Питер Пэн в Кенсингтонских садах

«Питер Пэн в Кенсингтонских садах» (англ. Peter Pan in Kensington Gardens) — сказочная повесть Джеймса Барри 1906 года, незначительно переработанные главы XIII-XVIII романа «Белая птичка» 1902 года.

Цитаты

	… Большая Аллея <…> настолько же больше всех остальных дорожек, насколько ваш папа больше вас самих. Не могло ли так случиться, размышлял Дэвид, что сначала Большая Аллея была маленькой, но потом росла, росла и наконец стала совсем взрослой и что маленькие дорожки — её дети? Он нарисовал картину, которая немало его позабавила, как Большая Аллея-мама катает маленькую дорожку в коляске. — глава 1
	… the Broad Walk <…> is as much bigger than the other walks as your father is bigger than you. David wondered if it began little, and grew and grew, till it was quite grown up, and whether the other walks are its babies, and he drew a picture, which diverted him very much, of the Broad Walk giving a tiny walk an airing in a perambulator.

… Питер никак не младше вашей бабушки, но поскольку возраст его уже давно не меняется, то это не имеет ни малейшего значения. Ему всегда будет одна неделя, и хотя он родился много лет назад, дня рождения у него ни разу не было и навряд ли когда-нибудь будет. Дело в том, что, когда Питеру исполнилась неделя, ему расхотелось быть человеком. Он убежал через окно и полетел обратно в Кенсингтонские сады. Если вы думаете, что Питер Пэн был единственным ребёнком, который хотел убежать, то это говорит лишь о том, что вы совсем забыли первые дни вашей жизни. Дэвид, например, впервые услышав историю о Питере Пэне, стал меня уверять, что он никогда не пытался убежать. Когда же я попросил его поднапрячь свою память, сжав кулаками виски, и он сдавил голову крепко, а потом ещё крепче, то вспомнил свое младенческое желание вернуться в кроны деревьев. За этим воспоминанием пришли и другие: как он лежал в кроватке, собираясь улизнуть, лишь только его мама заснёт, или как однажды она поймала его у самого дымохода. Все дети могли бы вспомнить что-нибудь похожее, если бы только покрепче прижали кулаки к вискам, ведь прежде чем стать людьми, они были птицами. Поэтому неудивительно, что первые недели они немного диковаты и у них чешутся лопатки, где ещё недавно были крылья. — глава 2

Peter is ever so old, but he is really always the same age, so that does not matter in the least. His age is one week, and though he was born so long ago he has never had a birthday, nor is there the slightest chance of his ever having one. The reason is that he escaped from being a human when he was seven days' old; he escaped by the window and flew back to the Kensington Gardens. If you think he was the only baby who ever wanted to escape, it shows how completely you have forgotten your own young days. When David heard this story first he was quite certain that he had never tried to escape, but I told him to think back hard, pressing his hands to his temples, and when he had done this hard, and even harder, he distinctly remembered a youthful desire to return to the tree-tops, and with that memory came others, as that he had lain in bed planning to escape as soon as his mother was asleep, and how she had once caught him half-way up the chimney. All children could have such recollections if they would press their hands hard to their temples, for, having been birds before they were human, they are naturally a little wild during the first few weeks, and very itchy at the shoulders, where their wings used to be.

	Питер <…> мог по запаху отличить восточный ветер от западного,.. — глава 2
	Peter <…> knew an east-wind from a west-wind by its smell,..

	Это был эльф — уличный мальчишка, он бежал по тропе и закрывал плакучие деревья. Делалось это очень просто: он нажимал пружинку, спрятанную в стволе, и деревья закрывались, словно зонтики, осыпая снегом стоящие внизу растения. — глава 5
	He was a street boy fairy who was running up the walk closing the weeping trees. The way he did it was this, he pressed a spring in the trunk and they shut like umbrellas, deluging the little plants beneath with snow.

	… голубая и удивительно бархатистая шея юной особы, как нельзя лучше оттенявшая бриллиантовое колье. Феи благородного происхождения добиваются такого восхитительного голубого цвета следующим образом: они прокалывают кожу, и выступившая голубая кровь окрашивает шею. Только манекены в окнах ювелирных магазинов могут сравниться с ярким блеском бриллиантовых колье на голубых шеях фей. — глава 5
	… her neck, which was blue in colour and of a velvet texture, and of course showed off her diamond necklace as no white throat could have glorified it. The high-born fairies obtain this admired effect by pricking their skin, which lets the blue blood come through and dye them, and you cannot imagine anything so dazzling unless you have seen the ladies' busts in the jewellers' windows.

	… феи никогда не говорят: «нам весело», они говорят: «нам танцевально». — глава 5; перевод: И. П. Токмакова, 2006
	… fairies never say "We feel happy": what they say is, "We feel dancey."

Перевод

А. В. Слобожан, 1986 («Питер Пэн в Кенсингтонском саду»)