Любовь и голуби (фильм)

«Любовь и голуби» — фильм Владимира Меньшова по одноимённой повести Владимира Гуркина.

Цитаты

Мамка твоя плохая тута — дома, а папка твой хороший — вона, другу мамку себе заимел!

Ты ли, чё ли?

Девушки, уймите вашу мать!

Страшную весть принес я в твой дом, Надежда! Зови детей!

Кикимор я не понимаю! Убери её, Надежда!

Знаете, как она меня называла? Никто не знает! Я ей говорю — Санюшка! А она мне — Митюнюшка!…

Умерла, говорит, дедушка, твоя бабушка.

Инфаркт Микарда! Вот такой рубец! Вскрытие показало.

Шо характерно — любили друг друга!..

А голос какой был! Скажи ж, Надь! Как запоёт!

Откопались уже? Да вот, сон им рассказываю… Приснится же, зараза такая…

Беги, дядь Мить!

… А в груди прям жгёт! Прям жгёт, как будто жар вот с печи сглотнула!..

Прости, Надежда.

Обрыбишься!

Зараза! «Людк, а Людк!» Тьфу! Деревня!

Извините, что помешал вам деньги прятать.

Ну, ну, пойди еще, раззвони по всему поселку! Трепло!

Проститься с другом имею право!

Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно двойку получил!

Ну вот, день взятия Бастилии впустую прошел…

Только глаз, как это… один сюда, один — туда!

Бревно! С вагона соскочило, и одним концом Ваську — по голове. Шибануло вашего отца, Людка! Всё!

Говорила: Оденься! Оденься! — Потеплело! Потеплело!

Вот так прям чем-то и убила б!

Может мы тоже пойдём с тобой — состругаем себе снегурочку-то…

Однако, потоп щас будет!

А ты из меня сколько крови выпил?! Я ж спокойные дни на пальцах могу посчитать!

А пьёте вы сколько, дядь Митя?!

Фигура вторая — печальная.

Узнаю, кто из вас с отцом видится — прокляну.

Что характерно, Лёнька не одобрил твой поступок.

Ишь ты, орган движения они лечили, орган движения! Поотрубать бы вам к чёртовой матери эти органы-то!

Что характерно — обнаглели!

А у нас текучка, така страшная у нас текучка…

Я другой узел вяжу.

Иду из мага́зина, вся трясуся.

Как яму не стыдно поросёнку!?.. Кобель!.. Вот ведь какой кобель батя ваш! Ой, чё делать не знаю! Ой, горе-то како! Лёньк, поросятам дал!?..

Хрясь! И всё, что болело — в мусорное ведро.

Посылаем запрос в космос: «Так, мол, и так! Как, мол?»

А как хвост тебе в городе прижало, дак куда ж ты, мила моя, побежала?! К маме!

Помру — Ваську на поминки позову, а тебя, оглоедку, не пушщу!

Совсем не держат ноги. Как ватные, ноги. До сих пор трясутся… руки

Хлебушек — это вообще отрава.

Ну, Василий, мягкого тебе полёта.

Надюха - мой компас земной.

Почему люди такие жестокие?

Мы из разных социальных пластов, но ведь нас судьба связала.

Чтой-то вы все взъерепенились, я погляжу.

Полюбовница на спички денег не даёт.

Когда Ленька топор подхватил, я манёхо не родила.

По столовкам ходить не много радости.

Восемьдесят лет со дня рождения… Ух ты, а ей уж восемьдесят?!

Да какая судьба? По пьянке закрутилось и не выберешься.

Я не очень пьяная, Василий?

Диалоги

— Ах ты, сучка ты крашена! — Почему же крашеная, это мой натуральный цвет!

— Она всё спрашивает: «Куда деньги дел, куда деньги дел?» — А куда деньги дел?

— Вот тебе дочка, на платья и на мороженое, а тебе Людка, — Во! — на сапоги и на помады… будем теперь… голодом сидеть! — Чёт ты размахнулась на 25 рублей, Надюха!

— А если это любовь, Надя? — Кака любовь?! — Така любовь! Вот о чём должны вы были сначала подумать, Наденька!

— Выпей, дядь Мить! — Не надо! Санечка не любила этого…

— Ну, скажи ты ей!.. — Что сказать-то, сынок? — Чтоб не ревела… — Надюха! Не реви!

— Товарищ Кузькин? — Ага, Кузякин. — Владимир Валентинович? — Ага, Василий Егорыч. — А, ну правильно, у меня профессиональная память.

— ...Да, в уборную я! — И я с тобой!

— Лёнь, баба Шура-то померла! — Нормально…

— Вот, сынок, когда я служил, старшина веревочку натянет, как задницей задел — наряд вне очереди. — А когда я служил, у нас проволочку колючую натягивали. Немцы. А к ней мины. Наверх вне очереди…

— Ты идешь к этой горгоне? — Не, я к жене.

— Шибануло вашего отца, Людка!.. Все, всё… Всё. Теперь так и останется… — Что останется? — Что что? Косоглазие!!! — Так он живой? — Ты чё каркаешь, дура? Конечно живой! А вы что подумали?!! — Я тебе покажу, что мы подумали!

— Чёй-то, Людк? Пыс пыс-то чё? — Постскриптум. Послесловие.

— Соль — это белый яд. — Так сахар же белый яд! — Сахар это сладкий яд. — Раиса Захаровна, может, с хлебушком, а? — Хлебушек — это вообще отрава! — Нет, я бы сейчас горбушечкой отравился бы!.. Ну правда, жрать охота! — Не «жрать», а «есть»! — Чо? — Да не «чо», а «что»!

— Не пойду! — Ну и сиди. Тока знай: я с сегодняшнего дня с тобой тоже в контрах!

— Мой папа очень хотел мальчика, а родилась девочка. — Как назвали-то? — Кого? — Девчушку-то?? — Раиса Захаровна! — Не понял... — Ну, мой папа хотел мальчика, а родилась девочка — Я! — Аааа...

— Куда он все хотел-то, говоришь? — Ну, в бар! — Где ж я ему возьму-то, этот бар?.. — Вот побарствует маленько и притопает.

— Ракушек мне привези… И пальму. — Ой, дочь, пальму-то на себе переть? — Веточку.

— Ой, ты чё сделала-то? — Погладила. — Да, кто ж его теперь завяжет-то? — Ой. — Ну всё! Съездил на курорт! всё! Распаковывай чемоданы, Людка!

— Элегию. — Массне?

— Иди Людка, неси сберкнижку..! — Где? — Тама! — Аааа! — Ага…

— «Экстра» кто? — Сенс!

— Сынок, ты там смотри, чтоб ни одна холера на нашу землю... — Брось, никто на нас не кинется, не паникуй.