Мост в Терабитию (повесть)

«Мост в Терабитию» (англ. Bridge to Terabithia) — четвёртая детская повесть (короткий роман) Кэтрин Патерсон, впервые изданная в 1977 году. Основана на реальных событиях, произошедших с её сыном Дэвидом и его подругой Лайзой Хилл. Самое известное произведение писательницы, оно было дважды экранизировано, лучшей признана одноимённая картина 2007 года.

Цитаты

Глава 1

	Мэй Белл <…> шёл седьмой год, и она боготворила [Джесса], а это иногда и неплохо. Когда ты — единственный мальчишка среди четырёх девчонок и две старших тебя запрезирали с тех пор, как ты не разрешаешь себя наряжать и катать в ржавой кукольной коляске, а самая маленькая плачет, чуть на неё зыркнешь, приятно сознавать, что кто-то тебя боготворит.
	May Belle <…> was going on seven, and she worshiped him, which was OK sometimes. When you were the only boy smashed between four sisters, and the older two had despised you ever since you stopped letting them dress you up and wheel you around in their rusty old doll carriage, and the littlest one cried if you looked at her cross-eyed, it was nice to have somebody who worshiped you.

	Эти девчонки умели отлынивать от работы быстрее, чем кузнечик проскочит между пальцами.
	Those girls could get out of work faster than grasshoppers could slip through your fingers.

Глава 2

— Надеюсь, у них есть такая девочка, как я, — сказала Мэй Белл. — А то мне играть не с кем. — А Джойс Энн? — Ну, прям! Она малявка, вот она кто. У Джойс Энн задрожали губы. Потом её коротенькое тельце дёрнулось, и она истошно заорала. — Кто там дразнит ребёнка? — взвыла мать из-за двери. Джесс тяжело вздохнул и сунул свой последний сэндвич прямо в раскрытый рот Джойс Энн. Она широко раскрыла глаза, но рот закрыла, чтобы не потерять неожиданный дар.

"I hope they have a girl, six or seven," said May Belle. "I need somebody to play with." "You got Joyce Ann." "I hate Joyce Ann. she's nothing but a baby." Joyce Ann's lip went out. They both watched it tremble. Then her pudgy body shuddered, and she let out a great cry. "Who's teasing the baby?" his mother yelled out the screen door. Jess sighed and poked the last of his sandwich into Joyce Ann's open mouth. Her eyes went wide, and she clamped her jaws down on the unexpected gift.

Рисовал Джесс так, как иные пьют. Рисунок начинался в мозгу и впитывался в усталое, напряжённое тело. Ох, как он любил рисовать! Чаще всего — животных, и не просто животных, <…> а дурацких каких-то, ненормальных. Почему-то ему нравилось ставить своих зверей в немыслимые ситуации. Вот гиппопотам только что сорвался со скалы и летит кувырком — это можно понять по клубящимся линиям — прямо в море, из которого торчат пучеглазые, удивлённые рыбы. Над гиппопотамом — не над головой, она внизу, над задницей — плавает пузырь, а на нём написано: «Ой, я очки забыл!»

Jess drew the way some people drink whiskey. The peace would start at the top of his muddled brain and seep down through his tired and tensed-up body. Lord, he loved to draw. Animals, mostly. Not regular animals, <…> but crazy animals with problems-for some reason he liked to put his beasts into impossible fixes. This one was a hippopotamus just leaving the edge of the cliff, turning over and over — you could tell by the curving lines — in the air toward the sea below where surprised fish were leaping goggle-eyed out of the water. There was a balloon over the hippopotamus — where his head should have been but his bottom actually was — "Oh!" it was saying. "I seem to have forgotten my glasses."

	… Ларк-Крик был какими-то задворками моды. Здесь годами не могут принять то, что в любом другом месте, сверившись с ТВ, охотно взяли на вооружение.
	… Lark Creek was the backwash of fashion. It took them a long time to accept there what everyone could see by their TV's was OK anywhere else.

	Порой он чувствовал себя среди всех этих женщин совсем одиноким — единственный петух, и тот не вынес, а другого ещё не завели.
	Sometimes he felt so lonely among all these females — even the one rooster had died, and they hadn't yet gotten another.

	У Джесса просто сердце болело, когда отец поднимал малышню и сажал себе на плечи или, нагнувшись, обнимал их. Ему казалось, что его считают слишком большим с самого рождения.
	It made Jess ache inside to watch his dad grab the little ones to his shoulder, or lean down and hug them. It seemed to him that he had been thought too big for that since the day he was born.

Глава 3

	… миссис Майерс одарила всех своей знаменитой первосентябрьской улыбкой. В старших классах говорили, что она улыбается только в первый и в последний день учебного года.
	… Mrs. Myers flashed her famous first-day-of-school smile. It was said in the upper grades that Mrs. Myers had never been seen to smile except on the first and the last day of school.

	Миссис Майерс следила за раздачей учебников с таким видом, словно она — президент Соединённых Штатов, только и занимающийся бессмысленными подписаниями и церемониями.
	Mrs. Myers handed out books almost as though she were President of the United States, dragging the distribution process out in senseless signings and ceremonies.

	… с лица миссис Майерс сошла улыбка, напоминавшая пирог с лимонным вареньем.
	… Mrs. Myers' face had lost its lemon-pie smile.

	Звонок на перемену. Мальчики, громко вопя, кинулись к дверям. — Все мальчики немедленно садятся. О, Господи! — Девочки строятся и идут на игровую площадку. Пропускаем вперёд дам. Мальчики затрепетали на краешках парт, как мотыльки, пытающиеся высвободиться из кокона.
	The recess bell. With a yelp, the boys were pushing for first place at the door. "The boys will all sit down." Oh, Lord. "While the girls line up to go out to the playground. Ladies first." The boys quivered on the edges of their seats like moths fighting to be freed of cocoons.

	[Лесли] пошла прямо к Перкинсову дому. Он не удержался, оглянулся. Она не шла, а бежала, словно ей вообще свойственно бегать, а не ходить; и он почему-то вспомнил, как летят осенью дикие утки. Так это плавно, что ли… Ему припомнилось слово «изящно», но он тряхнул головой и поспешил к себе.
	She just took off running to the old Perkins place. He couldn't help turning to watch. She ran as though it was her nature. It reminded him of the flight of wild ducks in the autumn. So smooth. The word "beautiful" came to his mind, but he shook it away and hurried up to his house.

Глава 4. Правители Терабитии

— Друзей у тебя там было, наверное!.. — Да, друзья были. — Тогда зачем ты сюда приехала? — Родители пересмотрели свою систему ценностей. — Чего-о-о?! — Они решили, что слишком зависят от денег и успеха, и купили эту старую ферму. Собираются пахать, сеять и думать о самом главном. Джесс глядел на неё, разинув рот. Он понимал это, но ничего не мог поделать. Такой белиберды он в жизни не слышал. — А расплачиваешься ты? — Ага. — Почему ж они о тебе не подумали? — Мы с ними обсудили и это, — терпеливо пояснила она. — Я сама хотела ехать. — Она проследила его взгляд в окно. — Загодя никогда не знаешь, что на что похоже.

"I guess you had a lot of friends there, too." "Yeah." "Why'd you come here?" "My parents are reassessing their value structure." "Huh?" "They decided they were too hooked on money and success, so they bought that old farm and they're going to farm it and think about what's important." Jess was staring at her with his mouth open. He knew it, and he couldn't help himself. it was the most ridiculous thing he had ever heard. "But you're the one that's gotta pay." "Yeah." "Why don't they think about you?" "We talked it over," she explained patiently. "I wanted to come, too." She looked past him out the window. "You never know ahead of time what something's really going to be like."

— Это сочинение я хочу прочесть вслух. По двум причинам. Во-первых, оно изумительно написано. Во-вторых, оно повествует о необычном для девочки хобби… — Миссис Майерс послала Лесли отблеск своей первосентябрьской улыбки. Лесли уставилась в парту. Попасть в любимчики к миссис Майерс хуже, чем яду наглотаться. — Итак, Лесли Бёрк. «Подводное плавание». Отрывистый голос раскроил предложения на смешные коротенькие фразы, но и в таком виде сила леслиных слов увлекла Джесса за собой, в тёмные глубины вод. Внезапно у него перехватило дыхание. Скажем, ты глубоко нырнул, и маска наполнилась водой, а на поверхность вынырнуть не удаётся. Он закашлялся, обливаясь потом, и попытался унять панику. Вот, оказывается, какое хобби у Лесли! Никому бы не удалось наврать, что его любимое занятие — подводный спорт. Значит, Лесли и впрямь ныряла, не боялась уйти глубоко-глубоко в мир, где совсем нет воздуха и очень мало света. Господи, какой он трус! Да он весь трясётся, только слушая, как миссис Майерс про это читает. Честное слово, грудной младенец, сосунок похуже Джойс Энн! Отец надеется, что из него вырастет мужчина, а он позволяет какой-то девчонке, которой нет и десяти, загнать ему душу в пятки простым рассказом о том, как ты смотришь на мир под водой. Слабак он, больше никто. — Я уверена, — говорила тем временем миссис Майерс, — что на вас этот замечательный очерк произвёл не меньшее впечатление, чем на меня. Впечатление. Господи, да он чуть не захлебнулся!

"I want to read this composition aloud. For two reasons. One, it is beautifully written. And two, it tells about an unusual hobby — for a girl." Mrs. Myers beamed her first-day smile at Leslie. Leslie stared at her desk. Being Mrs. Myers' pet was pure poison at Lark Creek. "Scuba Diving by Leslie Burke." Mrs. Myers' sharp voice cut Leslie's sentences into funny little phrases, but even so, the power of Leslie's words drew Jess with her under the dark water. Suddenly he could hardly breathe. Suppose you went under and your mask filled all up with water and you couldn't get to the top in time? He was choking and sweating. He tried to push down his panic. This was Leslie Burke's favorite hobby. Nobody would make up scuba diving to be their favorite hobby if it wasn't so. That meant Leslie did it a lot. That she wasn't scared of going deep, deep down in a world of no air and little light. Lord, he was such a coward. How could he be all in a tremble just listening to Mrs. Myers read about it? He was worse a baby than Joyce Ann. His dad expected him to be a man. And here he was letting some girl who wasn't even ten yet scare the liver out of him by just telling what it was like to sight-see under water. Dumb, dumb, dumb. "I am sure," Mrs. Myers was saying, "that all of you were as impressed as I was with Leslie's exciting essay." Impressed. Lord. He'd nearly drowned.

	… автобус заполняли семиклассники — крупные, начальственного вида грудастые девочки и хилые, кожа да кости, узкоглазые мальчики.
	… the seventh graders headed for the bus-the huge bossy bosomy girls and the mean, skinny, narrow-eyed boys.

… Джесс и Лесли <…> припустили по пустырю за бывшим домом Перкинсов вниз, к высохшему руслу ручья, отделявшего поле от леса. Там на самом берегу росла старая, разлапистая, словно краб, яблоня, с которой свисал привязанный кем-то и давно забытый канат. Они по очереди принялись раскачиваться над глубоким оврагом. Стоял прекрасный осенний день, и если, раскачавшись, взглянуть вверх, казалось, что ты плывёшь. Джесс расслабился и глотнул яркие, ясные краски неба. Теперь он плыл, словно ленивое пухлое облако, взад-вперёд по небесной сини. — Знаешь, что нам нужно? — окликнула его Лесли. Опьянев от неба, он не мог представить, что ему ещё нужно. — Нам нужно место, — продолжала она, — для нас одних. Такое тайное, что мы о нём не скажем никому в мире. Джесс, раскачиваясь, вернулся к ней, и вытянув ноги, стал на землю. Она понизила голос до шёпота. — Это может быть тайное царство, — продолжала она. — А мы с тобой будем правителями. Он заволновался. Конечно, неплохо стать правителем, пусть даже и выдуманной страны. — Ладно, — сказал он. — Где ж его взять, твоё царство? — Вон там, в лесу. Никто нас не найдёт и ничего не испортит. Лес изобиловал местами, которые Джессу совсем не нравились, например, тёмными ложбинами, в которых ты как под водой, но он этого не сказал. — Я знаю, — Лесли воодушевлялась всё больше. — Это волшебная страна, вроде Нарнии, и один-единственный способ попасть в неё — перелететь на заколдованном канате. — Глаза её сверкали. Она схватила канат. — Давай, — продолжала она, — отыщем место, где будет стоять наш неприступный замок. Они прошли всего несколько ярдов вглубь леса, и Лесли замерла. — Может быть, прямо здесь? — спросила она. — Идёт, — поспешил согласиться Джесс, радуясь, что не надо нырять в глубину чащи. Конечно, он повёл бы её туда, не такой он трус, чтоб не поисследовать разные там овраги между темнеющими колоннами сосен. Но своим лагерем, постоянным местом пребывания, он бы избрал именно это место — кизил с секвойей играют в прятки меж дубов и вечнозелёных деревьев, а солнце струится золотыми потоками сквозь кроны деревьев и ложится у ног тёплыми всплесками. — Идёт, — повторил он, отважно кивнув. Подлесок тут был сухой, его легко счистить. Земля почти ровная. — Тут строить можно. Лесли назвала их тайную страну «Терабития» и одолжила Джессу все свои книги о Нарнии, чтобы он знал, как живут в волшебном королевстве — как охраняют животных и деревья, как ведёт себя правитель. Это оказалось труднее всего. Лесли говорила величественно, словно королева, а ему-то и родной, обычный язык давался с трудом, не то что напевная речь короля. Зато у него были золотые руки. Они натаскали досок и другого материала из мусорной кучи у выгона и построили свой неприступный замок на том месте в лесу, где решили.

… Jess and Leslie <…> ran up over the empty field behind the old Perkins place and down to the dry creek bed that separated farmland from the woods. There was an old crab apple tree there, just at the bank of the creek bed, from which someone long forgotten had hung a rope. They took turns swinging across the gully on the rope. It was a glorious autumn day, and if you looked up as you swung, it gave you the feeling of floating. Jess leaned back and drank in the rich, clear color of the sky. He was drifting, drifting like a fat white lazy cloud back and forth across the blue. "Do you know what we need?" Leslie called to him. Intoxicated as he was with the heavens, he couldn't imagine needing anything on earth. "We need a place," she said, "just for us. It would be so secret that we would never tell anyone in the whole world about it." Jess came swinging back and dragged his feet to stop. She lowered her voice almost to a whisper. "It might be a whole secret country," she continued, "and you and I would be the rulers of it." Her words stirred inside of him. He'd like to be a ruler of something. Even something that wasn't real. "OK," he said. "Where could we have it?" "Over there in the woods where nobody would come and mess it up." There were parts of the woods that Jess did not like. Dark places where it was almost like being under water, but he didn't say so. "I know" — she was getting excited — "it could be a magic country like Narnia, and the only way you can get in is by swinging across on this enchanted rope." Her eyes were bright. She grabbed the rope. "Come on," she said. "Let's find a place to build our castle stronghold." They had gone only a few yards into the woods beyond the creek bed when Leslie stopped. "How about right here?" she asked. "Sure," Jess agreed quickly, relieved that there was no need to plunge deeper into the woods. He would take her there, of course, for he wasn't such a coward that he would mind a little exploring now and then farther in amongst the ever-darkening columns of the tall pines. But as a regular thing, as a permanent place, this was where he would choose to be — here where the dogwood and redwood played hide and seek between the oaks and evergreens, and the sun flung itself in golden streams through the trees to splash warmly at their feet. "Sure," he repeated himself, nodding vigorously. The under— brush was dry and would be easy to clear away. The ground was almost level. "This'll be a good place to build." Leslie named their secret land "Terabithia," and she loaned Jess all of her books about Narnia, so he would know how things went in a magic kingdom-how the animals and the trees must be protected and how a ruler must behave. That was the hard part. When Leslie spoke, the words rolled out so regally, you knew she was a proper queen. He could hardly manage English, much less the poetic language of a king. But he could make stuff. They dragged boards and other materials down from the scrap heap by Miss Bessie's pasture and built their castle stronghold in the place they had found in the woods.

— Вот что, — сказала Лесли, — нарисуй панораму Терабитии, мы её повесим в замке. — Я не могу. Как бы ей объяснить, что он жаждет поймать и запечатлеть трепещущую вокруг жизнь, но при первой же попытке та ускользает из-под пальцев, оставляя на листе какие-то ископаемые? — Я не смогу, — повторил он. — Эти деревья такие красивые. Она кивнула: — Не волнуйся, когда-нибудь сможешь. Он ей верил, потому что здесь, в тенистом свете неприступного замка, всё казалось возможным. У них в руках был целый мир, и ни один враг, ни Гарри Фалчер, ни Ванда Кей Мур, ни Дженис Эйвери, ни собственные страхи и недостатки, ни воображаемые неприятели не могли их побороть.

"You should draw a picture of Terabithia for us to hang in the castle," Leslie said. "I can't." How could he explain it in a way Leslie would understand, how he yearned to reach out and capture the quivering life about him and how when he tried, it slipped past his fingertips, leaving a dry fossil upon the page? "I just can't get the poetry of the trees," he said. She nodded. "Don't worry," she said. "You will someday." He believed her because there in the shadowy light of the stronghold everything seemed possible. Between the two of them They owned the world and no enemy, Gary Fulcher, Wanda Kay Moore, Janice Avery, Jess's own fears and insufficiencies, nor any of the foes whom Leslie imagined attacking Terabithia, could ever really defeat them.

	Он знал, что «подружки» гоняются за тобой на перемене, пытаются схватить тебя и поцеловать.
	He knew that a girl friend was somebody who chased you on the playground and tried to grab you and kiss you.

Лесли всегда тихо сидела за партой, никогда не перешёптывалась, не мечтала, не жевала жвачку, все выполняла на отлично и всё же была переполнена разными проказами. Если б учительница могла увидеть, что творится под маской образцовой ученицы, она бы в полном ужасе выгнала её из класса. Джессу с трудом удавалось сохранять серьёзное выражение, едва он представлял, что кроется за ангельским взглядом. Однажды Лесли призналась ему на перемене, что всё утро представляла миссис Майерс на одной из тех ферм в Аризоне, где избавляются от лишнего веса. Несчастная училка была в её фантазиях запойной обжорой (как тут скажешь?), которая прячет сладости в самых странных местах — в умывалке, например, в шкафчике над раковиной, — а потом их находят и всем показывают, унижая её перед другими толстухами. Позже Джесс представлял, что миссис Майерс взвешивают, а на ней только розовый корсет. «Опять что-то скрываешь, бочка!» — визжала костлявая директриса, а миссис Майерс чуть не плакала. — Джесси Эронс! — резкий голос учительницы проткнул тонкую плёнку его грёз.

Leslie was one of those people who sat quietly at her desk, never whispering or daydreaming or chewing gum, doing beautiful schoolwork, and yet her brain was so full of mischief that if the teacher could have once seen through that mask of perfection, she would have thrown her out in horror. Jess could hardly keep a straight face in class just trying to imagine what might be going on behind that angelic look of Leslie's. One whole morning, as Leslie had related it at recess, she had spent imagining Mrs. Myers on one of those fat farms down in Arizona. In her fantasy, Mrs. Myers was one of the foodaholics who would hide bits of candy bars in odd places — up the hot water faucet ! — only to be found out and publicly humiliated before all the other fat ladies. That afternoon Jess kept having visions of Mrs. Myers dressed only in a pink corset being weighed in. "You've been cheating again, Gussie!" the tall skinny directoress was saying. Mrs. Myers was on the verge of tears. "Jesse Aarons!" The teacher's sharp voice punctured his daydream.

	… струнные квартеты (он поначалу думал, что это какие-то ящики или, скорее, бидоны на одну кварту, сплетённые почему-то из струн)…
	… string quartets (which he at first thought was a square box made out of string)…

Впервые в жизни он вставал каждое утро, уверенный, что его ждёт что-то стоящее. Лесли была для него больше, чем другом, она была его лучшей, весёлой стороной — дорогой в Терабитию и дальние края. Терабития оставалась тайной, и слава Богу, Джесс не смог бы объяснить это постороннему. Один поход на холм, к лесам, и то вызывал в нём какое-то тепло, разливавшееся по всему телу. Чем ближе он подходил к высохшему руслу и канату на старой яблоне, тем сильнее чувствовал, как бьётся у него сердце. Он хватал конец каната, раскачивался и вмиг, объятый дикой радостью, перелетал на другой берег, а там плавно приземлялся на обе ноги, становясь в этой таинственной стране выше, сильнее и мудрее.

For the first time in his life he got up every morning with something to look forward to. Leslie was more than his friend. She was his other, more exciting self — his way to Terabithia and all the worlds beyond. Terabithia was their secret, which was a good thing, for how could Jess have ever explained it to an outsider? Just walking down the hill toward the woods made something warm and liquid steal through his body. The closer he came to the dry creek bed and the crab apple tree rope the more he could feel the beating of his heart. He grabbed the end of the rope and swung out toward the other bank with a kind of wild exhilaration and landed gently on his feet, taller and stronger and wiser in that mysterious land.

Глава 5

Лесли любила сочинять истории про великанов, которые грозят миру и покою Терабитии, но оба знали, что подлинный злодей в их жизни — Дженис Эйвери. Конечно, издевалась она не только над ними. У неё были две подруги, Вильма Дин и Бобби Сью Хеншоу, такие же туши, и вся тройка врывалась на площадку, мешая прыгать через скакалочку, сшибая битки у игравших в классики и хохоча над испуганным визгом. Они каждое утро стояли у женского туалета, отбирая у малышек деньги на завтраки как плату за вход.

Leslie liked to make up stories about the giants that threatened the peace of Terabithia, but they both knew that the real giant in their lives was Janice Avery. Of course, it wasn't only Jess and Leslie that she was after. She had two friends, Wilma Dean and Bobby Sue Henshaw, who were almost as big as she was, and the three of them would roam the playground, grabbing up hopscotch rocks, running through jump ropes, and laughing while second graders screamed. They would even stand outside the girls' room first thing every morning and make the little girls give them their milk money before they'd let them go to the bathroom.

	— Да уж. Наверное, в Арлингтоне у тебя была тайная любовь. — Джесс Эронс! Сейчас ка-ак тресну! — Короля Терабитии? А не опасно ли? — Да, это цареубийство, — важно ответила она.
	"You probably had some big secret love down in Arlington." "Jess Aarons, I'm going to kill you." "Hey, girl, you kill the king of Terabithia, and you're in trouble." "Regicide," she said proudly.

Глава 6

	… есть повод для гнева. Он был зол, потому что скоро Рождество, а для Лесли у него ничего нет. Дорогого подарка она не ждёт, это ему нужно что-то подарить ей, как нужно поесть, если голоден. <…> Она смеяться не станет, что ей ни подари. Но ему это нужно самому, чтобы потом гордиться.
	… the source of his anger. He was angry, too, because it would soon be Christmas and he had nothing to give Leslie. It was not that she would expect something expensive; it was that he needed to give her something as much as he needed to eat when he was hungry. <…> She wouldn't laugh at him no matter what he gave her. But for his own sake he had to give her something he could be proud of.

	Сжимая [щенка] под мышкой, Джесс перебрался через речку. Пройти оврагом было бы легче, но он чувствовал, что в Терабитию надо вступить так, как положено. Щенок не должен нарушать правила. Это опасно им обоим.
	He tucked it tightly under his arm and swung across the creek as gently as he could. He could have walked through the gully. It would have been easier, but he couldn't escape the feeling that one must enter Terabithia only by the prescribed entrance. He couldn't let the puppy break the rules. It might mean bad luck for both of them.

— Мы его назовём Принц Териан и назначим стеречь Терабитию. Она положила щенка на землю и встала. <…> Лесли засмеялась, Джесс совсем разошёлся. Что бы ни сделал щенок, он ему подражал и в конце концов вывалил язык. От смеха Лесли еле вскрикивала: «С ума сошёл!.. Как же мы его научим?.. Он ведь сторож, страж… а ты из него делаешь клоуна!» — Р-р-ры, — рычал Териан, закатывая глазки. Джесс и Лесли ослабели от смеха. — А знаешь, — сказала она наконец, — пускай он будет шутом. — Имя не подходит. — Да нет, ничего. Принцы, — прибавила она самым терабитским тоном, — тоже бывают шутами.

"We'll name him Prince Terrien and make him the guardian of Terabithia." She put the puppy down and got to her feet. <…> Leslie began to laugh. It egged Jess on. Everything the dog did, he imitated, flopping down at last with his tongue lolling out. Leslie was laughing so hard she had trouble getting the words out. "You-you're crazy. How will we teach him to be a noble guardian? You're turning him into a clown." "R-r-oof," wailed Prince Terrien, rolling his eyes skyward. Jess and Leslie both collapsed. They were in pain from the laughter. "Maybe," said Leslie at last. "We'd better make him court jester." "What about his name?" "Oh, we'll let him keep his name. Even a prince" — this in her most Terabithian voice — even a prince may be a fool."

Глава 7

Лесли <…> страшно нравилось чинить старый дом да и просто знать, что она нужна отцу. Половину времени они болтали, а не работали, а позже она радостно объясняла Джессу, что учится «понимать папу». Ему самому и в голову не приходило, что родители хотят, чтобы их понимали, с таким же успехом можно было подумать, что сейф в миллсбургском банке просит открыть его.

Leslie <…> was crazy about fixing up that broken— down old wreck of a house. She loved being needed by her father. Half the time they were supposed to be working they were just yakking away. She was learning, she related glowingly at recess, to "understand" her father. It had never occurred to Jess that parents were meant to be understood any more than the safe at the Millsburg First National was sitting around begging him to crack it.

	Лесли повернулась и стала сражаться с вымышленным врагом. Подоспели другие, шум битвы огласил Терабитию. Страж королевства радостно бегал кругами, не осознавая по молодости, как велика опасность.
	Leslie whirled and began to duel the imaginary foe. Then more came rushing upon them and the shouts of the battle rang through Terabithia. The guardian of the realm raced about in happy puppy circles, too young as yet to comprehend the danger that surrounded them all.

В школе было правило, куда важнее директорских: домашние дрязги не рассказывают. Если родители бедны, или злы, или необразованны, хуже того — если они не хотят купить телек, дети обязаны защищать их. Завтра вся школа будет измываться над папашей Эйвери. Да, у многих отцы — в психушке, а у кого — и в тюрьме. Но они своих покрывают, а Дженис — выдала.

That was the rule that you never mixed up troubles at home with life at school. When parents were poor or ignorant or mean, or even just didn't believe in having a TV set, it was up to their kids to protect them. By tomorrow every kid and teacher in Lark Creek Elementary would be talking in half snickers about Janice Avery's daddy. It didn't matter if their own fathers were in the state hospital or the federal prison, they hadn't betrayed theirs, and Janice had.

	Джесс не мог представить, что Дженис плачет на стульчаке. <…> Господи, что ж это с ним! От Дженис он видел только беды, а сейчас почувствовал ответственность, словно за лесных волков или китов, выброшенных на сушу, о которых слышал у Бёрков.
	The picture of Janice Avery crying on the toilet seat was too much for Jess to imagine. <…> Lord, what was the matter with him? Janice Avery had given him nothing but trouble, and now he was feeling responsible for her-like one of the Burkes' timber wolves or beached whales. "She didn't even cry when kids teased her 'bout Willard after the note."

	Провальсировав к миссис Майерс, она тихо извинилась за опоздание, а та одарила её улыбкой «Особая, для Лесли». <…> Сидела она прямо, и вид у неё был уверенный и довольный, как у мотоциклиста, который готов перелететь четырнадцать грузовиков.
	She waltzed over to Mrs. Myers and whispered her excuse for being late, and Mrs. Myers beamed at her with what was becoming known as the "Leslie Burke special." <…> She was sitting straight up in her seat' looking as pleased with herself as a motorcycle rider who's just made it over fourteen trucks.

	— Спасибо тебе. Теперь у меня в школе полтора друга. Значит, ей так нужны друзья? Ему стало неприятно. Когда она поймёт, что они того не стоят? — У тебя их гораздо больше. — Не-а. Ровно полтора. Майерс Чудовищная Глотка не в счёт. <…> чувства бурлили в нём, как рагу в казанке, — жалость к ней, такой одинокой, и радость, что он ей целый друг, как и она ему.
	"Thanks to you, I think I now have one and one-half friends at Lark Creek School." It hurt him for it to mean so much to Leslie to have friends. When would she learn they weren't worth her trouble? "Oh, you got more friends than that." "Nope. One and one-half. Monster Mouth Myers doesn't count." <…> his feelings bubbled inside him like a stew on the back of the stove-some sad for her in her lonesomeness, but chunks of happiness, too. To be able to be Leslie's one whole friend in the world as she was his…
	— Лесли и Джесс

	Иногда [Джессу] казалось, что его жизнь вроде одуванчика. Дунет откуда-то ветер — и всё, нету.
	Sometimes it seemed to him that his life was delicate as a dandelion. One little puff from any direction, and it was blown to bits.

Глава 8

	Три года назад мать поругалась с проповедником, и теперь они ходили в церковь раз в год, на Пасху, зато готовились как следует. Мать вечно жаловалась на бедность, но не жалела выдумки и денег, чтобы её семья выглядела не хуже других.
	Since Momma got mad at the preacher three years back, Easter was the only time in the year that the Aarons went to church and it was a big deal. His mother always cried poor, but she put a lot of thought and as much money as she could scrape together into making sure she wouldn't be embarrassed by how her family looked. But the day before she planned to take.

— Я так рада, что пришла, — сказала Лесли. Он недоверчиво к ней обернулся. — Нет, правда! Лучше чем кино. — Ты шутишь? — Что ты! Она и впрямь не шутила, судя по лицу: — Про Иисуса как интересно, разве не так! — Это почему? — Они его хотят убить, а Он им ничего не сделал, — она немного смутилась. — Такая прекрасная история… как про Линкольна, или Сократа… или про Аслана. — Она не прекрасная, — вмешалась Мэй Белл. — Она ужасная. Гвозди в руки вбили, это ж подумать! — Мэй Белл права, — сказал Джесс, спускаясь в самую глубь своей души. — Иисус умер, потому что мы очень грешные. — Ты думаешь, это правда? Он был поражён. — Лесли, так в Библии написано! Она посмотрела на него, словно хотела поспорить, но передумала. — Очень странно, правда? — она покачала головой. — Тебе надо в это верить, и тебе это не нравится. Мне не надо, и мне это кажется прекрасным. — Она опять покачала головой. — Да, странно. Мэй Белл уставилась на Лесли, как на странного зверя. — В Библию надо верить, — сообщила она. — Почему? Вопрос был искренний, Лесли не смеялась. — А потому, — отвечала Мэй Белл, буквально вылупив глаза. — Если ты не веришь, Бог тебя загонит в ад. — Где она такое слышала? — спросила Лесли, словно обвиняла в чём-то Джесса. От голоса её и слов ему стало стыдно и жарко. Он опустил глаза и принялся теребить джутовые волокна мешка. — Правильно, да? — визгливо сказала Мэй Белл. — Загонит, если в Библию не веришь? Джесс отбросил волосы и пробормотал: — Да уж… — Не верю, — сказала Лесли. — Ты, наверное, и Библии не читал. — Не всю, но читал, — ответил он, всё ещё теребя мешок. — У нас, можно сказать, других книг и нет. Он посмотрел на Лесли и несмело улыбнулся. Улыбнулась и она. — Ладно. Я всё равно не думаю, что Бог загоняет в ад.

"Gee, I'm really glad I came." Jess turned to Leslie in unbelief. "It was better than a movie." "You're kidding." "No, I'm not." And she wasn't. He could tell by her face. "That whole Jesus thing is really interesting, isn't it?" "What d'you mean?" "All those people wanting to kill him when he hadn't done anything to hurt them." She hesitated. "It's really kind of a beautiful story-like Abraham Lincoln or Socrates — or Aslan." "It ain't beautiful," May Belle broke in. "It's scary. Nailing holes right through somebody's hand." "May Belle's right." Jess reached down into the deepest pit of his mind. "Ifs because we're all vile sinners God made Jesus die." "Do you think that's true?" He was shocked. "It's in the Bible, Leslie." She looked at him as if she were going to argue, then seemed to change her mind "It's crazy, isn't it?" She shook her head. "You have to believe it, but you hate it. I don't have to believe it, and I think it's beautiful." She shook her head again. "It's crazy." May Belle had her eyes all squinted as though Leslie was some strange creature in a zoo. "You gotta believe the Bible, Leslie." "Why?" It was a genuine question. Leslie wasn't being smarty. "Cause if you don't believe the Bible" — May Belle's eyes were huge — "God'll damn you to hell when you die." "Where'd she ever hear a thing like that?" Leslie turned on Jess as though she were about to accuse him of some wrong he had committed against his sister. He felt hot and caught by her voice and words. He dropped his gaze to the gunnysack and began to fiddle with the unraveled edge. "That's right, ain't it, Jess?" May Belle's shrill voice demanded. "Don't God damn you to hell if you don't believe the Bible? Jess pushed his hair out of his face. "I reckon," he muttered. "I don't believe it," Leslie said. "I don't even think you've read the Bible." "I read most of it." less said, still fingering the sack. "About the only book we got around our place." He looked up at Leslie and half grinned. She smiled. "OK," she said. "But I still don't think God goes around damning people to hell."

Глава 9

	… они бежали, шлёпая по грязи и лужам. П. Т. скакал впереди, словно рыба, перелетающая из одного бурого моря в другое…
	… they ran, splashing through the puddles and slushing in the mud. P. T. hounded ahead, leaping fishlike from one brown sea to the next…

Они побывали в Терабитии во вторник и в среду. Дождь всё лил, к пятнице поток дошёл до веток старой яблони, и, чтобы лететь в своё королевство, они бежали по щиколотку в воде. <…> Чем выше была вода, тем больше Джесс боялся, но Лесли прыгала смело, и он не мог сдаться. Тело он прыгать вынуждал, а вот душа всё равно вцеплялась в яблоню, как Джойс Энн в мамину юбку.

They went to Terabithia on Tuesday and again on Wednesday. The rain continued sporadically, so that by Wednesday the creek had swollen to the trunk of the crab apple and they were running through ankle-deep water to make their flight into Terabithia. <…> For Jess the fear of the crossing rose with the height of the creek. Leslie never seemed to hesitate, so Jess could not hang back. But even though he could force his body to follow after, his mind hung back, wanting to cling to the crab apple tree the way Joyce Ann might cling to Momma's skirt.

	Господи, да лучше без руки родиться, чем без храбрости!
	Lord, it would be better to be born without an arm than to go through life with no guts!
	— Джесс

Глава 10

	Мэй Белл была тощей <…>. Она стояла посреди комнаты в одном белье — бледная гусиная кожа, заспанные глаза, серовато-русые волосы, словно беличье гнездо на зимней ветке. «Таких уродок поискать!» — подумал он, глядя на неё с искренней нежностью.
	May Belle was scrawny <…>. She stood a moment in the middle of the floor in her underwear, her skin white and goosebumpy. Her eyes were still drooped from sleep, and her pale brown hair stuck up all over her head like a squirrel's nest on a winter branch. That's got to be the world's ugliest kid, he thought, looking her over with genuine affection.

	Он тронул её за плечо как мог осторожней и прошептал: «Мам!» Ему бы хотелось спросить её, но не будить. Если она толком подумает, она, скорей всего, не пустит.
	He shook her shoulder very gently. "Momma?" he was almost whispering. He wanted to ask her without really waking her up. She was likely to say no if she woke up and thought about it.

Глава 11

Слова лопались в голове, как зёрна кукурузы. <…> Он бежал, спотыкался, но не останавливался, чувствуя, что только этот бег как-то удерживает её от смерти. Всё зависит от него. Надо бежать. За ним тарахтел пикап, но обернуться он не мог. Когда он попробовал бежать быстрее, отец обогнал его, выскочил, кинулся к нему и подхватил его на руки, как ребёнка. Сперва он брыкался и лягался, потом затих в сильных руках и погрузился в отупение, которое гудело в голове, пытаясь вырваться наружу.

The words exploded in his head like corn against the sides of the popper. <…> He ran until he was stumbling but he kept on, afraid to stop. Knowing somehow that running was the only thing that could keep Leslie from being dead. It was up to him. He had to keep going. Behind him came the baripity of the pickup, but he couldn't turn around. He tried to run faster, but his father passed him and stopped the pickup just ahead, then jumped out and ran back. He picked Jess up in his arms as though he were a baby. For the first few seconds less kicked and struggled against the strong arms. Then Jess gave himself over to the numbness that was buzzing to be let out from a corner of his brain.

Глава 12

Вот он, Джесс, её любил, но её нет. Она ушла, умерла, когда так нужна ему. Ушла, а его бросила. Ушла к этой чёртовой верёвке, чтобы показать, что она не трусит. «Вот так вот, Джесс Эронс!» Сейчас она где-нибудь над ним смеётся, как над миссис Майерс. Да, сыграла она с ним штуку! Вытянула в свой миф и, пока он там не обжился, взяла и бросила, как астронавта на луне. Обратно не вернёшься. Он — один.

He, Jess, was the only one who really cared for Leslie. But Leslie had failed him. She went and died just when he needed her the most. She went and left him. She went swinging on that rope just to show him that she was no coward. So there, Jess Aarons. She was probably somewhere fight now laughing at him. Making fun of him like he was Mrs. Myers. She had tricked him. She had made him leave his old self behind and come into her world, and then before he was really at home in it but too late to go back, she had left him stranded there like an astronaut wandering about on the moon. Alone.

Глава 13

	Понимаешь, чем ты умней, тем больше вещей могут тебя испугать.
	"It's like the smarter you are, the more things can scare you."
	— Джесс

Он думал целый день о том, что раньше, до Лесли, он был глупым мальчишкой, который рисовал смешные картинки и гонял корову по лугу, воображая себя ковбоем, чтобы скрыть от себя и от других сотни глупых мелких страхов. Лесли увела его в Терабитию и сделала королём. Ведь король лучше всего, выше всего, а Терабития — как замок, в котором посвящают в рыцари. Там надо побыть и стать сильнее, чтобы двигаться дальше. Да, там, в Терабитии, Лесли освободила его душу, чтобы он увидел сияющий, страшный, прекрасный и хрупкий мир. (Осторожно, бьётся!.. Всё, даже злые звери). Теперь пришло время выйти. Её нет, надо идти за двоих. Надо воздать миру за красоту и доброту, которую открыла ему Лесли, научив его видеть, придав ему силу. Что до ужасов — он понимал, что будут они и дальше, — надо выдерживать страх, не поддаваться. Верно, Лесли? Верно.

It was Leslie who had taken him from the cow pasture into Terabithia and turned him into a king. He had thought that was it. Wasn't king the best you could be? Now it occurred to him that perhaps Terabithia was like a castle where you came to be knighted. After you stayed for a while and grew strong you had to move on. For hadn't Leslie, even in Terabithia, tried to push back the walls of his mind and make him see beyond to the shining world — huge and terrible and beautiful and very fragile. (Handle with care — everything — even the predators.) Now it was time for him to move out. She wasn't there, so he must go for both of them. It was up to him to pay back to the world in beauty and caring what Leslie had loaned him in vision and strength. As for the terrors ahead — for he did not fool himself that they were all behind him — well, you just have to stand up to your fear and not let it squeeze you white. Right, Leslie? Right.

Перевод

Н. Л. Трауберг, 2003 (впервые как «Мост в Теравифию») — с некоторыми уточнениями

О повести

	[Книга] — не история о любви, это дружба, она другая. И она ещё сложнее, по-моему.
	[The book] is not love story, it's friendship what is different thing. And harder thing, in my voice.
	— Кэтрин Патерсон

	Я написала эту книгу, чтобы попытаться осмыслить трагедию, которая казалась бессмысленной. <…> и, хотя я не вполне осознала её, это поможет мне встретить свою собственную смерть.
	I wrote the book to try to make sense out of a tragedy that seemed senseless. <…> and though I was not fully aware of it, to help me face my own death.
	— Кэтрин Патерсон

	Глухая неприязнь, разделяющая дома Эронсов и Бёрков, глубже оврага, через который дети прыгают на канате, привязанном к ветке старой яблони.
	— Ольга Брилёва, «Ничего нет прекраснее смерти»

Когда [Джесс и Лесли] создают Терабитию, открывается целый новый мир, это творчество Лесли и воображение Джесса в рисунках. Как будто они входят в другой мир. На самом деле не совсем так. В мир настоящего, чистого веселья, где они развиваются вместе. Терабития — это место, в котором может произойти всё, что ты хочешь. Это дружба, любовь, надежды, развлечения. И в этом мире также, находят отражение реальные проблемы из реального мира.

— Аннасофия Робб

	Я люблю Лесли. Она суперски творческая и талантливая, и точно полна жизни. И на самом деле получает удовольствие от всего, что делает.
	I love Leslie. She's super imaginative and creative and just full of life. And really has fun in everything she does.
	— Аннасофия Робб

	В реальном мире у [Джесса] проблемы, с которыми он не может справиться сам. Но Терабития — это их с Лесли мир, и они могут делать там всё, что только пожелают. И если он может справиться с трудностями в Терабитии, то он сможет сделать это и в реальности.
	— Джош Хатчерсон

	В воображаемом мире Терабитии главные герои как бы оживают, их творческие способности, дружба буквально расцветают там. Я думаю, это поможет взрослым расслабиться и вспомнить время, когда они были молодыми и тоже придумывали разные вещи, такое невинное время. И это забрали у нас, когда мы стали взрослыми и начали свой путь в этом мире.
	— Роберт Патрик

См. также

• Лесли Бёрк