Наталья Леонидовна Трауберг

Наталья Леонидовна Тра́уберг (5 июля 1928 — 1 апреля 2009) — советский и российский переводчик, эссеист, мемуарист. Дочь кинорежиссёра Леонида Трауберга.

Цитаты

Главное в переводе — сделать так, чтобы воздействие твоего текста было равно воздействию оригинала.

«Дело дородного дракона». — добавила к своему переводу гл. 3 «Моста в Терабитию», 2003

Из Евангелия делать идеологию абсолютно невозможно, Евангелие — это личная связь, вроде брака или отцовства-сыновства, а вот из религии можно сделать что хочешь. И делали.

Один американский проповедник, которого я переводила, всё время пишет, что нет власти не от Бога, христианин должен слушаться всех властей. Мы его ужасно ругали, хищно приговаривая: «Посидел бы ты, голубчик.» Ему хорошо говорить: живет себе в Америке и слушается.

Корреспондент: Чем, на ваш взгляд, отечественный переводчик отличается от западного? — Во-первых, для Запада характерен дословный перевод, а во-вторых, они не расценивают его как искусство. У них распространен информационный перевод, и мы скоро к нему придем. При таком подходе писатель целиком теряется, много писателей вообще не поддаются переводу и оказываются не нужны. Западный перевод не испортит суховатого стиля историка Кристофера Даусона, а нашему Ключевскому, который писал интересно и смешно, он просто вреден. Художественная литература при таком подходе теряет всё свое богатство. Недавно мне принесли несколько книг Пушкина, выполненных современными английскими переводчиками, и я должна сказать, похож перевод на оригинал или нет. Я вообще не понимаю такого подхода, для меня перевод (в идеале) — это равное оригиналу произведение. Конечно, и на Западе есть исключения, есть переводчики, чей метод похож на наш.

«Христианство — это очень неудобно

Быть христианином — значит отказаться от себя в пользу ближнего. Это не имеет отношения к определенной конфессии, а зависит только от личного выбора человека и потому вряд ли станет массовым явлением.

Корреспондент: Считается, что <…> именно русское православие заключает в себе полноту христианства всего мира. Что вы думаете по этому поводу? — Мне кажется, что говорить о совпадении русскости и православия — это унижение Божественного и вечного. И если мы начинаем рассуждать, что русское христианство самое главное на свете, то у нас — большие проблемы, которые ставят под вопрос нас как христиан.

Корреспондент: Обычно цитируется «Не делай того, чего не хочешь себе». — Да, любовь для всякого хорошего человека означает это золотое правило. Вполне резонное: не делай того-то и спасешься. Ветхозаветная матрица, которую взяло потом мусульманство. А любовь христианская — это душераздирающая жалость. Человек может тебе вообще не нравиться. Он может быть тебе абсолютно противен. Но ты понимаешь, что, кроме Бога, у него, как и у тебя, защиты нет. Часто ли мы видим даже в нашей церковной среде такую жалость? К сожалению, даже эта среда у нас пока ещё чаще всего неприятная. Даже само слово «любовь» в ней уже скомпрометировано. Угрожая девчонкам адским огнем за аборты, священник говорит: «А главное — любовь…» Когда это слышишь, даже при полном непротивлении возникает желание взять дубину хорошую и…

Когда у нас так долго не было понятия греха, а потом за грех стали принимать что угодно, кроме себялюбия, «умения жить», своеволия, уверенности в своей праведности и настырности, надо всё начинать заново. Многим приходилось начинать заново.

«Разговоры запросто»

Бывают среди верующих такие жёсткие люди — они бы всех приговорили к высшей мере суровой доброты.

В христианстве очень важно смириться, но нельзя заставить смириться, например, дать по уху для научения смирению. Злом не приводят к добру.

Действительно, по какому признаку узнавать нас, если мы христиане? Не по крестику же на шее?

Когда человек не выдерживает никакой правды, его надо гладить и утешать.

Мы так мало помогаем Богу! Ведь это ужас как мало!..

Самая большая беда — семья. Церковь — тоже семья, и вот выкручиваются каким-то особенным образом, чтобы показать, что «любят» друг друга. Какое там любят?! Ненавидят просто, и всё, только в сахарном сиропе. Это ещё один вид фарисейства, а Христос жить не мог от фарисейства!

Фарисеи — это же не гады какие-то, они хорошие набожные люди. Правда, Бога убили, а в остальном — очень хорошие.

Христианство — это далеко не вседозволенность. Это — милость к другим, чтобы взамен нести их крест.

Христос милует свыше всякой меры, но чётко ненавидит грех, круче пророка Михея.

Христиане — очень странная, химическая служба: быть в мире закваской, солью. Средства негодные, поражений тысячи, но — при абсолютной поддержке Бога.

Чем мужчина лучше? У него нет катастрофической серьёзности, незыблемой веры в себя, он может посмеяться над собой, поэтому ему ближе до блудного сына.

Ссылки

• Официальный сайт Натальи Леонидовны Трауберг