Мистер Бэнкс сказал миссис Бэнкс:
— Выбирай, дорогая, одно из двух: или чистенький, хорошенький, новенький домик, или четверо детей. Обеспечить тебе и то и другое я не в состоянии. — глава первая
Mr Banks, who owns it, said to Mrs Banks that she could have either a nice, clean, comfortable house or four children. But not both, for he couldn’t afford it.
— … Робертсон Эй <…> опять почистил один ботинок, а к другому не прикоснулся. Люди могут подумать, что я очень односторонний человек! — глава первая
“… Robertson Ay <…> has again polished one boot and left the other untouched. I shall look very lopsided.”
... едва женщина вошла в садик, она поднялась в воздух и полетела прямо к дому! Да, было похоже на то, что ветер сперва донёс её до калитки, подождал, пока она откроет, а потом принёс её вместе с сумкой прямо к парадной двери. — глава первая
As soon as the shape was inside the gate the wind seemed to catch her up into the air and fling her at the house. It was as though it had flung her first at the gate, waited for her to open it, and then lifted and thrown her, bag and all, at the front door.
Над ночной рубашкой вынырнула голова Мэри Поппинс. Вид у неё был очень свирепый.
— Ещё одно слово из этого района, — угрожающе проговорила она, — и я позову полисмена!
— Я же только хотел сказать, — начал Майкл растерянно, — что мы надеемся, что вы долго-долго будете с нами…
Она <…> фыркнула.
— Останусь, пока ветер не переменится. — глава первая
Mary Poppins’ head came out of the top of the nightgown. She looked very fierce.
“One word more from that direction,” she said threateningly, “and I’ll call the Policeman.”
“I was only saying,” began Michael, meekly, “that we hoped you wouldn’t be going away soon—”
Mary Poppins <…> sniffed.
“I’ll stay till the wind changes.”
— Где, где вы были? — забросали они её вопросами ещё в прихожей.
— В Волшебной стране, — нехотя отозвалась она.
— Как?! И вы видели Золушку?! — изумилась Джейн.
— Кого? Золушку? Нет, кто угодно, но только не я! — поморщилась Мэри Поппинс. — Надо же такое спросить — Золушку! Подумать только!
— А Робинзона Крузо? — задал тогда вопрос Майкл.
— Робинзон Крузо? Фи! — презрительно бросила Мэри Поппинс, передёрнув плечами.
— Но значит тогда вы там не были! Или были, но в какой-то совсем другой стране!
Мэри Поппинс фыркнула.
— Разве вы не знаете, — сказала она, смерив их взглядом, в котором явственно читалось сожаление, — что у каждого человека своя собственная Волшебная страна?[1] — глава вторая
“Where have you been?” they asked her.
“In Fairyland,” said Mary Poppins.
“Did you see Cinderella?” said Jane.
“Huh, Cinderella? Not me,” said Mary Poppins, contemptuously. “Cinderella, indeed!”
“Or Robinson Crusoe?” asked Michael.
“Robinson Crusoe—pooh!” said Mary Poppins rudely.
“Then how could you have been there? It couldn’t have been our Fairyland!”
Mary Poppins gave a superior sniff.
“Don’t you know,” she said pityingly, “that everybody’s got a Fairyland of their own?”
— Я знаю эту корову. Она была большой приятельницей моей матери, и я буду вам очень обязана, если вы будете разговаривать с ней вежливо. — глава пятая
“I know that cow. She was a great friend of my Mother’s and I’ll thank you to speak politely to her.”
— Сколько законов я сочинил сегодня? — спросил Король у секретаря.
Секретарь быстро сосчитал, перелистав блокнотик.
— Семьдесят два, ваше величество! — с низким поклоном отвечал он, стараясь не споткнуться о своё гусиное перо (такое оно было большое).
— Гм! Неплохо. И всего за час работы! — сказал Король, очень довольный собой. — глава пятая
“How many have I made today?” asked the King, turning to the Secretary. The Secretary counted the Laws he had written down in the red notebook.
“Seventy-two, your Majesty,” he said, bowing low and taking care not to trip over his quill pen, which was a very large one.
“H’m. Not bad for an hour’s work,” said the King, looking very pleased with himself.
— Я танцую вот уже седьмой день. И не сплю. И почти ничего не ем — листок-другой чертополоха, и всё. <…>
— Разве вы не видите, что она подхватила на рога Падучую звезду? — глава пятая
“I’ve been dancing now for seven days running. And I’ve had no sleep. And very little to eat. A whitethorn spray or two — that’s all.” <…>
“Don’t you see that there’s a fallen star caught on her horn?”
Как только мисс Фанни и мисс Анни установили лестницы так, что они, казалось, стояли одним концом на земле, а другим упирались в небеса, миссис Корри, подхватив одной рукой юбку и кисть, а другой — ведро с клеем, принялась карабкаться по лестнице. Мэри Поппинс со своей корзинкой полезла по другой.
<…> Забравшись на самый верх, миссис Корри обмакнула кисть в ведро и принялась мазать клеем небесный свод!
Мэри Поппинс достала из своей корзинки что-то блестящее и прилепила на намазанное место.
Когда же она убрала на минуту руку, ребята увидели, что она наклеивает на небо пряничные звёзды!
И каждая звезда, попав на место, начинала изо всех сил мерцать и сиять, рассыпая во все концы золотистые лучи искристого света! — глава восьмая
As soon as Miss Fannie and Miss Annie had so fixed the ladders that they seemed to be standing with one end on the earth and the other leaning on the sky, Mrs Corry picked up her skirts and the paintbrush in one hand and the pail of glue in the other. Then she set her foot on the lowest rung of one of the ladders and began to climb it. Mary Poppins, carrying her basket, climbed the other.
<…> As soon as she arrived at the top of her ladder, Mrs Corry dipped her brush into the glue and began slapping the sticky substance against the sky. And Mary Poppins, when this had been done, took something shiny from her basket and fixed it to the glue. When she took her hand away they saw that she was sticking the Gingerbread Stars to the sky. As each one was placed in position it began to twinkle furiously, sending out rays of sparkling golden light.
— Я хочу знать только одно, — сказала [Джейн], — звёзды ли делают из золочёной бумаги или золочёную бумагу из звёзд? — глава восьмая
“What I want to know,” she said,“is this: Are the stars gold paper or is the gold paper stars?”
Робертсон Эй сидел в саду и был очень занят ничегонеделаньем. — глава девятая
Robertson Ay was sitting in the garden busily doing nothing.
— [Королевская кобра] — наша повелительница, самая мудрая и самая грозная, — негромко, с почтением сказал Бурый Медведь.
Кобра улыбнулась долгой, неспешной, таинственной улыбкой и обратилась к Мэри Поппинс.
— Кузина, — начала она, нежно зашипев.
— А она правда её кузина? — шепнул Майкл.
— Троюродная сестра. Со стороны матери, — шепнул в ответ Бурый Медведь, прикрыв пасть лапой. — глава десятая
“He’s the lord of our world — the wisest and most terrible of us all,” said the Brown Bear softly and reverently.
The Hamadryad smiled, a long, slow, secret smile, and turned to Mary Poppins.
“Cousin,” he began gently hissing.
“Is she really his cousin?” whispered Michael.
“First cousin once removed — on the mother’s side,” returned the Brown Bear, whispering the information behind his paw.
Был первый день весны.
Джейн и Майкл сразу это поняли, потому что они услышали, как папа поёт в ванной, а был только один-единственный день в году, когда он там пел. — глава двенадцатая
It was the first day of Spring.
Jane and Michael knew this at once, because they heard Mr Banks singing in his bath, and there was only one day in the year when he did that.
Внизу на крыльце стояла Мэри Поппинс, в пальто и шляпе, с ковровой сумкой в одной руке и зонтиком — в другой. Вокруг неё свирепствовал ветер. Он рвал её юбку, сбил ей шляпку набекрень. Но она, казалось, не обращала на это внимания. Она улыбалась, словно они с ветром прекрасно понимали друг друга.
Постояв минутку на ступеньках, она оглянулась на дверь, а потом быстрым движением раскрыла зонтик, хотя дождя не было, и подняла его над головой.
Ветер с диким воем влетел под зонт, потянул его вверх, словно собираясь вырвать из рук Мэри Поппинс. Но она крепко держалась за ручку[1], чего, видимо, и хотел ветер, потянувший за собой зонт, а следом и Мэри Поппинс. Он понёс её сперва над самой землёй, так что носки туфель касались травы в саду, потом перенёс через ограду, и вот она уже взлетела к самым верхушкам вишен в переулке… — глава двенадцатая
Down below, just outside the front door, stood Mary Poppins, dressed in her coat and hat, with her carpet bag in one hand and her umbrella in the other. The wind was blowing wildly about her, tugging at her skirt, tilting her hat rakishly to one side. But it seemed to Jane and Michael that she did not mind, for she smiled as though she and the wind understood each other.
She paused for a moment on the step and glanced back towards the front door. Then with a quick movement she opened the umbrella, though it was not raining, and thrust it over her head.
The wind, with a wild cry, slipped under the umbrella, pressing it upwards as though trying to force it out of Mary Poppins’ hand. But she held on tightly, and that, apparently, was what the wind wanted her to do, for presently it lifted the umbrella higher into the air and Mary Poppins from the ground. It carried her lightly so that her toes just grazed along the garden path. Then it lifted her over the front gate and swept her upwards towards the branches of the cherry trees in the Lane.
