Ярослав Гашек (Еланский)

«Ярослав Гашек» — книга Н. П. Еланского 1980 года.

Цитаты

Малые формы прозы писателя во всей их совокупности — «комическая энциклопедия» Чехии первой четверти XX века. — введение

Глава I. Творческий путь Я. Гашека (1901—1920)

См. также.

Отталкиваясь от неприглядных картин современности, нарисованных с комическим освещением свойственных ей противоречий, Гашек ищет положительных явлений, характеров, достойных быть противопоставленными уродливым явлениям и фигурам. Но антиэстетический характер повседневной действительности современного общества затрудняет эти попытки, порождая сомнение в реальности прекрасного, в возможности его проявления, способности прекрасного противостоять воздействию безобразного. Ряд рассказов с преднамеренным нагнетанием антиэстетических явлении…

Много необычного было в жизни Гашека этих лет: странные выходки, приводившие обычно к столкновениям с полицией, заканчивались штрафом или кратковременным тюремным заключением; благодаря такому поведению он приобрёл в полиции репутацию глуповатого и вздорного скандалиста и… добился снисходительного отношения к более серьёзным поступкам. Пользуясь этим, Гашек осмеливался на многое — он отделывался незначительными наказаниями за такие политические действия, которые другим наверняка обеспечили бы каторгу: во время одной уличной демонстрации он избил полицейского. Подобную тактику применяли многие чехи и благодаря этому избегали серьёзных наказаний. Литературное переосмысление такого поведения, как уже упоминалось, послужило реальной основой для формирования образа Швейка.

В предвоенное десятилетие сатирик приподнимал в окружающей действительности пласт за пластом, чтобы прийти к широким обобщающим и важным заключениям о существенных, ведущих закономерностях развития современного ему общества. Писатель шёл от частных наблюдений, отражения отдельных фактов и явлений к публицистическому обобщению, а от него — к художественному воплощению…

В рассказе «Как в 1912 году взбунтовались ветераны в Рокыцанах» Гашек особенно остро высмеял союз отставных вояк, чехов-австропатриотов. Рассказ значителен и интересен: он поистине пророчески изображает фашизм <…>. Ряд деталей в изображении бунта ветеранов поразительно напоминает и описание периода, предшествующего мюнхенскому пивному путчу гитлеровцев, и сегодняшние сообщения о возне последователей бесноватого фюрера в различных странах. «Ветераны», как и фашисты, связаны с полицией, государственным аппаратом; замышляя свой путч…

Усиление внимания Гашека к политическим событиям сказалось в том, что он всесторонне и убедительно выявил в своём творчестве буржуазно-обывательский характер деятельности чешских политических партий всех оттенков, включая социал-демократов и анархистов.

В способах конкретного воспроизведения действительности, в зарисовках маленьких повседневных сценок он сближается иногда с импрессионистами. Но особенно близок <…> некоторыми сторонами своей художественной манеры к другому направлению модернистского искусства — к экспрессионизму, который в предвоенные и послевоенные годы получил широкое распространение в Германии.

Гашеку свойственно скептическое отношение к углубленному псевдопсихологизму, характерному для сочинений декадентов разного толка. Такую изобразительную манеру Гашек не раз высмеивал в своих фельетонах (особенно подробно — «О поэтах» и «Социальная поэзия»).

Глава II. «Похождения бравого солдата Швейка…». Творчество Я. Гашека (1920—1923)

«Похождения бравого солдата Швейка…» были остро злободневной сатирой, настоящим романом-памфлетом, наносившим удар не только, как принято думать, по уже развалившемуся военно-бюрократическому аппарату абсолютистской буржуазно-феодальной Австро-Венгрии, но не в меньшей степени и по складывающейся буржуазной государственности Чехословацкой республики, провозглашенной 18 октября 1918 года. Гашек выбирает для своей сатиры такие стороны общественно-политической жизни Австро-Венгрии, такие типы, которые, лишь слегка трансформированные, не изменившие своей сущности, сохранились и в буржуазной Чехословакии и осуждение которых имело важное политическое значение. И в рассказах, написанных одновременно с «Похождениями бравого солдата Швейка…», сатирик не раз подчёркивает, что буржуазная Чехословакия — почтительная наследница австрийской монархии, тщательно сохранившая многие неприглядные стороны прежней империи.

Какое значение придавал Гашек [антимонархическим] выпадам? Ведь Австро-Венгрии уже не существовало, династия Габсбургов была свергнута, а в Чехословакии утвердился республиканский строй. Анализ общественно-политической обстановки Чехословакии в 1921 — 1922 годах, т.е. во время создания романа, показывает, что все эти выпады были чрезвычайно актуальны. Положение Чехословакии в первые годы её существования как независимого государства и как республики, отнюдь не было прочным. Антанта только после Октябрьской революции, вызвавшей во всем мире могучее движение за освобождение, с большими колебаниями дала своё согласие на образование самостоятельной Чехословакии. Свергнутые Габсбурги не теряли надежды вернуть себе престол. Между тем руководящие деятели молодой республики из буржуазных партий и. социал-демократии отнюдь не зарекомендовали себя в прежние годы активными противниками Австро-Венгрии. Едва ли можно было надеяться на твёрдость такого республиканского руководства в борьбе с попытками реставрации Австрии. Правящие буржуазные деятели Чехословакии не были также непримиримыми республиканцами: если они были против Габсбургов, оставивших по себе такую недобрую память, то ничего не имели бы против какого-нибудь иностранного принца на престоле святого Вацлава возрождённого королевства. Таким образом, дискредитация Гашеком Австро-Венгрии, Габсбургов и монархов вообще была явно направлена против происков последнего Габсбурга и монархической опасности, которая, принимая во внимание настроение правящих кругов, существовала в то время в Чехословакии. Гашек в исторически конкретном изображении определённых общественных явлений приходит к широчайшему обобщению и убедительному выводу: строй абсолютной монархии, который некогда был прогрессивным по сравнению с феодальной необузданностью и произволом, стал в XX веке вопиющим анахронизмом.

«Сумасшедший судья был очень набожный человек. У него были сестры, и все они служили кухарками у священников, и он был крёстным отцом всех их ребят». Четыре предложения (из них три соединены в одно сложносочинённое) создают целую маленькую новеллу. <…> кухарки, экономки и другая женская прислуга католических ксендзов, которые церковными законами были обречена на безбрачие, с давних пор служили одиозными фигурами скабрезных анекдотов. Для чешского читателя такого пояснения не требовалось. Он многозначительно улыбался при одном упоминании «фарских кухарок», т.е. кухарок ксендзов. И вот три сестры набожного судьи, вероятно, искренне почитающего «служителей бога», прижили детей от ксендзов, а судье вдобавок приходится быть крёстным отцом, так как никто не хотел выполнять эту роль для внебрачных детей. — книга четвёртая, глава I

Швейк должен был выдерживать свою роль при любых обстоятельствах, чтобы не быть разоблачённым, и такое поведение стало для него совершенно естественным. Возможно, что Швейк дурачится по привычке, подобно тому как разыгрывали из себя дураков разумные Шильдбюргеры из немецкой народной книги XVI века. Очень редко показывает подлинное лицо Швейка автор. Отчасти он это делает в сцене разговора Швейка с фельдкуратом Кацем, когда последний выясняет, почему Швейк расплакался на его проповеди: резко меняется тон речи Швейка. Это уже не прежняя, расслабленная, спотыкающаяся речь с многочисленными отступлениями и ненужными нелепыми вставками, соответствующая тому недалёкому простаку, какого разыгрывает из себя Швейк. Теперь за его словами ощущается умный, энергичный, наблюдательный, расчётливый аналитик, сознающий своё превосходство над многими, кто властвует над ним и к кому он не может поэтому не относиться иронически. Вообще в течение всего времени, когда он общается с фельдкуратом Кацем, который его разгадал, Швейк не считает нужным маскироваться. — книга первая, глава IX (от слов «Признайся, подлец, что ревел ты…»)

Идеал Гашека по «Похождениям бравого солдата Швейка…»— человек широкого кругозора, гибкого ума, свободный от власти догмы, щедрый в чувствах, действиях и поступках, терпимый и гуманный, свободолюбивый и принципиальный, выдержанный и дисциплинированный. Швейк обладает многими из перечисленных качеств, но лишён широкого кругозора, решительности и принципиальности, выдержки и самодисциплины.

То прекрасное, что было в России, осталось в невозвратимом прошлом; однажды он с горечью в порыве самообличения сказал: «Там было прекрасно, но я к этому не имел отношения». Поэтому, видимо, он так и задержался с описанием продвижения Швейка на фронт, так и не собрался описать его похождения в России: сковывала противоречивость поведения его героя, слишком мучительно было возвращаться к воспоминаниям о годах, когда он сам был активным бойцом, преодолевшим швейковскую половинчатость. Гашек психологически не был в момент написания романа подготовлен к тому, чтобы обратиться к воспоминаниям о своём участии в гражданской войне.

Как и Вольтер, который делил попов на дураков и шарлатанов, Гашек показывает, что более умные из них, Кац и Лацина, понимают бесполезность, бездейственность и нелепость своей «работы» и не стесняются демонстрировать перед окружающими полное несоответствие своего поведения тому, чему они поучают других, явное пренебрежение ко всем догматам, правилам и нормам религии. Кац даже откровенно издевается над религиозными обрядами, предметами культа, простодушием верующих и самим собой, исполняющим такую шутовскую должность. <…> В то же время всем сатирическим образам романа присуща особенность <…>: даже самые могущественные из них, как Шварцбург и Циллергут, при всей своей злобе, лишены внутренней силы, на них явно лежит печать обречённости.

Чешские литературоведы отмечают также такие комические приёмы сатирика, как: парадоксальная логика, ни на чем не основанные сравнения, неутомимое приведение неуместных примеров, чрезмерное обобщение и рядом локализующая точность, расточительное богатство жизненных подробностей, мнимо равнодушное изображение той или другой ситуации, игра слов, смещение причин и следствий, иерархии простых предложений в сложном. Нужно иметь в виду, что Гашек едва ли сам изобретал все эти художественные приемы. Скорее всего они были восприняты им стихийно непосредственно из богатейшего неиссякаемого источника — живой разговорной народной речи. Речь Швейка и других персонажей, равно как и авторская речь, несмотря на изумительную виртуозность, иногда парадоксальность по содержанию и форме, всегда ясна и осмысленна, как и народная речь.

Коммунистическая партийность, широта охвата действительности в международном масштабе под углом зрения борьбы социализма и капитализма, оптимистический характер сатиры, эстетический социалистический идеал, исходя из которого сатирически и юмористически изображаются различные события и лица современности, — все эти качества большинства рассказов и фельетонов Гашека 20-х годов дают основание считать их, как и «Похождения бравого солдата Швейка…», сатирой социалистического реализма.