Звезда под бичом

«Бичуемая звезда» или «Звезда под бичом» (англ. Whipping Star) — фантастический роман Фрэнка Герберта 1970 года. Вместе с романом «Эксперимент Досади» и двумя рассказами составляет цикл «Вселенная Консенса».

Цитаты

	Тапризиоты бывали разной формы, напоминая отпиленные куски обгоревших хвойных деревьев с обрубками торчащих где попало конечностей, а речевые придатки, похожие на иглы, колыхались даже тоща, когда они молчали. Ножная подпорка этого экземпляра отбивала нервный ритм на поверхности, где она стояла.
	Taprisiots came in odd shapes like sawed-off lengths of burned conifers, with stub limbs jutting every which way, needlelike speech appendages fluttering even when they remained silent. This one's skidfeet beat a nervous rhythm on the surface where it stood.

	Бюро — это форма жизни и чиновник — одна из его клеток. <…> — Поздние труды Билдуна IV
	A Bureau is a life form and the Bureaucrat one of its cells. <…> — Later Writings of Bildoon IV

	Комнатные собакокресла стандартной модели были хорошо натренированы, как отметил Маккай, чтобы создавать удобства своим хозяевам и гостям. Одна из них надавила ему сзади под колени, пока он не уронил свою сумку и с неохотой сел. Собака стала массировать ему спину. Очевидно, ей дали инструкцию создавать ему удобства, пока кого-то вызывали.
	The room's standard-model chairdogs had been well trained to comfort their masters, McKie noted. One of them nudged him behind the knees until he dropped his bag and took a reluctant seat. The chairdog began massaging his back. Obviously it had been instructed to make him comfortable while someone was summoned.

Когда-то, много веков тому назад, кон-сенсы с психологическим принуждением «делать хорошо», захватили правительство. Лишенные мучительных терзаний, смеси угрызений и самобичевания, лежащих в основе их принуждения, они искоренили практически все задержки и волокиты в правительстве. Огромная машина с её неуместной властью над жизнью сенсов набирала ход, двигаясь все быстрее и быстрее. Законы выдумывались и принимались в один и тот же час. Входили в обиход незаконные присвоения, которые тратились в течение двух недель. Но все Бюро с самыми невероятными целями вырастали и разрастались, как какие-то сумасшедшие грибные наросты. Правительство стало огромным деструктивным колесом без рулевого, крутящееся с такой скоростью, что сеяло хаос везде, чего бы оно не касалось. В отчаянии кучка сенсов организовала Корпус саботажа, чтобы замедлить это колесо. Лилась кровь и процветали другие формы насилия, но движение колеса было замедлено. Позже Корпус стал Бюро, а Бюро было (чем бы оно ни было сегодня) организацией, ведомой в свои собственные коридоры энтропии группой сенсов, которые предпочитали тонкую диверсию насилию… но были готовы к насилию, если в нем появлялась необходимость.

Once, long centuries past, con-sentients with a psychological compulsion to "do good" had captured the government. Unaware of the writhing complexities, the mingled guilts and self-punishments, beneath their compulsion, they had eliminated virtually all delays and red tape from government. The great machine with its blundering power over sentient life had slipped into high gear, had moved faster and faster. Laws had been conceived and passed in the same hour. Appropriations had flashed into being and were spent in a fortnight. New bureaus for the most improbable purposes had leaped into existence and proliferated like some insane fungus. Government had become a great destructive wheel without a governor, whirling with such frantic speed that it spread chaos wherever it touched. In desperation, a handful of sentients had conceived the Sabotage Corps to slow that wheel. There had been bloodshed and other degrees of violence, but the wheel had been slowed. In time, the Corps had become a Bureau, and the Bureau was whatever it was today — an organization headed into its own corridors of entropy, a group of sentients who preferred subtle diversion to violence... but were prepared for violence when the need arose.

	Язык — это своеобразный код, зависящий от ритмов жизни вида, у которого этот язык зародился. Если вы узнаете эти ритмы, код останется, в основном, неразборчивым. — Руководство БюСаб
	Language is a kind of code dependent upon the life rhythms of the species which originated the language. Unless you learn those rhythms, the code remains mostly unintelligible. — BuSab Manual

— Опишите ощущение порки, — сказал он. — У вас нет должных понятий. — Попытаюсь понять. — Я вдохнула субстанцию бича и выдохнула свою субстанцию. — Вы дышали этим? — Приблизительно. — Ну, ладно… опишите ваши физические реакции. — Нет общих физических понятий. — Любую реакцию, чёрт побери! — Бич не совместим с моим улссррк. — Вашим чем? — Нет общих понятий. — Что это была за зелёная струя, когда он ударил вас? — Объясните «зелёная струя». — По соотнесению с длиной волны и описанием капель воды в воздухе, с боковым выходом в действие волны ветра, — Маккай думал, что он хотя бы приблизительно передал идею зелёной струи. — Вы наблюдали это явление? — спросил Калебанец. — Да, я видел его. — Чрезвычайно! Маккай колебался, странная мысль заполнила его ум. Может быть, для Калебанца мы так же нематериальны, как они кажутся нам. Он спросил. — Все существа обладают субстанцией, относительно своему собственному квантуму существования, — сказал Калебанец. — Но вы видите нашу субстанцию, когда вы смотрите на нас? — Крупные трудности. Ваш вид повторяет этот вопрос. Нет определённого ответа. — Попытайтесь объяснить. Начните с того, что расскажите мне о зелёной струе. — Зелёная струя — неизвестное явление. — Но чем она может быть? — Вероятно, интерпланарное явление, реакция на выдох моей субстанции. — Есть ли предел тому, сколько субстанции вы можете выдыхать? — Отношение квантума определяет ограничения вашей плоскости. Между планарными началами существует движение. Движение изменяет относительное отношение. — Нет простых референтов? — удивился Маккай. — Но ведь должны же быть! — Он обсудил этот вопрос с Калебанцем, но вопросы и ответы становились для них всё менее и менее понятными. — Но ведь должно же быть что-то постоянное, — взорвался Маккай. — Соединительные ткани обладают явлением постоянности, которое вы ищите, — сказал Калебанец. — Что такое соединительные ткани? — Нет… — Референтов! — вскипел Маккай. — Тогда зачем же использовать термин? — Термин лишь приближается к явлению. Сплетение заграждения — ещё один термин, выражающий что-то похожее. — Сплетённое заграждение, — забормотал Маккай. — Тогда — Сплетение заграждений? — Учёный Калебанец предлагает этот термин после дискуссии с сенсом Лаклаком, обладающим редким даром внутреннего видения. — Один из ваших обсуждал это с каким-то Лаклаком, да? Кто этот Лаклак? — Личность непередаваемая, нет занятия, известного и понятного. — Ого? Какое его значение? — Дантист. Маккай сделал резкий выдох, задержал дыхание и потряс головой, заведенный в тупик. — Вы понимаете, что такое дантист? — Все виды, требующие переваривания источников энергии, должны сокращать эти источники до удобной формы. — Вы имеете в виду, что они откусывают? — спросил Маккай. — Объясните «откусывают». — Я думал, что вы понимаете, что такое дантист. — Дантист — это тот, кто поддерживает систему, с помощью которой сенсы формируют энергию для пищеварения. — сказал Калебанец. — Сплетённое заграждение, — бормотал Маккай. — объясните, что вы понимаете под заграждением. — Должное соответствие родственных частей в формировании системы. — Мы идем в никуда, — огрызнулся Маккай. — Каждое существо где-то, — сказал Калебанец. — Но где? Например, где вы? — Планарные отношения необъяснимы. — Давайте попробуем что-нибудь ещё, — сказал Маккай. — Я не слышал, чтобы вы читали или писали. — Сокращение того, что вы называете письмом к сравнимым связывающим тканям, предполагает временно-постоянную коммуникацию, — сказал Калебанец. — Конечно, не реально определённую, однако, из временно-постоянных или требуемых соединительных тканей. — Ну ладно… давайте перейдем к глаголу видеть, — сказал Маккай. — Скажите мне, что вы понимаете под действием видения? — Видеть — получать чувственное понимание внешней энергии, — сказал Калебанец. Маккай закрыл лицо руками. Он чувствовал, что у него уже нет духа, мозг онемел от излучающей бомбардировки Калебанца. Какие же у них органы чувств? Он знал, что такой вопрос только отошлет их в погоню за очередными терминами.

"Describe the flogging sensation," he said. "You possess no proper referents." "Try me." "I inhaled substance of whip, exhaled my own substance." "You breathed it?" "Approximately." "Well... describe your physical reactions." "No common physical referents." "Any reaction, dammit!" "Whip incompatible with my glssrrk." "Your what?" "No common referents." "What was that green spray when it hit you?" "Explain greenspray." By referring to wavelengths and describing airborne water droplets, with a side excursion into wave and wind action, McKie thought he conveyed an approximate idea of green spray. "You observe this phenomenon?" the Caleban asked. "I saw it, yes." "Extraordinary!" McKie hesitated, an odd thought filling his mind. Could we be as insubstantial to Calebans as they appear to us? He asked. "All creatures possess substance relative to their own quantum existence," the Caleban said. "But do you see our substance when you look at us?" "Basic difficulty. Your species repeats this question. Possess no certain answer." "Try to explain. Start by telling me about the green spray." "Greenspray unknown phenomenon." "But what could it be?" "Perhaps interplanar phenomenon, reaction to exhalation of my substance." "Is there a limit of how much of your substance you can exhale?" "Quantum relationship defines limitations of your plane. Movement exists between planar origins. Movement changes referential relatives." No constant referents? McKie wondered. But there had to be! He explored this aspect with the Caleban, questions and answers obviously making less and less sense to both of them. "But there must be some constant!" McKie exploded. "Connectives possess aspect of this constant you seek," the Caleban said. "What are connectives?" "No..." "Referents!" McKie stormed. "Then why use the term?" "Term approximates. Tangential occlusion another term expression something similar." "Tangential occlusion," McKie muttered. Then, "tangential occlusion?" "Fellow Caleban offers this term after discussion of problem with Laclac sentient possessing rare insight." "One of you talked this over with a Laclac, eh? Who was this Laclac?" "Identity not conveyed, but occupation known and understandable." "Oh? What was his occupation?" "Dentist." McKie exhaled a long, held breath, shook his head with bewilderment. "You understand — dentist? "All species requiring ingestion of energy sources must reduce such sources to convenient form." "You mean they bite?" McKie asked. "Explain bite." "I thought you understood dentist!" "Dentist — one who maintains system by which sentients shape energy for ingestion," the Caleban said. "Tangential occlusion," McKie muttered. "Explain what you understand by occlusion." "Proper matching of related parts in shaping system." "We're getting nowhere," McKie growled. "Every creature somewhere," the Caleban said. "But where? Where are you, for example?" "Planar relationships unexplainable." "Let's try something else," McKie said. "I've heard you can read our writing." "Reducing what you term writing to compatible connectives suggests time-constant communication," the Caleban said. "Not really certain, however, of time-constant or required connectives." "Well... let's go at the verb to see, "McKie said. "Tell me what you understand by the action of seeing." "To see — receive sensory awareness of external energy," the Caleban said. McKie buried his face in his hands. He felt dispirited, his brain numbed by the Caleban's radiant bombardment. What would be the sensory organs? He knew such a question would only send them off on another empty label chase.

Заведующий лабораторией, ветеран Бюро по имени Трееж Тулук, склонённый в спине Рив <…>. Как и большинство спиносклонённых, Тулук был Ривом запаха — ид. У него было тело среднего по величине Рива, два с половиной метра высоты, трубообразное, педальной бифуркации, вертикальная лицевая щель с манипулятивными разгибателями, свисающими с нижнего угла. От долгого обращения с людьми и гуманоидами он выработал быструю сутулящуюся походку, склонность к одежде с карманами и не присущую для Ривов манеру речи с циничной тональностью. Четыре глазных трубки, выступающие наверху лицевой щели, были зелёные и мягкие.

The lab chief, a Bureau veteran named Treej Tuluk, a back-bowing Wreave <…>. As with most back-bowers, Tuluk was an odor-id Wreave. He had an average-appearing Wreave body, two and a half meters tall, tubular, pedal bifurcation, vertical face slit with manipulative extensors dangling from the lower corner. From long association with humans and humanoids he had developed a brisk, slouching gait, a predilection for clothing with pockets, and un-Wreavish speech mannerisms of a cynical tone. The four eye tubes protruding from the top of his facial slit were green and mild.

	— У меня создаётся впечатление, что вы устали, — сказал Тулук. — Отдохните немного. — А когда? Я убеждён, что не засну в жаровне Калебанца. Я бы тогда проснулся готовеньким блюдом к столу людоедов.
	"I receive the impression you are fatigued," Tuluk said. "Get some rest." "When I can. I hope I don't fall asleep in the Caleban hothouse. I'd wake up done just about right for a cannibal dinner."

	Она встала, начала ходить взад и вперёд в темноте. Коврик, такое же существо, как собакокресло, вздыбил пушистую поверхность при ласке её ног.
	She stood up, began pacing back and forth in the darkness. The rug, a creature adapted like the chairdog, squirmed its furry surface at the caress of her feet.

	Жаргон тела и порции гормонов — таков начальный путь к коммуникации.
	Body jargon and hormone squirts, these begin to get at communication.

	Изучение языка представляет собой и тренировку в его заблуждениях. — Руководство БюСаб
	Learning a language represents training in the delusions of that language. — BuSab Manual

	Тулук вытянул челюсть, задумчиво почесал правую губу лицевой щели. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на Маккая, стал виден один его оранжевый глаз.
	Tuluk extruded a single mandible, scratched thoughtfully at the right lip of his face slit. One orange eye became visible as he turned, glanced at McKie.

	Если вы ощущаете себя достаточно голодным, вы будете есть собственные мысли. — Присказка Паленки
	If you believe yourself sufficiently hungry, you will eat your own thoughts. — A Palenki Saying

	— Это всё! Я клянусь! — блестящий жир страха начал заливать глаза Паленки.
	"That's all! I swear it!" Glistening fear oils began oozing from the Palenki's eyes.

	— Я не знаю! Клянусь яйцом моей руки!
	"I don't know! I swear it by the egg of my arm!"

	Паленки уставился на него, а затем сказал: — Пусть сгниют твои яйца.
	The Palenki stared at him a moment, then, "May your eggs rot!"

	Любой разговор — это уникальный джазовый спектакль. Некоторые из них более приятны для ушей, но это не обязательно показатель их важности. — Комментарии Лаклака
	Any conversation is a unique jazz performance. Some are more pleasing to the ears, but that is not necessarily a measure of their importance. — Laclac Commentary

	Если слова — это ваши символы реальности, вы живёте в вымышленном мире. — Присказка Ривов
	If words are your symbols of reality, you live in a dream world. — Wreave Saying

Чтобы сделать то, что она сделала в этом измерении, Калебанцу понадобилась энергия звёздной массы. <…> Они здесь искали энергию. Калебанцы питались в этом измерении! Несомненно, и в других измерениях тоже. Маккай считал, что Фанни Мей должна обладать утонченной избирательностью, если она попыталась общаться с ним. Такая коммуникация могла быть похожа на то, что он бы погрузил рот в воду и пытался поговорить там с одним из микроорганизмов!

To do what they did in this dimension, Calebans required the energy of a stellar mass. <…> They sought energy here. The Calebans fed in this dimension! In other dimensions, too, no doubt. McKie considered the refined discrimination Fanny Mae must possess even to attempt communication with him. It would be as though he immersed his mouth in water and tried to talk to a single microorganism there!

Перевод

Н. Роднова, 1992 (с дополнениями и уточнениями)