Любовь к трём цукербринам

Любовь к трём цукербринам

Статья в Википедии

«Любовь к трём цукербринам» — роман Виктора Пелевина 2014 года.

Цитаты

Объяснения и оправдания

В книге почти нет связи с актуальной действительностью. Думаю, что в наше время это скорее достоинство, чем наоборот.

Часть 1. Киклоп

В коробке были фантастические романы, которые обитатели советских катакомб принимали за послания свыше. Были послания свыше, замаскированные под фантастические романы.

Я не обижался даже на тех, кто сознательно стремился меня оскорбить и унизить, видя в этом трогательную попытку набиться мне в знакомые.

… в России «восстановление поруганного достоинства и чести» быстро приводит на нары в небольшом вонючем помещении, где собралось много полных достоинства людей, чтобы теперь неспешно мериться им друг с дружкой. Мне никогда не хотелось составить им компанию из-за химеры, которую они же и пытались инсталлировать в мой ум.

Я не смотрел телевизор и не читал газеты. Интернетом я пользовался как загаженным станционным сортиром — быстро и брезгливо, по необходимости, почти не разглядывая роспись на стенах кабинки. И к двадцати пяти годам тревожная рябь в моей душе улеглась.

Часть 2. Добрые люди

Мы — просто кошмар, снящийся Богу. Но Бог — просто кошмар, снящийся нам.

Часть 3. Киклоп

В таком путешествии нет путешествующего, а есть только маршрут. Реальность каждого шага как бы опирается на нового странника, и всякий из них окружён своим космосом с далёкими планетами, на пыльных тропинках которых уже успели наследить местные поэты-песенники. — песня-«гимн» советских космонавтов — «14 минут до старта», см. Войнович В.Н.

Часть 4. Fuck the system

Тирания человека — всегда диктатура личности. Тирания неизменно исполняемого закона, совместно принятого людьми — свобода.

Демократия — слишком важная вещь, чтобы доверять её отправление людям. Борьба с террором — тоже.

Свобода выбора, вспомнил Кеша школьную мантру, есть не что иное, как осознанная необходимость сделать его правильно. К счастью, современная жизнь редко посылает нам серьёзные дилеммы.

— А у меня есть душа? — прочёл Кеша верхнюю из выскочивших опций. — Пусть это решают улемы, если они ещё где-то сохранились. Но сам я думаю, что души кафиров потеряли божественную искру. Всё просто. Ты рождаешься чистой флешкой — и на тебя в случайном порядке записываются фрагменты культурного кода, прилетающие из информационного пространства. В них больше не осталось ни слов Всевышнего, ни даже понятия о нём. Брызги говна из мирового вентилятора становятся твоей управляющей программой — и начинают определять твои поступки. А потом тебя за это милуют или казнят. Мир вливает в тебя свой гнойный тысячелетний яд, делающий тебя виновным перед тем самым миром, который его в тебя влил. А если ты виновен, чего ты можешь требовать? Да и кто будет требовать, если сегодня тебя самого закачивают тебе же в голову по проводам вместе с контекстной рекламой?

Во сне следовало быть дисциплинированным гражданином — и тщательно следить за речью, чтобы неосторожным словом или увесисто брошенной мыслью не оскорбить чувства других.

Но тут же он поймал себя на том, что чуть не провалился в подобие симпатии к террористу — а такое чувство нельзя шэрить ни в коем случае. Всегда найдётся какая-нибудь климактериальная клизма, которая поднимет вой на дрим-шоу. Правильнее всего было со скорбным достоинством дожидаться решения своей судьбы, глядя на террориста с омерзением и закипающим гневом…

Часть 5. Киклоп

„в мире нет правды и неправды, есть только поток переживаний, который кончается ничем…“

...Вот вам совет Киклопа: если вы заметили вокруг себя мир, который совсем вам не нравится, вспомните, что вы сделали, чтобы в него попасть. Может быть, вы даже не военный преступник, а просто слишком часто смотрите френдленту или телевизор. Тогда из всех привычек достаточно изменить только эту.

Медленный, но самый надёжный способ перемещения в счастливые миры описан во всех древних книгах — в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям. Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги, не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума). Но мы, образованные современные люди, знаем, что заповеди написаны не для нас. Мы — высокоразвитые сущности, живущие по особым правилам для продвинутых.

Краудфандинга не хватало даже на дауншифтинг.

Часть 6. Dum spiro spero

Пока дышу, надеюсь.

Эпилог

Бату тоже жив. Он торгует на рынке и не планирует никаких взрывов: он прочитал вывешенное перед мечетью объявление, что трупы террористов заворачивают перед похоронами в свежесодранную свиную кожу, и это сильно повлияло на его планы по духовной реализации. Он купил себе ноутбук, и его либидо, кажется, уже переползло с мечты о гуриях на стандартных электронных сестричек (в сущности, они с Кешей товарищи по несчастью: найти в Москве нормальную овечку ещё сложнее, чем японскую школьницу).

Я езжу в метро и гляжу, как люди, хорошие добрые люди, сидят ровными рядами на скамейках — и, уткнувшись в экраны своих смартфонов, кормят подрастающих цукербринов. Угощают собой тамагочи, которые не собираются умирать, а будут только расти — и просить для себя всё больше и больше еды.

Отличия от аудиоверсии

Аудиокнига имеет дополнительный подзаголовок — «Любовь к трём цукербринам. Великий ХАМster».

Но стоит только чуть-чуть скосить глаза, и никого из них уже нет. Если меня спросят: есть ли какая-то реальность ещё и за этим, то я отвечу уклочиво, в том смысле, что говорить об этом бесполезно. Но если всё-таки попытаться, то в мире возможного есть как бы огромная изначальная дуга, я говорю не о материи и пространстве и даже не о сознании, а о чём-то до них, что не имеет само по себе никакой формы и лишь переживается таким странным образом, по которой движется возникающее и исчезающее. — выделенный фрагмент в тексте отсутствует

Нет ничего трогательнее предположения пожилых литературоведов, что кто-то из наших современников однажды напишет про этих бедняг «Бесы-2». Тут нужно совсем другое название. Например, «Veliky Hamster» (непременно по-английски, чтобы подчеркнуть сдвиг, произошедший в нашей культурной парадигме со времён «Бесов-1» и Великого Хама). — выделенный фрагмент отсутствует в аудиоиздании

Кто-то — кажется, философ Ян Гузка, — говорил, помнится, что Персональные Айтемы нужны для сохранения корневой идентичности в условиях полисексуального мультикультурализма. Чтобы в любой момент можно было отвлечься от суеты и припасть к истокам. Поэтому у всех русских — мишка, а у всех французов — петушок. А как бы ещё мы помнили, кто мы на самом деле? — в аудиокниге у французов — обезьянка

О хипстерах

Средний российский хипстер — это бесхозный блютусно-вайфайный голем с очень ограниченным умственным ресурсом. Многие его ненавидят, в то время как стоило бы пожалеть: чаще всего это сборщик хлопка, из последних сил делающий вид, что он анфан террибль золотого миллиарда. Он не столько даже рассчитывает, сколько мечтает, что все вокруг рухнет — и его пустят пошустрить в дымящихся руинах, как это случилось с поколением отцов.

Кто такие цукербрины

Цукербри́н, понял Кеша, это термин, появившийся впервые в десятых годах двадцать первого века. Он был образован из имён двух титанов тогдашнего интернета — Цукерберга и Брина, и означал некоего метафорического Смотрящего — как бы заэкранного надзирателя, глядящего на пользователя сквозь тайно включённую камеру планшета или компьютера…         В Кешином поле зрения стали появляться, заклеивая друг друга, как афиши на тумбе, цветные фотографии гигантов раннего цифрового века. Под каждой была подпись. Сергей Брин, прогуливающийся по подиуму в первой модели цифровых очков GOOGLE. Марк Цукерберг в римской тоге (похож на императора Августа). Евгений Касперский, ведущий на поводке молодого гепарда. Антон Носик со своей очаровательной Долбой и четырьмя прелестными детками.         Кеша предполагал, что список составляют из политкорректных соображений, стремясь вставить в него как можно больше представителей старой русской культуры — так что понять, кто из соотечественников подлинный титан, а кто мелкий капо в мировом электронном концлагере, невозможно. Более-менее известным персонажем, кажется, был этот Носик — Кеша слышал где-то пословицу: «На каждого хитрого носика есть свой ван гоголь с бритвой». В любом случае, не было сомнений, что на другом локализационном языке список выглядел бы иначе — и Кеша всё равно никого бы не узнал.