Это имя — Это имя — как гром Это имя — как гром и как град: Петербург, Петербург, Петроград, Петербург, Петроград, Ленинград!
Не царей, Не царей, не их слуг, Не царей, не их слуг, не их шлюх
в этом городе в этом городе слушай, мой слух.
И не повесть И не повесть дворцовых убийств
на зрачках на зрачках нависай и клубись. <…>
Стой! Стой! Ни с места! Стой! Ни с места! Будешь сыт!
Жить без города нам — Жить без города нам — стыд.
Разведёшь Разведёшь меж островами
снова снова лёгкие мосты.
Видишь: Видишь: дым хвостами задран,
скручен прядью скручен прядью на виске.
То — То — балтийская эскадра
по твоей по твоей дымит тоске.
— «Городу», 1925—1927
Уже декапод нажимает на рельсы,
уходит на юг, как и в прошлом году...
Смотри, беспризорник, вернее нацелься,
ныряй под вагон на неполном ходу.
— «За синие дни», 1927
Звени, звени, молодость,
сильная да злая,
жизнь твоя веселая,
полная до края.
Только помни, молодость,
не без края вёсен,
станет свистом, холодом
свет непереносен.
Станут тучи серые
над тобой метаться,
станет ночи целые
думаться, не спаться.
— «Звени, молодость», 1927
Дзень-дзирилинь-дзинь, дзанг-джеой,
длись, мой свежий, оранжевой.
Что ты, в самом деле, с ума сошел?
Петь такие песни нехорошо.
Петь такие песни невыгодно, —
разве ж наши зимы без выхода?
— «Свет мой...», 1927
О серо-розоватый О серо-розоватый вечерний час,
навек, навек, навек сосватай
с весною нас,
навек, навек, навек сосватай,
соедини со свежестью соедини со свежестью несмятой
стальные дни!
