Тартарен из Тараскона

«Тартаре́н из Тараско́на» (фр. Tartarin de Tarascon) — трилогия романов Альфонса Доде и её главный герой. Самые известные произведения писателя.

• «Необычайные приключения Тартарена из Тараскона» («Тартарен из Тараскона»), 1872
• «Тартарен на Альпах», 1885
• «Порт-Тараскон», 1890

Цитаты о цикле и Тартарене

	Есть два Юга: юг Франции буржуазный, юг Франции крестьянский. Один комичен, другой великолепен. Я специально объединил эти два этюда, «Арлезианку» и «Тартарена», как образцы этих столь разных югов.
	Il y a deux Midis. Le Midi bourgeois, le Midi paysan. L'un est comique, l'autre est splendide. J'ai réuni exprès ces deux études, l’Arlésienne et Tartarin comme échantillons de ces deux midis si différents.
	— А. Доде, предисловие к совместному изданию

• см. соотв. главу «Истории моих книг» А. Доде, 1888

… в трёх «Тартаренах» он дал нам нашего Дон-Кихота или творение почти равное ему. Пожалуй, в этого тройного Тартарена вложено больше всего таланта и доброты, пожалуй, в нём больше всего выражена творческая индивидуальность Доде. Тартарен — народный тип, как Гаргантюа. Его все знают, он всем близок. Он может нравиться и изысканным умам и неучам. Он рождён на радость всему миру. А каким простодушием насыщена эта огромная жизнерадостность! Ничего злобного, ничего напоминающего резкую сатиру Севера; это прекрасная «шутка», насмешливое посвистывание птиц под чёрными соснами, в голубом лазурном небе, нечто крылатое, нечто божественное. Последние страницы этой счастливой, благодетельной книги, наполненной такой искренней весёлостью, Альфонс Доде писал в те дни, когда внезапная и жестокая болезнь начала разрушать ударами невидимого копья одну из самых совершенных нервных систем, когда-либо созданных природой. <…> Альфонс Доде ушёл, оставив в этом мире <…> доброго великана, который точно сошёл со страниц народного предания или легенды, — Тартарена из Тараскона.

— Анатоль Франс, «Альфонс Доде», декабрь 1897

История всех приключений Тартарена могла бы остаться историей местного значения, если бы не характер Тартарена и не наблюдательность его автора. Вторая империя благоприятствовала расцвету мещанских вкусов, пустозвонству, показной красивости. В духовной жизни страны преследовалось всё передовое и свободолюбивое. Вместе с тем французский буржуа чувствовал себя при режиме Наполеона Третьего вполне удовлетворённым и спокойным за будущее. Героическая пора его жизни ушла в прошлое, и слово «революция» <…> стало бранным словом. <…> Тартаренство процветало повсеместно, и образ Тартарена становился большим социальным символом этой фальшивой жизни.

— Александр Пузиков, «Альфонс Доде», 1965

	Широкие литературные горизонты, обретённые в Париже, позволили писателю выйти за пределы «областнической литературы», которую в тот период пыталась создавать интеллигенция Прованса. Доде внёс свой серьёзный вклад в возрождение провансальской культуры на более высоком уровне, создав своего провансальца — Тартарена, ставшего не только общефранцузским, но и общеевропейским нарицательным типом.
	— Злата Потапова, «Альфонс Доде»