Олег Николаевич Каравайчук

Олег Каравайчук,
Петербург, 2015

Олег Николаевич Каравайчу́к (28 декабря 1927, Киев — 13 июня 2016, Санкт-Петербург) — советский и российский композитор, автор музыки ко многим кинофильмам и спектаклям.

Цитаты

Вы свистите, вы всю мою жизнь просвистели.

Не было бы никакой моей музыки, если бы не мамин бульон! Записываете?

Мне нужны штаны самые обычные. Видите, я штаны разрезаю вот тут сверху. Все эти гадости, зачем они резиновый пояс вставляют? В нем ничего не сочинишь. Я ведь животом сочиняю. Меня еще в пять лет спросили: «Как ты сочиняешь?» А я ответил: «Животом». Вот и надо, чтобы его ничего не перетягивало!

Живые. Таких больше нет. Смотрю я сейчас на женщин — однообразие какое-то. Иду на пляж, у них талии нет вообще. Смесь солитера с лапшой. А это ведь на музыку сильно влияет.

Профессор начал учить меня верным интерпретациям. Я ему показываю, как чувствую, а он мне — как положено. Вот так и начались мои мучения. Как он меня ни долбил, внутренняя мощь музыкального чувства не позволяла мне принимать его. И я перестал к профессору ходить, он после и сам сказал: «Первый раз ты играл лучше всего». А однажды после моего концерта студенты кричали: «Чему нас здесь учат? Вон как надо!» И тогда ректор консерватории Серебряков съездил куда следует, и меня запретили на 29 лет. Ни концертов, ни записей. Только музыка для кино.

Я по три раза за ночь встаю — записываю музыку. Шуберт вообще со светом и в очках спал, чтобы не пропустить музыку, если она придет. Сны мне не снятся, а музыка — да. Я ее постоянно слышу, она вот из дерева может идти или из ложки.

Бродский ведь очень хотел, чтобы я написал музыку к его стихам. Мне как-то позвонил его друг: «Мы с Иосифом к тебе приедем». Я занят был, говорю: давайте завтра. Назавтра они позвонили, но я снова не мог. А через два дня Бродский навсегда уехал из России.

Я же композитор, а не актер. Но с меня роли делали. Мы дружили с Иннокентием Смоктуновским, и помню, идем однажды по Петропавловской крепости, я ему что-то рассказываю, а он все время смотрит на меня как-то странно. Смотрит и смотрит. А потом тихо так говорит: «Да ты же князь Мышкин!» Поэтому на премьеру «Идиота» со Смоктуновским в главной роли я не пошел — боялся себя увидеть.

О Каравайчуке

Человек-миф, полностью растворившийся в своей музыке, пианист, начавший карьеру в семь лет с концерта для Иосифа Сталина и выдавший на экзамене в консерватории собственную импровизацию за Баха, композитор, написавший невероятное количество гениальной киномузыки, питерский затворник, мудрец и фрик 85-летний Олег Каравайчук существует в природе как символ сверхъестественного начала, материализовываться перед публикой ему совершенно необязательно, легенды заменяют его физическое присутствие, и всё-таки иногда он снисходит до простых смертных. Олег Каравайчук выбирает для своих выступлений не академические концертные залы, а музеи, галереи, клубы.

— Борис Барабанов

Каравайчук был известен в музыкальном мире своими скандальными выходками. Исключительно талантливый композитор, но страшно неорганизованный, всегда нарушавший сроки сдачи работ. И в связи с тем, что он не сдал партитуру в срок, Якобсон предложил композитору Фиртичу завершить эту работу. И на афише возникли две фамилии: «О. Каравайчук и Г. Фиртич». Когда за несколько дней до премьеры Олег узнал об этом, он был безумно возмущён и прислал в театр телеграмму с требованием продлить работу над спектаклем. В своё время я читал эту телеграмму, а сейчас воспроизвожу её по памяти: «Роден четыре раза откладывал сдачу своего Бальзака. Я требую отложить премьеру „Клопа“ на четыре месяца. О. Каравайчук». Театр не мог выполнить это требование, спектакль должен был выйти в назначенный срок. В результате конфликта Олег Каравайчук решил заменить свою фамилию псевдонимом Ф. Отказов. По его требованию на афише спектакля появились фамилии композиторов: Ф.Отказов и Г.Фиртич.

— Борис Мессерер

	Что касается меня самого, я предпочёл бы, чтобы на поминальной дате после моей смерти пели, веселились и играла музыка: Каравайчука, Десятникова и Хано́на. Но это моё личное желание.
	— Дмитрий Губин, «Особое мнение»