Солдат (Харлан Эллисон)

«Солдат» (англ. Soldier) — антивоенный фантастический рассказ Харлана Эллисона 1957 года. Впервые опубликован под названием «Солдат из завтра» (Soldier from Tomorrow).

Цитаты

Сквозь комбинезоны проникал холод, а из уплотнителей накатывались волны жесткой радиации. Один из солдат закричал, когда радиация пробила его защитный костюм. Он почувствовал, как тают его органы, поднялся, выблёвывая кровь, его голова была разрезана поперёк тройным лучом, наведенным роботом. Лицо исчезло, и полуобезглавленный труп свалился обратно в окоп, на товарищей по оружию. Другой солдат небрежно отпихнул тело, подумав о своих четырех детях, погибших при рейде руски-чинков на Гарматополис, их послали на работы в болота. Его воображение нарисовало трех девочек и маленького мальчика с ддинными-длинными ресницами, бредущих по трясине с привязанными к шее сумками для минералов. Они собирали топливные камни. Он негромко заплакал. Звук и мысленный образ плачущего засёк телепат руски-чинков, сидящий где-то за линией фронта, и, прежде чем человек спохватился и опустошил своё сознание, телепат взялся за работу. Солдат вскочил со дна окопа, скрюченными пальцами схватившись за голову. Он рвал ногтями свое лицо, крича высоким и пронзительным голосом, пока вражеский телепат выжигал ему мозг. Мгновение, и его глаза были пусты, словно створки раковины, человек упал рядом со своим товарищем, который уже начал разлагаться.

The cold was seeping up through their suits, and the jammed firmers were emitting hard radiation. One of the men screamed as the radiation took hold in his gut, and he felt the organs watering away. He leaped up, vomiting blood and phlegm—and was caught across the face by a robot-tracked triple beam. The front of his face disappeared, and the nearly decapitated corpse flopped back into the firmhole, atop a comrade. That soldier shoved the body aside carelessly, thinking of his four children, lost to him forever in a Ruskie-Chink raid on Garmatopolis, sent to the bogs to work. His mind conjured up the sight of the three girls and the little boy with such long, long eyelashes—each dragging through the stinking bog, a mineral bag tied to the neck, collecting fuel rocks for the enemy. He began to cry softly. The sound and mental image of crying was picked up by a Ruskie-Chink telepath somewhere across the lines, and even before the man could catch himself, blank his mind, the telepath was on him. The soldier raised up from the firmhole bottom, clutching with crooked hands at his head. He began to tear at his features wildly, screaming high and piercing, as the enemy telepath burned away his brain. In a moment his eyes were empty, staring shells, and the man flopped down beside his comrade, who had begun to deteriorate.

Горячая шрапнель с визгом проносилась над полем; тонкий, хрупкий и острый, как бритва, кусок пластиковой стали перескочил через край укрепокопа и вонзился в голову одного из солдат. Кусок вошел под углом в ухо и, разрезав язык, наполовину высунулся из раскрытого рта. Со стороны могло показаться, что солдат надел на ухо какую-то причудливую серьгу. Он умирал в судорогах, довольно долго. Наконец, его подергивание и всхлипывания стали совсем невыносимыми, и один из его товарищей, воспользовавшись прикладом брандельмайера, положил конец его мукам, ударив раненого в переносицу. Приклад раздробил нос, послав осколки кости в мозг. Человек умер мгновенно. Прозвучал сигнал атаки! У каждого в голове прозвучала телепатическая команда. Они выскочили из окопа, все семеро разом, шепча про себя молитву и зная, что она не спасет. Ступая по склизкой земле, слыша над головой жужжание бомб-пиявок, обрушивающихся на боевые порядки противника, они пошли вперёд.

Hot shrapnel zoomed across the field, and a thin, brittle, knife-edged bit of plasteel arced over the edge of the firmhole, and buried itself in one soldier’s head. The piece went in crookedly, through his left earlobe, and came out skewering his tongue, half-extended from his open mouth. From the side it looked as though he were wearing some sort of earring. He died in spasms, and it took an awfully long while. Finally, the twitching and gulping got so bad, one of his comrades used the butt of a Brandelmeier across the dying man’s nose. It splintered the nose, sent bone chips into the brain, killing the man instantly. Then the attack call came! In each of their heads, the telepathic cry came to advance, and they were up out of the firmhole, all seven of them, reciting their daily prayer, and knowing it would do no good. They advanced across the slushy ground, and overhead they could hear the buzz of leech bombs, coming down on the enemy’s thread emplacements.

Из окопа впереди них высунулась чья-то голова, и трое из оставшихся шести одновременно выстрелили. Оказалось, что это ловушка, настроенная на прямое отражение убийственного заряда, действующая на телепатической волне. Хотя тело солдата-приманки разлетелось на куски, одновременно погибли трое стрелявших, задетые отраженными лучами. Они загорелись. Языки пламени выскальзывали из их ртов, из мгновенно обуглившихся отверстий, где раньше находились глаза. Пиротелепат сработал что надо.

One of the soldiers caught a beam across the belly, and he was thrown sidewise for ten feet, to land in a soggy heap, his stomach split open, the organs glowing and pulsing wetly from the charge of the threader. A head popped out of a firmhole before them, and three of the remaining six fired simultaneously. The enemy was a booby-rigged to backtrack their kill urge, rigged to a telepathic hookup—and even as the body exploded under their combined firepower, each of the men caught fire. Flames leaped from their mouths, from their pores, from the instantly charred spaces where their eyes had been. A pyrotic-telepath had been at work.

Пёсья мина проползла по земле, ткнулась в ноги одного из солдат и, взорвавшись, оторвала их напрочь. Он лежал, стиснув разможженные обрубки ног, чувствуя, как его кровь стекает в грязь. Потом он потерял сознание. Смерть не заставила себя долго ждать. Один из оставшейся пары перескочил через колючую проволоку и сжег бластером опорную точку тридцативосьмилучевого с командой из двенадцати человек, заплатив верхушкой своего черепа. Он остался в живых, и с любопытством, словно сражение прекратилось, ощупал свой череп. За секунду до того, как он свалился на землю, его пальцы наткнулись на что-то выпуклое и скользкое. Его мозг странно светился в ночи, но никто этого не видел.

A doggie-mine slithered across the ground, entwined itself in the legs of one soldier, and blew his legs out from under him. He lay there clutching the shredded stumps, feeling the blood soaking into the mud, and then unconsciousness seeped into his brain. He died shortly thereafter. Of the two left, one leaped a barbwall and blasted out a thirty-eight thread emplacement of twelve men, at the cost of the top of his head. He was left alive, and curiously, as though the war had stopped, he felt the top of himself, and his fingers pressed lightly against convoluted, slick matter for a second before he dropped to the ground.

Перевод

А. Н. Тишинин (под псевд. Л. Соловьёва), 1991 — с некоторыми уточнениями по В. П. Ковалевскому, Н. П. Штуцер, 1997