain; The straw that I use Doesn't lump up or bruise, Though it's pounded again and again! "I know it is said That my beautiful head Has brains of mixed wheat-straw and bran, But my thoughts are so good I'd not change, if I could, For the brains of a common meat man."

Глава 4

Пихи из Пихбурга (The Loons of Loonville)

— Отлично! — вскричал самый крупный Пих. — Ловко мы с ними разделались! Теперь надо отнести их к королю Шарру — пусть он их судит и приговорит к протыканию. <…> Теперь нужно вызвать короля. Пора судить пришельцев. С этими словами он взялся за верёвку и стал дёргать изо всех сил. На помощь ему пришли ещё двое, и вскоре ветки над головой собравшихся раздались, а на другом конце веревки показался пухлый круглый Пих. Он упал в кресло, и его тут же привязали к нему верёвкой, чтобы он опять не улетел.

"Aha!" cried the biggest Loon of all; "we've got 'em safe; so let's carry 'em to King Bal and have 'em tried, and condemned and perforated! <…> Now to get King Bal to judge these terrible creatures we have so bravely captured." As he spoke he took hold of the string and began to pull as hard as he could. One or two of the others helped him and pretty soon, as they drew in the cord, the leaves above them parted and a Loon appeared at the other end of the string. It didn't take long to draw him down to the throne, where he seated himself and was tied in, so he wouldn't float upward again.

Панта гордо расхаживал между троном и пленниками, а прочие Пихи дивились его смелости. Но вдруг раздался хлопок, и, к великому удивлению пленников, Панта исчез, а на земле оказалась серая шкурка, похожая на оболочку воздушного шарика. — Я знал, что этим всё кончится! — провозгласил король. — Тщеславный негодяй все надувался и надувался, чтобы выглядеть больше нас, и вот доигрался. Эй, кто-нибудь, надуть его заново! <…> Тил подобрала оболочку, изучила её и нашла дырку в пятке. Затем выдернула из своего пояса нитку и зашила дырку. Получилась такая же странная бородавка, что так удивила путников в Пихах. <…> Несколько Пихов, пыхтя от усердия, подкатили к трону большой агрегат, подобрали оболочку Панты и стали накачивать. Панта всё разбухал, и, наконец, король крикнул: «Хватит!» Однако Панта тут же возразил: «Рано! Надуйте меня как следует!» — Обойдёшься, — буркнул король. — Ты и так ходил слишком надутый. Потому-то и лопнул. Теперь ты немного поменьше остальных, и это пойдёт тебе на пользу. Может, не так скоро лопнешь. — Качайте, качайте ещё, — взывал Панта, — иначе у меня лопнет сердце!

s he said this, the big Loon strutted back and forth in the space between the throne of King Bal and the prisoners, and the other Loons seemed much impressed by his defiance. But suddenly there came a sharp report and Panta Loon instantly disappeared, to the great astonishment of the Scarecrow, the Tin Woodman and Woot the Wanderer, who saw on the spot where the big fellow had stood a little heap of flabby, wrinkled skin that looked like a collapsed rubber balloon. "There!" exclaimed the King; "I expected that would happen. The conceited rascal wanted to puff himself up until he was bigger than the rest of you, and this is the result of his folly. Get the pump working, some of you, and blow him up again." <…> The lady Loon picked up the bunch of skin and examined it carefully until she discovered a hole in one foot. Then she pulled a strand of string from her sash, and drawing the edges of the hole together, she tied them fast with the string, thus making one of those curious warts which the strangers had noticed on so many Loons. <…> Some of the Loons had wheeled a big machine in front of the throne and now took Panta's skin and began to pump air into it. Slowly it swelled out until the King cried "Stop!" "No, no!" yelled Panta, "I'm not big enough yet." "You're as big as you're going to be," declared the King. "Before you exploded you were bigger than the rest of us, and that caused you to be proud and overbearing. Now you're a little smaller than the rest, and you will last longer and be more humble." "Pump me up—pump me up!" wailed Panta "If you don't you'll break my heart."

Глава 9

— Я голоден. — Голоден! — укоризненно воскликнули все Драконы разом, а большой Дракон сказал на это: — Тихо, сынок! Ты рано проголодался. — Ну да, рано! — возразил маленький Дракон. — Вот уже одиннадцать лет у меня во рту не было ни крошки. — Одиннадцать лет — это ерунда, — подал голос ещё один Дракон, сонно моргая глазищами. — Я не ел восемьдесят семь лет и готов терпеть ещё лет двенадцать. Детям надо забывать дурную привычку есть перед обедом. — Одиннадцать лет назад я съел какого-то носорога, — пожаловался юный Дракон. — А до этого я ждал, пока меня покормят, шестьдесят два года. Тут нетрудно проголодаться. — Сколько же тебе сейчас? — полюбопытствовал Бут, несмотря на свой испуг. — Мне? А сколько мне лет, папа? — спросил Дракончик. — Ну и ну, что за неугомонный ребёнок! Я должен вечно вспоминать, думать. Ты знаешь, что Драконам думать вредно. — Ну всё-таки сколько мне лет, папа? — не унимался Дракончик. — Тебе шестьсот тридцать лет, а может, и больше. Спроси у мамы. — Ещё чего! — сварливо откликнулась та откуда-то из глубины пещеры. — У меня и так забот полон рот, и мне некогда следить, кому из моих детей сколько лет. Поспать не дают! — Ты и так проспала последние шестьдесят лет, мамочка, — напомнил Дракончик. — Неужели мало?

"I'm hungry." "Hungry!" exclaimed all the Dragons, in a reproachful chorus; and then the great one said chidingly: "Tut-tut, my son! You've no reason to be hungry at this time." "Why not?" asked the little Dragon. "I haven't eaten anything in eleven years." "Eleven years is nothing," remarked another Dragon, sleepily opening and closing his eyes; "I haven't feasted for eighty-seven years, and I dare not get hungry for a dozen or so years to come. Children who eat between meals should be broken of the habit." "All I had, eleven years ago, was a rhinoceros, and that's not a full meal at all," grumbled the young one. "And, before that, I had waited sixty-two years to be fed; so it's no wonder I'm hungry." "How old are you now?" asked Woot, forgetting his own dangerous position in his interest in the conversation. "Why, I'm—I'm—How old am I, Father?" asked the little Dragon. "Goodness gracious! what a child to ask questions. Do you want to keep me thinking all the time? Don't you know that thinking is very bad for Dragons?" returned the big one, impatiently. "How old am I, Father?" persisted the small Dragon. "About six hundred and thirty, I believe. Ask your mother." "No; don't!" said an old Dragon in the background; "haven't I enough worries, what with being wakened in the middle of a nap, without being obliged to keep track of my children's ages?" "You've been fast asleep for over sixty years, Mother," said the child Dragon. "How long a nap do you wish?"

Глава 10

— Путь неблизкий, а мне надоело ходить на четвереньках. Я устал. — А я думал, ты никогда не устаешь, — удивился Бут. — Меня просто раздражает необходимость передвигаться на четырёх ногах, а не на двух, как прежде, — пояснил Страшила. — Это ниже моего достоинства. Такая ходьба утомляет не ноги, а мозги.

"It's a long journey, at the best, and I'm getting tired of walking on four legs." "I thought you never tired, being stuffed with straw," said Woot. "I mean that it annoys me, to be obliged to go on all fours, when two legs are my proper walking equipment," replied the Scarecrow. "I consider it beneath my dignity. In other words, my remarkable brains can tire, through humiliation, although my body cannot tire."

У существа была голова молодого человека — приятное лицо, тщательно расчёсанные на пробор волосы. Но туловище было неимоверной длины, и у него было двадцать ног — по десять с каждой стороны. Из-за этого существо находилось в горизонтальном положении, как гусеница. Ручки были очень маленькими — или по крайней мере казались маленькими из-за длинного туловища. — <…> меня зовут Томми Быстроног, а живу я в стволе старого-престарого дерева, что упало на землю. Я отшлифовал дупло изнутри и приделал с каждого конца по двери. Получилось очень удобное жилище — как раз по фигуре. <…> Я был непоседой и обожал бегать по разным поручениям. Я бегал быстрее любого мальчишки и страшно этим гордился. Потому-то меня и назвали Быстроногом. Но однажды я встретил старушку, которая оказалась феей, ведьмой или волшебницей. Она попросила меня отнести лекарство другой старушке, пообещав за это исполнить любое моё желание. Я тотчас же пустился в путь. Дорога шла в гору, и мои ноги сильно устали. На свою беду, я воскликнул: «Эх, было бы у меня не две ноги, а двадцать!» И в тот же момент моё желание исполнилось. У меня появилось именно двадцать ног. <…> Я доставил лекарство и помчался обратно, чтобы упросить колдунью сделать все, как было. Но её и след простыл. С тех пор я ищу её, ищу, но без толку. — Зато ты, наверное, очень быстро передвигаешься, — предположила Железная Сова. — Сначала так оно и было, — согласился Томми, — но я так много странствовал в поисках колдуньи, что набил на ногах мозоли. Одна мозоль — пустяк, но когда у тебя сто пальцев и чуть не на каждом мозоль, хорошего мало. Теперь я уже не бегаю, а ползаю.

It had the head of a young man—evidently a Munchkin—with a pleasant face and hair neatly combed. But the body was very long, for it had twenty legs—ten legs on each side—and this caused the body to stretch out and lie in a horizontal position, so that all the legs could touch the ground and stand firm. From the shoulders extended two small arms; at least, they seemed small beside so many legs. "<…> I am Tommy Kwikstep, and I live in a hollow tree that fell to the ground with age. I have polished the inside of it, and made a door at each end, and that's a very comfortable residence for me because it just fits my shape. <…> I used to be very active and loved to run errands for anyone who needed my services. That was how I got my name of Tommy Kwikstep. I could run an errand more quickly than any other boy, and so I was very proud of myself. One day, however, I met an old lady who was a fairy, or a witch, or something of the sort, and she said if I would run an errand for her—to carry some magic medicine to another old woman—she would grant me just one Wish, whatever the Wish happened to be. Of course I consented and, taking the medicine, I hurried away. It was a long distance, mostly up hill, and my legs began to grow weary. Without thinking what I was doing I said aloud: 'Dear me; I wish I had twenty legs!' and in an instant I became the unusual creature you see beside you. Twenty legs! <…> After I had delivered the magic medicine to the old woman, I returned and tried to find the witch, or fairy, or whatever she was, who had given me the unlucky wish, so she could take it away again. I've been searching for her ever since, but never can I find her," continued poor Tommy Kwikstep, sadly. "I suppose," said the Tin Owl, blinking at him, "you can travel very fast, with those twenty legs." "At first I was able to," was the reply; "but I traveled so much, searching for the fairy, or witch, or whatever she was, that I soon got corns on my toes. Now, a corn on one toe is not so bad, but when you have a hundred toes—as I have—and get corns on most of them, it is far from pleasant. Instead of running, I now painfully crawl, and although I try not to be discouraged."

Глава 18

	— Человеку, может быть, так же приятно увидеть свою старую голову, как и навестить дом, в котором когда-то жил. — И потом подарить своей бывшей головушке прощальный поцелуй, — вставил Страшила с ухмылкой. — Ещё только не хватало, чтобы это железное сооружение вздумало меня целовать, — вознегодовала бывшая голова Железного Дровосека.
	"For sentimental reasons a man might like to see his old head once more, just as one likes to revisit an old home." "And then to kiss it good-bye," added the Scarecrow. "I hope that tin thing won't try to kiss me good-bye!" exclaimed the Tin Woodman's former head.

— Однажды <…> я что-то искал у себя в мастерской и наткнулся на бутылку Волшебного Клея, который взял из дома старухи. Тут-то мне и взбрело в голову попробовать склеить им части туловища, руки и ноги, что остались от вас, молодые люди. Я решил, что если из этой затеи выйдет толк, то я заполучу себе помощника в мастерской. Вот я засучил рукава и взялся за работу. Вначале я склеил из кусочков туловище. Волшебный Клей прямо-таки творил чудеса. Это была самая тяжелая часть работы: туловища у Воина и Дровосека были разных размеров, и кое-какие части отсутствовали. Но я приклеивал кусочек Дровосека туда, кусочек Капитана сюда и наконец изготовил очень даже неплохое туловище — с сердцем и прочими причиндалами. — А чьё сердце вы взяли? — не утерпел Дровосек. — Чего не помню, того не помню. На сердцах ведь не было ярлычков или бирок, а так их не различить. Ну а когда туловище было готово, я приклеил к нему ноги. Одну Капитана, другую Дровосека. Это я хорошо помню, потому что одна нога оказалась длиннее другой, и мне пришлось её укорачивать. Я страшно расстроился, когда обнаружил, что в моем распоряжении имеется всего лишь одна рука. Нога осталась даже одна лишняя, но с руками вышел недобор. Пришлось вставить ту, которая имелась, делать было нечего. Затем надо было насаживать голову. Тут меня одолели сомнения, чью же голову взять. Я решил положиться на случай, закрыл глаза, наугад протянул руку к полке и снял первую попавшуюся. Её-то я и приладил на плечи своему молодому человеку. — Это была моя голова, — грустно произнес Железный Воин. — Нет, моя, — возразил Ку-Клип. — Она перешла в мою собственность, ведь взамен ты получил от меня отличную железную голову. Она и сейчас у тебя на плечах. Да и к чему тебе две головы? В общем, клей высох, и я увидел, что у меня получился настоящий мужчина. Я назвал его Дровоштурмом, соединив Дровосека и Капитана Штурма — ведь от каждого из них я взял примерно по половине. Дровоштурм ожил, но вскоре выяснилось, что характер у него — не сахар. Он все время жаловался, что у него лишь одна рука, как будто я в этом виноват, а также ворчал, что сюртук и штаны, которые я позаимствовал ради него у соседа, не совсем ему впору. — Это потому, что вы приставили ему мою голову, — сказал Железный Воин, — помню, она очень привередничала насчёт одежды. — Помощник из него вышел скверный, — продолжал Ку-Клип. — Он так и не научился обращаться с инструментами и вечно хотел есть. Он требовал, чтобы я кормил его шесть-восемь раз в день, и я решил, что напрасно снабдил его желудком.

"One day <…> I was looking around the shop for something and came upon the bottle of Magic Glue which I had brought from the old Witch's house. It occurred to me to piece together the odds and ends of you two people, which of course were just as good as ever, and see if I couldn't make a man out of them. If I succeeded, I would have an assistant to help me with my work, and I thought it would be a clever idea to put to some practical use the scraps of Nick Chopper and Captain Fyter. There were two perfectly good heads in my cupboard, and a lot of feet and legs and parts of bodies in the barrel, so I set to work to see what I could do. "First, I pieced together a body, gluing it with the Witch's Magic Glue, which worked perfectly. That was the hardest part of my job, however, because the bodies didn't match up well and some parts were missing. But by using a piece of Captain Fyter here and a piece of Nick Chopper there, I finally got together a very decent body, with heart and all the trimmings complete." "Whose heart did you use in making the body?" asked the Tin Woodman anxiously. "I can't tell, for the parts had no tags on them and one heart looks much like another. After the body was completed, I glued two fine legs and feet onto it. One leg was Nick Chopper's and one was Captain Fyter's and, finding one leg longer than the other, I trimmed it down to make them match. I was much disappointed to find that I had but one arm. There was an extra leg in the barrel, but I could find only one arm. Having glued this onto the body, I was ready for the head, and I had some difficulty in making up my mind which head to use. Finally I shut my eyes and reached out my hand toward the cupboard shelf, and the first head I touched I glued upon my new man." "It was mine!" declared the Tin Soldier, gloomily. "No, it was mine," asserted Ku-Klip, "for I had given you another in exchange for it—the beautiful tin head you now wear. When the glue had dried, my man was quite an interesting fellow. I named him Chopfyt, using a part of Nick Chopper's name and a part of Captain Fyter's name, because he was a mixture of both your cast-off parts. Chopfyt was interesting, as I said, but he did not prove a very agreeable companion. He complained bitterly because I had given him but one arm—as if it were my fault!—and he grumbled because the suit of blue Munchkin clothes, which I got for him from a neighbor, did not fit him perfectly." "Ah, that was because he was wearing my old head," remarked the Tin Soldier. "I remember that head used to be very particular about its clothes." "As an assistant," the old tinsmith continued, "Chopfyt was not a success. He was awkward with tools and was always hungry. He demanded something to eat six or eight times a day, so I wondered if I had fitted his insides properly."

Глава 22

… Нимми Эми спокойно заметила: — Я и вышла за него замуж именно потому, что Дровоштурм напоминал мне вас обоих. По правде сказать, он вовсе не идеальный муж. Он ведёт себя временами очень по-разному. Время от времени мне приходится увещевать его — словами, а то и метлой. Но он мой муж, и тут уж ничего не попишешь. — Если он тебе не по душе, — сказал Железный Дровосек, — мы с Капитаном Штурмом можем изрубить его на куски, и каждый заберёт то, что принадлежит ему. Затем мы попросим тебя выбрать себе мужа из нас двоих. — Неплохо придумано, — сказал Капитан Штурм, вынимая меч из ножен. — Нет, — сказала Нимми Эми. — Пожалуй, я оставлю себе того мужа, который у меня уже есть. Он все-таки научился таскать воду, ходить за дровами, окучивать капусту, полоть грядки, чистить мебель от пыли, и так далее и тому подобное. Нового мужа придется учить заново этим премудростям и увещевать словом и метлой, пока он не смекнет, что к чему. Так что я не расстанусь с моим Дровоштурмом, и я не могу взять в толк, почему вы так на него ополчились. Его сделали из того, что вы выбросили за ненадобностью, когда сделались железными, так что у вас нет оснований требовать назад своё добро. Мой вам совет — отправляйтесь по домам и постарайтесь поскорее забыть меня, как я забыла вас.

"… I married him because he resembled you both. I won't say he is a husband to be proud of, because he has a mixed nature and isn't always an agreeable companion. There are times when I have to chide him gently, both with my tongue and with my broomstick. But he is my husband, and I must make the best of him," said Nimmie Amee calmly. "If you don't like him," suggested the Tin Woodman, "Captain Fyter and I can chop him up with our axe and sword, and each take such parts of the fellow as belong to him. Then we are willing for you to select one of us as your husband." "That is a good idea," approved Captain Fyter, drawing his sword. "No," said Nimmie Amee; "I think I'll keep the husband I now have. He is now trained to draw the water and carry in the wood and hoe the cabbages and weed the flower-beds and dust the furniture and perform many tasks of a like character. A new husband would have to be scolded—and gently chided—until he learns my ways. So I think it will be better to keep my Chopfyt, and I see no reason why you should object to him. You two gentlemen threw him away when you became tin, because you had no further use for him, so you cannot justly claim him now. I advise you to go back to your own homes and forget me, as I have forgotten you."

Перевод

С. Б. Белов, 1998 (с незначительными уточнениями)