Хозяин жизни и смерти

«Хозяин жизни и смерти» (англ. Master of Life and Death) — фантастический роман Роберта Силверберга 1957 года.

Цитаты

	Пот с него лил ручьём, однако специальный электронный фильтр, установленный в видеопередающей аппаратуре, скрывал это от телесобеседника, показывая его свежим и подтянутым, каким и положено быть столь высокопоставленному функционеру. — глава 3
	He was drenched in sweat, though the ingenious executive filter in the sending apparatus of the screen cloaked that fact and presented him as neat and fresh.

— У нас достаточно видеохроники, где вы запечатлены, а саму речь мы можем по крохам смонтировать из обрывков фраз и даже слогов, оброненных вами здесь и там. Уолтон нахмурился. В последнее время слишком многие из произносимых для публики речей создавали искусные видеоинженеры, которые научились расщеплять слова на отдельные фонемы, а затем перекомпоновывать их так, что получались целые фразы, произнесенные с любой требуемой составителю интонацией. — глава 6

“We’ve got plenty of stock footage, and we can whip the speech out of some spare syllables you left around.” Walton frowned. Too many of the public speeches of the day were synthetic, created by skilled engineers who split words into their component phonemes and reassembled them in any shape they pleased.

	— Вы неплохо справляетесь со своей работой, мистер Уолтон. — Приходится, — скромно согласился Уолтон. — Директору ВЫНАСа как раз и платят за то, что он творит два-три чуда каждый час. Через какое-то время привыкаешь к такому ритму. — глава 11
	“You handle your job well, Mr. Walton.” “I have to,” Walton said. “The director of Popeek is paid to produce two or three miracles per hour. One gets used to it, after a while.”

Он понял одно: попытка быть искренним и чистосердечным обернулась полным провалом. Мир привык к лицемерным уловкам и словесной мишуре, и когда предлагаемый товар существенно отличается от привычного, его начинают обуревать подозрения. Искренность и честность не ценятся на рынке политиканства. Открыто выступать перед толпой и обратившись непосредственно к ней, Уолтон возбудил подозрения в том, что он, наверное, что-то скрывает от посторонних глаз. — глава 13

One thing was clear: his attempt at sincerity and clarity had been a total failure. The world was accustomed to subterfuge and verbal pyrotechnics, and when it didn’t get the expected commodity, it grew suspicious. Sincerity had no market value. By going before the public and making a direct appeal, Walton had aroused the suspicion that he had something hidden up his sleeve.

	«... мы должны убить зеленокожих раньше, чем они поубивают нас. Нам нужно место для жизни». «Убить их раньше, чем они убьют нас». Уолтон брезгливо хохотнул, пытаясь переварить этот призыв. Вся долго копившаяся ненависть, все потаенные страхи теперь проявлялись в истерическом кликушестве, поднимаясь из глубин обуянных паникой человеческих душ, как накипь — со дна давно немытой кастрюли. — глава 16
	... we ought to kill those greenskins up there before they kill us. We gotta have room to live. Kill them before they kill us. Walton snickered. All the old hysterias the old panic reactions, come boiling up again in times of stress.

	Неизвестно даже почему, общественная жизнь как на дрожжах развивалась в новых поистине исполинских супергородах. Общественные организации расцвели пышным цветом в каждом жилом комплексе, в каждом квартале, превратив Нью-Йорк по сути в бесконечно огромный улей, где роль сотов выполняли смыкавшиеся друг с другом небольшие посёлки. — глава 17
	Somehow, community life had sprung up in this most gargantuan of cities. Organizations within each project, within each block perhaps, had arisen, converting New York into an interlocking series of small towns.

Литература

• Роберт Силверберг. Плата за смерть. — СПб.: Эгос, 1993. — С. 5-226.