Какой смешной Лем!
«Какой смешной Лем!» (польск. Jaki śmieszny Lem!) — рецензия Станислава Гроховяка 1965 года на «Кибериаду» Станислава Лема.
Цитаты
[править]Лем попробовал всед за Мрожеком, который придерживается стилизаций как непревзойдённый юморист, сделать то же. Лем использовал старопольские языковые источники для наиболее удивительных стилизаций. Шок, который с языково-стилистической точки зрения вызывает «Кибериада», достаточно резкий, если не сказать: брутальный, и в первый момент вызывает сомнения, вплоть до определения уровня этой прозы. Читателя долгое время не покидает ощущение, что он имеет дело с не требующей размышлений художественной демагогией. <…> | |
Lem spróbował, po Mrożku, który hołduje pastiszowi jako wytrawny humorysta. Lem sięgnął do językowych źródeł staropolszczyzny w celu najbardziej zaskakującym. Szok, jaki pod względem językowo-stylistycznym wywołuje "Cyberiada", jest na tyle gwałtowny, aby nie rzec: brutalny, że w pierwszej chwili budzi wątpliwości, co do rangi samego zabiegu. Przez długi czas nie opuszcza czytelnika wrażenie, iż ma do czynienia z łatwizną, z artystyczną demagogią. <…> |
В один прекрасный день (а это был роковой день для тех критиков, которые уже приняли Лема, как своего) [его] космические корабли <…> запустили далеко, кто знает, не слишком ли далеко, потому что пока там, где заканчиваются Большой Ужас или Надежда, над хаосом парит только дух вопросов и сомнений. <…> | |
Pewnego dnia (a był to dzień fatalny dla tych krytyków, którzy ułapili już Lema jak swego) |
А разве погони Трурля и Клапауция за драконами (совершенно научно) — не доведение до ума озорных апокрифов Франса? | |
A czyż gonitwy Trurla i Klapaucjusza za smokami (uzasadnionymi naukowo) nie przywodzą na myśl złośliwych apokryfów France'a? |
В технологическом раю роботов остались вечные распри человеческого рода — тирания и преступления, суеверия и выдумки, низкие инстинкты и высокие сублимации. Чтобы определить этот будущий мир, нужно было намножить тысячи гротескных неологизмов, но для того, чтобы раскрыть всю его нищету и беспомощность, достаточно обратиться к языку благородных разговоров семнадцатого века. Язык авантюры Яна Хризостома Пасека оказался достаточным также для описания превратностей роботов, которые сочинили сказки о существовании бледнотика-человека. | |
W technicystycznym raju robotów pozostały odwieczne waśnie ludzkiego rodzaju — tyranie i zbrodnie, przesądy i banialuki, niskie instynkty i wysokie sublimacje. Aby określić ten przyszłościowy świat, trzeba było namnożyć tysiące groteskowych neologizmów, ale aby opowiedzieć całą jego nędzę i bezradność wystarczyło sięgnąć do języka siedemnastowiecznej szlacheckiej gawędy. Język hałaburdy Jana Chryzostoma Paska okazał adekwatny również do perypetii robotów, którzy istnienie bladawca-człowieka włożyli między bajki. |
Источник
[править]Jaki śmieszny Lem! на официальном сайте Лема