Морско́й догово́р (англ.The Naval Treaty или The Adventure of the Naval Treaty) — рассказ Артура Конана Дойля 1893 года. Вошёл в авторский сборник «Записки о Шерлоке Холмсе» того же года.
— Вы пришли в самый ответственный момент, Уотсон. Если эта бумага останется синей, всё хорошо. Если она станет красной, то это будет стоить человеку жизни. …Гм, я так и думал! Уотсон, я буду к вашим услугам через минуту. Табак вы найдёте в персидской туфле. …Самое обыкновенное убийство. Догадываюсь, что вы принесли кое-что получше. Вы буревестник преступлений, Уотсон. Что у вас?
— В нём сообщается не слишком много, верно?
— Почти ничего.
— И всё же почерк интересный.
— Но это же не его почерк.
— Верно. Писала женщина!
— Да нет, это мужской почерк!
— Нет, писала женщина, и притом обладающая редким характером. Видите ли, знать в начале расследования, что ваш клиент, к счастью или на свою беду, тесно общается с незаурядной личностью, — это уже много. Если вы готовы, то мы тотчас отправимся в Уокинг и встретимся с этим попавшим в беду дипломатом и с дамой, которой он диктует свои письма.
— Как я догадываюсь, вы не член этой семьи.
— Вы, разумеется, увидели монограмму «Дж. Г.» у меня на брелоке. А я уж было поразился вашей проницательности.
— Я сошёл вниз, чтобы узнать, готов ли кофе.
— Я варил кофе и уснул, сэр.
— Следователи Скотланд-Ярда отлично умеют собирать факты, но не всегда умеют объяснить их.
Нигде так не нужна дедукция, как в религии. <…> Логик может поднять её до уровня точной науки. Мне кажется, что своей верой в Божественное провидение мы обязаны цветам. Все остальное — наши способности, наши желания, наша пища — необходимо нам в первую очередь для существования. Но роза дана нам сверх всего. Запах и цвет розы украшают жизнь, а не являются условием её существования. Только Божественное провидение может быть источником прекрасного. Вот почему я и говорю: пока есть цветы, человек может надеяться.
"There is nothing in which deduction is so necessary as in religion. <…> It can be built up as an exact science by the reasoner. Our highest assurance of the goodness of Providence seems to me to rest in the flowers. All other things, our powers our desires, our food, are all really necessary for our existence in the first instance. But this rose is an extra. Its smell and its color are an embellishment of life, not a condition of it. It is only goodness which gives extras, and so I say again that we have much to hope from the flowers."
— Холмс
— Вы уже видите, как можно решить эту загадку?
— О, загадку! Было бы нелепо отрицать, что дело это весьма трудное и запутанное, но я обещаю заняться им серьёзно и держать вас в курсе дела.
— У вас уже есть какая-нибудь версия?
— У меня их есть уже семь, но я, разумеется, должен всё проверить, прежде чем высказать их вслух.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— Я подозреваю себя…
— Что?
— В том, что делаю слишком поспешные выводы.
— В таком случае поезжайте в Лондон и проверьте их.
— Вы дали прекрасный совет, мисс Гаррисон.
— Посмотрите вон на те большие дома, громоздящиеся над шиферными крышами, как кирпичные острова в свинцово-сером море.
— Это казённые школы.
— Маяки, друг мой! Бакены будущего! Коробочки с сотнями светлых маленьких семян в каждой. Из них вырастет просвещённая Англия будущего. Кажется, этот Фелпс не пьет?
— Думаю, что нет.
— Мои пациенты…
— О, если вы находите, что ваши дела интереснее моих…
— Я хотел сказать, что мои пациенты проживут без меня денёк-другой, тем более что в это время года болеют мало.
— Превосходно. В таком случае займёмся этой историей вдвоем. Думается мне, что в первую очередь нам надо повидать Форбса. Вероятно, он может рассказать нам много интересного. Тогда нам будет легче решить, с какой стороны браться за дело.
— Миссис Хадсон на высоте положения. Она не слишком разнообразит стол, но для шотландки завтрак задуман недурно. Что у вас там, Уотсон?
— Яичница с ветчиной.
— Превосходно! Что вам предложить, мистер Фелпс: курицу с приправой, яичницу?
— Благодарю вас, я ничего не могу есть.
— Полноте! Вот попробуйте это блюдо.
— Спасибо, но я и в самом деле не хочу.
— Что ж, надеюсь, вы не откажете в любезности и поухаживаете за мной. …Ну, будет вам! Будет! С моей стороны, конечно, нехорошо так внезапно обрушивать на человека радость, но Уотсон скажет вам, я никак не могу удержаться от театральных жестов.
— Да благословит вас Бог! Вы спасли мне честь!
— Ну, положим, моя честь тоже была поставлена на карту. Уверяю вас, мне так же неприятно не раскрыть преступления, как вам не справиться с дипломатическим поручением.
— Но не думаете же вы, что он намеревался убить меня? Нож ему нужен был только как инструмент.
— Возможно. Одно могу сказать определённо: мистер Гаррисон — такой джентльмен, на милосердие которого я не стал бы рассчитывать ни в коем случае.
