Необычайные приключения Тартарена из Тараскона
«Необычайные приключения Тартарена из Тараскона» или «Тартарен из Тараскона» (фр. Aventures prodigieuses de Tartarin de Tarascon или Tartarin de Tarascon) — первый роман Альфонса Доде из цикла о Тартарене. Отдельным изданием вышел в 1872 году.
Цитаты
[править]Во Франции все немножко тарасконцы — эпиграф | |
En France, tout le monde est un peu de Tarascon. |
Эпизод первый
[править]О, сад Тартарена! Другого такого не было во всей Европе! Ни одного местного дерева, ни одного французского цветка, сплошь экзотические растения: камедные деревья, бутылочные тыквы, хлопчатник, кокосовые пальмы, манго, бананы, пальмы, баобаб, индийские смоковницы, кактусы, берберийские фиговые деревья, — можно было подумать, что вы в Центральной Африке, за десять тысяч миль от Тараскона. Конечно, все это не достигало здесь своей естественной величины: так, например, кокосовые пальмы были ничуть не выше свеклы, а баобаб (дерево-великан, arbos gigantea) превосходно чувствовал себя в горшке из-под резеды. — I | |
Ô le jardin de Tartarin, il n’y en avait pas deux comme celui-là en Europe. Pas un arbre du pays, pas une fleur de France ; rien que des plantes exotiques, des gommiers, des calebassiers, des cotonniers, des cocotiers, des manguiers, des bananiers, des palmiers, un baobab, des nopals, des cactus, des figuiers de Barbarie, à se croire en pleine Afrique centrale, à dix mille lieues de Tarascon. Tout cela, bien entendu, n’était pas de grandeur naturelle, ainsi les cocotiers n’étaient guère plus gros que des betteraves, et le baobab (arbre géant, arbor gigantea) tenait à l’aise dans un pot de réséda… |
Прежде всего надо вам сказать, что в том краю все люди — охотники, и стар и млад. Охота — страсть тарасконцев, и это повелось ещё со времен баснословных, когда в окрестных болотах свирепствовал Тараск, а тарасконцы устраивали на него облавы. Как видите, давность изрядная. | |
Vous saurez d’abord que là-bas tout le monde est chasseur, depuis le plus grand jusqu’au plus petit. La chasse est la passion des Tarasconnais, et cela depuis les temps mythologiques où la Tarasque faisait les cent coups dans les marais de la ville et où les Tarasconnais d’alors organisaient des battues contre elle. Il y a beau jour, comme vous voyez. |
Как же, чёрт побери, могло случиться, что с этой страстью к приключениям, с этой потребностью в сильных ощущениях, с этим помешательством на странствиях, на бешеной скачке очертя голову Тартарен из Тараскона безвыездно жил в Тарасконе? | |
Avec cette rage d’aventures, ce besoin d’émotions fortes, cette folie de voyages, de courses, de diable au vert, comment diantre se trouvait-il que Tartarin de Tarascon n’eût jamais quitté Tarascon ? |
Нужно самым решительным образом заявить, что репутация лгунов, которую северяне создали южанам, не соответствует действительности. На юге нет лгунов — ни в Марселе, ни в Ниме, ни в Тулузе, ни в Тарасконе. Южанин не лжет — он заблуждается. Он не всегда говорит правду, но он сам верит тому, что говорит… Его ложь — это не ложь, это своего рода мираж… | |
Seulement, écoutez bien ceci. Il est temps de s’entendre une fois pour toutes sur cette réputation de menteurs que les gens du Nord ont faite aux Méridionaux. Il n’y a pas de menteurs dans le Midi, pas plus à Marseille qu’à Nîmes, qu’à Toulouse, qu’à Tarascon. L’homme du Midi ne ment pas, il se trompe. Il ne dit pas toujours la vérité, mais il croit la dire… Son mensonge à lui, ce n’est pas du mensonge, c’est une espèce de mirage… |
Эпизод второй
[править]В жизни святых и в жизни героев бывают часы ослепления, смятения, слабости. — XI | |
Il y a comme cela, dans la vie des saints et des héros, des heures d’aveuglement, de trouble, de défaillance. |
Эпизод третий
[править]Внезапно, повернув за угол, герой наш столкнулся нос к носу… угадайте с кем?.. С великолепным львом, — перед входом в кофейню царственно восседал на собственном заду лев, купая в солнечных лучах рыжую гриву. | |
Soudain, au détour d’une rue, notre héros se trouva face à face… avec qui ? Devinez… Avec un lion superbe, qui attendait devant la porte d’un café, assis royalement sur son train de derrière, sa crinière fauve au soleil. |
— Как же это маленькие ослики потащат всю нашу кладь? | |
— Comment voulez-vous que de si petites bêtes puissent porter tout notre attirail ? |
В течение этого месяца грозный Тартарен в поисках неуловимых львов странствовал от дуара к дуару по бескрайней долине Шелиффа в страшном и забавном французском Алжире, где ароматы древнего Востока сливаются с резким запахом абсента и казармы, во французском Алжире, являющем собой помесь Авраама с Зузу[К 2], сочетание чего-то волшебного и простодушно шутовского, как бы страницу из Ветхого завета в пересказе сержанта Раме или бригадира Питу… Любопытное зрелище для тех, кто умеет видеть… Дикий и уже испорченный народ, который мы цивилизуем, прививая ему наши пороки… Жестокая, безответственная власть фантастических башага, которые с важным видом сморкаются в широкие ленты ордена Почётного легиона и ни за что ни про что велят бить людей палками по пяткам. Неправый суд очкастых кадиев, этих тартюфов от Корана и от закона, которые, сидя под пальмами, думают только о Пятнадцатом августа[К 3] и о повышениях и продают свои приговоры, как Исав — первородство, за чечевичную похлёбку или, вернее, за кускус в сахаре. Распутные, вечно пьяные каиды, бывшие денщики какого-нибудь там генерала Юсуфа, хлещут шампанское с маонскими прачками и наедаются до отвала жареной бараниной, в то время как перед их палатками туземцы мрут с голоду и вырывают у собак объедки с господского стола. | |
Pendant un mois, cherchant des lions introuvables, le terrible Tartarin erra de douar en douar dans l’immense plaine du Chéliff, à travers cette formidable et cocasse Algérie française, où les parfums du vieil Orient se compliquent d’une forte odeur d’absinthe et de caserne, Abraham et Zouzou mêlés, quelque chose de féerique et de naïvement burlesque, comme une page de l’Ancien Testament racontée par le sergent La Ramée ou le brigadier Pitou… Curieux spectacle pour des yeux qui auraient su voir… Un peuple sauvage et pourri que nous civilisons, en lui donnant nos vices… L’autorité féroce et sans contrôle de bachagas fantastiques, qui se mouchent gravement dans leurs grands cordons de la Légion d’honneur, et pour un oui ou pour un non font bâtonner les gens sur la plante des pieds. La justice sans conscience de cadis à grosses lunettes, tartufes du Coran et de la loi, qui rêvent de quinze août et de promotion sous les palmes, et vendent leurs arrêts, comme Esaü son droit d’aînesse, pour un plat de lentilles ou de couscous au sucre. Des caïds libertins et ivrognes, anciens brasseurs d’un général Yusuf quelconque, qui se soûlent de champagne avec des blanchisseuses mahonnaises, et font des ripailles de mouton rôti, pendant que, devant leurs tentes, toute la tribu crève de faim, et dispute aux lévriers les rogatons de la ribote seigneuriale. |
… если бы герои никогда не испытывали страха, в чём же была бы тогда их заслуга? — V | |
… où serait le mérite, si les héros n’avaient jamais peur… |
Перевод
[править]Н. М. Любимов, 1957
О романе
[править]В один прекрасный ноябрьский день 1861 года мы с Тартареном[К 4], вооруженные до зубов, с «шешьями» на макушках, отбыли в Алжир охотиться на львов. По правде говоря, я ехал туда не специально с этой целью: мне прежде всего нужно было прокалить на ярком солнце мои слегка подпорченные лёгкие. Но ведь недаром, чёрт побери, я родился в стране охотников за фуражками! Едва ступив на палубу «Зуава», куда как раз погружали наш огромный ящик с оружием, я, больше Тартарен, чем сам Тартарен, стал воображать, будто отправляюсь именно затем, чтобы истребить всех атласских хищников. <…> | |
— Альфонс Доде, «История моих книг» («Тартарен из Тараскона»), 1888 |
… автор относится к своему герою со снисходительным юмором: Тартарен пока не опасен, хотя и потенциально вредоносен, заражая общество бациллами лжи, пустозвонства, безответственности. И здесь Доде недвусмыслен: «тарасконская болезнь» прилипчива.[2] — парафраз предшественников | |
— Злата Потапова, «Альфонс Доде» |
Комментарии
[править]- ↑ Хорьки во Франции используются при охоте на кроликов[1].
- ↑ Кличка зуавов.
- ↑ 15 августа 1795 года во Франции введена новая валюта — франк. Возможно, кадии думают об официальном его введении в Алжире.
- ↑ Сорокалетним кузеном Анри Рейно, коренным жителем Нима, мечтателем и фантазёром[1].
- ↑ Т. е. Тараскон — этот обобщённый образ юга Франции[1].