Марсиане, убирайтесь домой

«Марсиане, убирайтесь домой» (англ. Martians, Go Home) — юмористический фантастический роман Фредерика Брауна 1955 года.

Цитаты

	Даже в Азии голодали меньше, чем обычно. Да, 1964 год начинался хорошо. — пролог
	In Asia there was less starvation than usual. Yes, 1964 started well.

Однако никакого космического корабля не было, ни иллюзорного, ни настоящего. Луна светила ярко, а местность была ровной, и Люк видел далеко. Он обошел вокруг дома и стоящей за ним машины, так что мог взглянуть на все четыре стороны. Никакого корабля. Он вернулся в дом, сел в кресло и от души хлебнул большой глоток виски, а затем уличающе ткнул перстом в марсианина. — Нет никакого корабля. — Разумеется. — В таком случае, как же ты сюда попал? — Это не твое собачье дело, но я скажу. Я приквимил. — Что ты имеешь в виду? — А вот это… — ответил марсианин и исчез с кресла. Слово «вот» донеслось ещё с кресла, а «это» — уже из-за спины Люка. Он повернулся. Марсианин сидел на краю газовой плиты. — Боже… — молвил Люк. — Телепортация. Марсианин исчез. Люк снова повернулся и снова обнаружил его в кресле. — Никакая не телепортация, — сказал марсианин. — Квимение. Для телепортации нужна техника, а для квимения только мозг. Ты этого не можешь, потому что недостаточно развит. Люк выпил ещё. — И так ты проделал весь путь с Марса? — Конечно. За секунду до того, как постучал в твою дверь. — Ты приквимивал сюда раньше? Допустим… — Люк снова ткнул в него пальцем. — Держу пари, что довольно часто. Именно на этом основаны легенды о гномах и… — Вздор! — отмахнулся марсианин. — У вас, людей, проблемы с мозгами и этим вызваны ваши суеверия. Меня здесь никогда раньше не бывало. Никого из нас не было. Мы только что открыли принцип квимения на большие расстояния, а до сих пор могли перемещаться только по Марсу. Чтобы сделать его межпланетным, нужно севить хокиму. — Люк ещё раз ткнул перстом. — Тут ты и попался. Как же ты можешь говорить по-английски? Губы марсианина презрительно скривились. Эти губы превосходно подходили для того, чтобы презрительно кривиться. — Я говорю на всех ваших примитивных языках. По крайней мере тех, на которых идут радиопередачи, а все остальные могу изучить в течение часа каждый. Дешёвка. А вот вам не изучить марсианского даже за тысячу лет. — Ну, знаешь ли! — воскликнул Люк. — Ничего удивительного, что вы презираете людей, если составили мнение о нас по нашим радиопрограммам. Признаться, большинство из них вообще ни к чёрту. — Значит, большинство из вас тоже ни к чёрту, иначе вы не пускали бы их в эфир. — часть I «Явление марсиан» (The Coming of the Martians), 1

He went back inside, made himself comfortable and took a sizable swallow of his drink, and then pointed an accusing finger at the Martian. “No spaceship,” he said. “Of course not.” “Then how'd you get here?” “None of your damned business, but I'll tell you. I kwimmed.” “What do you mean?” “Like this,” said the Martian. And he was gone from the chair. The word “like” had come from the chair and the word “this” came from behind Luke. He whirled around. The Martian was sitting on the edge of the gas range. “My God,” Luke said. “Teleportation.” The Martian vanished. Luke turned back and found him in the chair again. “Not teleportation,” the Martian said. “Kwimming. You need apparatus to teleport. Kwimming's mental. Reason you can't do it is you're not smart enough.” Luke took another drink. “You got here all the way from Mars that way?” “Sure, just a second before I knocked on your door.” “Have you kwimmed here before? Say—” Luke pointed a finger again, “I'll bet you have, lots of you, and that accounts for superstitions about elves and—” “Nuts,” said the Martian: “You people got rocks in your heads, that's what accounts for your superstitions. I've never been here before. None of us has. We just learned the technique of long-distance kwimming. Just short-range before. To do it interplanetary, you got to savvy hokima.” Luke pointed a finger again. “Got you. How come, then, you speak English?” The Martian's lip curled. It was a lip well adapted to curling. “I speak all your simple silly languages. All of them spoken on your radio programs anyway, and whatever other ones there are I can pick up in an hour or so apiece. Easy stuff. You'd never learn Martian in a thousand years.” “I'll be damned,” Luke said. “No wonder you don't think much of us if you get your ideas about us from our radio programs. I'll admit most of them stink.” “Then so do most of you or you wouldn't put them on the air.”

Около миллиарда марсиан. Примерно по одному на троих землян — мужчин, женщин и детей. <…> В Лондоне часы показывали четыре четырнадцать утра… и марсиане с радостью помогали людям проснуться. В Москве было уже семь четырнадцать, люди собирались на работу и то, что многие всё-таки пошли туда, свидетельствует о незаурядной отваге. Или, может, Кремля боялись больше, чем марсиан. — часть I, 2

As near as matters, a billion Martians. Approximately one to every three human beings — men, women and children — on Earth. <…> In London it was 4:14 in the morning — but people woke up all right; the Martians wakened them gleefully. In Moscow it was 7:14 A.M. with people just getting ready to go to work — and the fact that many of them actually went to work speaks well for their courage. Or maybe they were more afraid of the Kremlin than of the Martians.

	<Секс — первый> по популярности спорт Америки для закрытых помещений… — часть I, 5
	<Sex is> america's <first> most popular indoor sport...

	Марсиане были так же беспристрастны, как и вездесущи. Никакие места не интересовали их больше других. Белый ли Дом, публичный ли — не имело значения. — часть I, 6
	The Martians were as impartial as they were ubiquitous. No one place or type of place interested them more than did another. White House or cathouse, it didn’t matter.

В умственном развитии марсиан <…> отмечались некоторые вариации: одни были хуже других. Однако каждый в отдельности и все они вместе были агрессивны, болтливы, брюзгливы, враждебны, вульгарны, грубы, дерзки, ехидны, жалящи, зловредны, злы, испорчены, капризны, колки, любопытны и любовь ломающи. Они были маниакальны, мерзки, наглы, надменны, назойливы, насмешливы, отвратительны, паскудны, подлы, похабны, пренебрежительны, раздражающи, сварливы, склочны, твердолобы, упрямы, фальшивы, хамовиты, цепки, чванливы, шельмоваты, щеголеваты, эгоистичны, юродливы и язвительны. — часть II «Пейзаж с марсианами» (Landscape with Martians), 1 (в оригинале, по понятной причине, несколько другие эпитеты)

Mentally, the Martians were <…> minor variation — some of them were even worse than others. But one and all they were abusive, aggravating, annoying, brash, brutal, cantankerous, caustic, churlish, detestable, discourteous, execrable, fiendish, flippant, fresh, galling, hateful, hostile, ilI-tempered, insolent, impudent, jabbering, jeering, knavish killjoys. They were leering, loathsome, malevolent, malignant, nasty, nauseating, objectionable, peevish, perverse, quarrelsome, rude, sarcastic, splenetic, treacherous, truculent, uncivil, ungracious, waspish, xenophobic, yapping, and zealous in making themselves obnoxious to and in making trouble for everyone with whom they came in contact.

	Кризис рождает мошенников, как падаль опарышей. — часть II, 2
	A depression breeds rackets as a swamp breeds mosquitoes.

	— Всегда проси женщин сходить вскипятить воду, если хочешь от них избавиться. — часть II, 9
	“Always ask women to boil water if you want to get rid of them.”

По всему миру в монашеских орденах, сектах и приходах происходили по этой причине расколы. Пресвитерианская церковь, например, разделилась на три самостоятельных конфессии. Возникла церковь пресвитерианско-сатанистская, утверждавшая, что это были дьяволы, посланные из Ада для того, чтобы покарать нас за грехи; образовалась церковь пресвитерианско-научная, признававшая, что это марсиане и что их вторжение на Землю является таким же божьим деянием — ни больше, ни меньше, — как и множество землетрясений, пожаров и наводнений, с помощью которых он время от времени придерживает всё в своих руках. И, наконец, возникла церковь ревизионистско-пресвитерианская, соглашавшаяся с основной доктриной сатанистов, но делавшая ещё один шаг и признававшая пришельцев марсианами, благодаря простой ревизии взглядов на локализацию Ада. Небольшая группа представителей этого течения, называющая себя ревизионистами, верила в то, что поскольку Ад находится на Марсе, Рай должен быть под вечными облаками Венеры, этой сестры Земли. — часть II, 10

All over the world, religions, sects and congregations split over this issue. The Presbyterian Church, for example, found itself split into three separate denominations. There was the Demonist Presbyterian Church, which believed they were devils out of Hell sent to punish us for our sins. There was the Scientific Presbyterian Church, which accepted that they were Martians and that the invasion of Earth by them was no more — or no less — an Act of God than are many of the earthquakes, tidal waves, fires and floods by which, from time to time, He keeps in His hand. And the Revisionist Presbyterian Church, which accepted the basic doctrine of the Demonists but took it a further step and accepted them also as Martians by simply revising their concept of the physical location of Hell. (A small splinter group of Revisionists, calling themselves the Rerevisionists, believed that, since Hell is on Mars, Heaven must be located beneath the everlasting clouds of Venus, our sister planet on the opposite side.)

... шаман по имени Бугасси был вызван к вождю племени мопароби, что обреталось в Экваториальной Африке. Вождя звали М'Карти, однако он не был родственником бывшего сенатора Соединенных Штатов со схожей фамилией. — Сделай жужу на марсиан, — потребовал М'Карти от Бугасси. <…> Бугасси склонил голову. — Я сделаю большой жужу, — пообещал он. Лучше, чтобы это был чертовски большой жужу — уж Бугасси-то знал об этом. Должность шамана в племени мопароби не относится к безопасным. Продолжительность их жизни невелика, разве что действительно хороший шаман. И она была бы ещё меньше, если бы вождь чаще обращался к кому-либо из своих шаманов с официальным требованием, поскольку закон гласил, что не оправдавший доверия, должен пополнить мясом кладовую племени. А мопароби — людоеды. Когда появились марсиане, у мопароби было шестеро шаманов, но теперь Бугасси остался один. С интервалами в одну луну — поскольку табу запрещает вождю требовать делать жужу раньше, чем в полнолуние, через двадцать восемь дней после создания предыдущего. Пять шаманов попытались, провалились и внесли свои вклады в общий котел. Теперь пришла очередь Бугасси и по голодным взглядам, которые бросали на него М'Карти и остальные соплеменники, он понял, что они будут почти так же рады его поражению, как и успеху. Мопароби уже двадцать восемь дней не ели мяса. Вся Африка жаждала мяса. Некоторые племена, живущие исключительно или почти исключительно охотой, практически голодали. Другим приходилось совершать изнурительные переходы в районы, где можно было найти растительную пищу, — например, порхающие анальные ягоды. Охота стала просто невозможной. Почти все создания, на которых человек охотился ради пропитания, бегают быстрее него; а то и летают. Он вынужден подкрадываться к ним против ветра и тихо, пока не окажется на расстоянии смертельного удара. При марсианах не было и речи о скрадывании дичи. С наслаждением помогали они туземцам охотиться, и помощь эта состояла в том, что они бежали или квимили перед охотником, распугивая радостными криками возможную добычу. В результате животные мчались от них со всех ног. <…> Когда вскоре после появления с неба маленьких зелёных пигмеев М'Карти вызвал шестерых своих чародеев, он говорил с ними долго и серьёзно. Он приложил все старания, чтобы убедить или заставить их объединить свое искусство и использовать общую мудрость для создания самого большого жужу в мире. Они отказались и даже угроза пыток и мучительной смерти на них не подействовала. Их тайны были святы и дороже самой жизни. Однако некоторый компромисс был всё же достигнут. Им предстояло каждый месяц тянуть жребий о своем месте в очереди, и каждый согласился на то, что если — и только если потерпит неудачу, то раскроет все свои тайны, включая в обязательном порядке ингредиенты и заклятия, вошедшие в состав его жужу, а уж потом сделает свой вклад в животы племени. Бугасси вытащил самый длинный прутик и теперь, пять месяцев спустя, обладал знаниями как всех прочих шаманов, так и своими собственными — а шаманы мопароби славятся как самые искусные во всей Африке. К тому же он точно знал все предметы и слова, вошедшие в состав пяти неудачных жужу. Располагая такой энциклопедией, он обдумывал свой собственный жужу уже с предыдущего полнолуния, когда душа Нарибото, пятого шамана, рассталась со съедобным телом, из которого Бугасси досталась печень. Он сохранил небольшой кусочек этой печени; наполовину сгнивший к этому времени, он превосходно подходил для включения в состав его собственного жужу. Бугасси знал, что его жужу не должно подвести не только потому, что такой исход был бы для него самого весьма неприятен, но и потому… что ж, суммированные знания всех шаманов мопароби просто не могли подвести. Это будет жужу, который уничтожит все прочие жужу, а вместе с ними и марсиан. Это будет чудовищный жужу, он вместит все ингредиенты и все заклятия, использованные в пяти предыдущих, а кроме того, будет содержать ещё одиннадцать его собственных ингредиентов и девятнадцать заклятий — семь из них были танцевальными фигурами, — его личную тайну. Всё необходимое было под рукой, но собранное вместе — каким бы маленьким ни было по отдельности — должно было заполнить мочевой пузырь слона, который и станет вместилищем жужу. Разумеется, слон был убит шесть месяцев назад. После прихода марсиан не было убито ни одного большого животного. Составление жужу должно было длиться всю ночь, поскольку отдельные составляющие требовалось добавлять в сопровождении нужного заклятья или танца, другие же заклятья и танцы будут соединять ингредиенты. Никто из мопароби не сомкнул глаз той ночью. Все они сидели вокруг большого костра, куда женщины время от времени подкидывали дрова, и следили за работой Бугасси, за его танцами и прыжками. Это было утомительное дело и все с грустью отметили, что он потерял в весе. <…> ... <марсиане> были активны как никогда — всю ночь следили за приготовлениями да ещё и делали вид, будто помогают. Несколько раз Бугасси спотыкался в танце из-за них, а один раз даже упал лицом вниз, когда они бросились ему под ноги. Однако каждый раз он терпеливо повторял последовательность фигур, так что ни одно па не было пропущено. — часть III «Уход марсиан» (The Going of the Martians), 3

Мои издатели пишут мне: «Перед тем, как отправить в печать рукопись романа „Марсиане, убирайтесь домой!“, мы хотели бы предложить вам снабдить её постскриптумом, раскрывающим нам и читателям правду о марсианах. Коль скоро вы автор книги, то именно вы лучше всех должны знать, были они в конце концов с Марса или из Ада, и был ли ваш герой, Люк Деверо, прав, считая, что марсиане вместе со всем остальным во Вселенной существовали только в его воображении. Было бы непорядочно по отношению к вашим читателям, не сообщить им этого». Есть много вещей непорядочных, включая — в особенности вышеприведённое пожелание моих издателей! — постскриптум автора (author's postscript, 1955)

My publishers write me: "Before sending the manuscript of MARTIANS, GO HOME to the printer, we would like to suggest that you supply the story with a postscript to tell us and your other readers the truth about those Martians. Since you wrote the book, you, if anyone, must know whether they were really from Mars or hell, or whether your character Luke Devereaux was right in believing that the Martians, along with everything else in the universe, existed only an his imagination. It is unfair to your readers not to tell them." Many things are unfair, including and particularly that request of my publishers!

Перевод

Н. Гузнинов, 1994 (с незначительными уточнениями)

О романе

	«Марсиане, убирайтесь домой» — один из самых очаровательных примеров нф-причуд из когда-либо написанных.
	Martians, Go Home is one of the most charming bits of SF-whimsy ever written.
	— Ричард Лупофф, 1977