Апофеоз, или Зарисовки на руинах моего сознания

«Апофеоз, или Зарисовки на руинах моего сознания» (англ. Blown, or Sketches Among the Ruins of My Mind) — роман Филипа Фармера 1969 года, эротический детектив с элементами фантастики. Второй в трилогии о Герольде Чайлде («Экзорцизм»), продолжает «Образ зверя». Снабжён подзаголовком «Экзорцизм: Ритуал второй» (An Exoricism: Ritual Two).

Цитаты

Кожа вокруг треугольника волос трескалась. Тонкая линия превратилась в ясно различимую глубокую щель, словно в тело вонзились невидимые ножи, а их владельцы желали вырезать вагину вместе с маткой. Талию, бёдра, колени, лодыжки прочертили глубокие борозды. Чайлд наклонился, чтобы лучше рассмотреть то, что происходит. Трещины на запястьях, локтях, вокруг грудей и шеи! Вивьен походила на фарфоровую куколку, упавшую на асфальт. Когда он вновь перевёл взгляд на её пизду, та на глазах Чайлда сама покинула своё место между ног. Пошатываясь, она проворно семенила на собственных тоненьких, как иголки, паучьих ножках с множеством сочленений телесно-красного цвета. «Спинкой» нового диковинного зверька стали лобок с гривой рыжих волос и влажная щель. А наружная сторона вагинального канала превратилась в брюшко. Следом за ожившей вагиной на таких же ножках-палочках спешила матка, словно надеялась вновь слиться с ней в единое целое. Из образовавшегося в теле после этого бегства отверстия стали один за другим появляться и другие органы. Некоторые Чайлд узнал. Вот тот маленький кусочек плоти вместе с мешочком, должно быть, фаллопиевы трубы и яичник; а это у нас что такое, чёрт побери? Теперь уже полностью отделились и груди. Они скатились, как с горки, па крутому изгибу бедра и свалились на пол. Одна приземлилась на ножки и засеменила прочь; вторая, словно жук, беспомощно лежала на спинке и сучила лапками, пока не ухитрилась перевернуться. Распался живот, то же самое случилось с верхней частью туловища. От своей бывшей хозяйки уползли анус и ягодицы. Лапы последнего существа были значительно толще, чем у остальных, но обильная плоть оказалась для них почти непосильной ношей. Оживший зад двигался еле-еле, а вот руки, проворно перебирая своими пальцами-ножками, со спринтерской скоростью пробежали через всю комнату и скрылись под кроватью. К кровати спешила и голова. Её поддерживали мощные ноги около семи с половиной сантиметров в высоту. Четыре более длинные лапки, выросшие за ушами, поддерживали баланс и не давали голове свалиться набок. Глаза были широко открыты и часто моргали; кажется, Вивьен находилась в полном сознании и даже в таком положении оставалась сама собой. Однако она не смотрела в сторону Чайлда. — глава 3

The skin was splitting along the hairline of the pubis. The split became a definite and deep cleavage as if invisible knives were cutting into her and the operators of the knives intended to scoop out the vagina and the womb in one section. Cracks were appearing across her waist, across her thighs, her knees, her calves, and her feet. He bent over to see more clearly. There were cracks on her wrists, her elbows, around her breasts, her neck. She looked like a china doll that had fallen onto a cement sidewalk. When he looked back at her cunt, it had walked out of the space it had occupied between her legs. It was staggering on its own legs, a score or more of needle-thin many-jointed members with a red-flesh color. Its back was the pubis, the rich auburn hair, the slit, and the mound of Venus. Its underside was the protective coating of the vaginal canal. The uterus came next on its many tiny legs, following the vagina as if it hoped to reconnect. Out from the cavity left by the exodus came other organs, some of which he recognized. That knot and fold of flesh certainly must be the fallopian tube and ovary, and that, what the hell was that? By then the cleavages around the base of the breasts had met, and the breasts reeled off the steep slope of the ribs and fell down, turning over. One landed on its legs and scuttled off, but the other breast lay on its back—its front, actually—and kicked its many red spider legs until it succeeded in getting on its feet—so-called. The belly had split across and down, as had the upper part of the trunk. The anus and the two cheeks of the buttocks crawled off. The legs of this creature were thicker but the weight of the flesh seemed to be almost too much. It moved slowly, whereas the hands, using the fingers as legs, ran across the room quickly and disappeared under the bed. The head was also walking towards the underside of the bed. It was lifted off the floor by legs about three inches high and perhaps a sixteenth of an inch thick. Four longer legs that had sprouted from behind her ears supported the head and kept it from falling to one side or another. Vivienne's eyes were open and blinking, so that she seemed to be as aware in this state as she was in the other. She did not, however, look at Childe.

	Покрытый слизью ком свернувшихся внутренностей спешил уползти прочь <…>. За кишками последовала спина — костлявая длинная многоножка. Она столкнулась с ногой, путешествующей «наоборот» — пятка задрана, двадцать крепких лапок несут её вперёд. Оба существа свалились набок и беспомощно дрыгали несколько секунд ножками. Потом сумели выпрямиться и продолжили свой поход. — глава 4
	A glob of coiled intestines crossed <…>. Behind it came the spinal area, a flesh centipede. This reeled blindly into a foot, which was traveling upside down, its sole pointed towards the ceiling, while twenty legs bore it to wherever it was going. The spine and the foot fell over on their side and kicked their legs for a while before managing to get back up.

После [его кончины] дом должен превратиться в бесплатный музей с великим Рэем Брэдбери в роли попечителя, и люди со всех уголков Земли будут приезжать, чтобы полюбоваться на великолепную и уникальную коллекцию или покопаться в книгах, насладиться созерцанием редких полотен, осмотреть собрание рукописей и писем. Форри уже подумывал о том, чтобы распорядиться поместить свои останки в бронзовый бюст Карлоффа, загримированного чудовищем Франкенштейна, и установить его в центре комнаты, которая стала бы главным залом музея. <…> Но, увы, законы штата Калифорния запрещают любые подобные усыпальницы. Хозяева похоронных бюро и владельцы кладбищ добились от законодателей принятия правил, отражающих их корыстные интересы. — глава 5

Then it would become a public museum with the great Ray Bradbury as trustee, and people would come from all over the world to view his collection or to do research in the rare books and with the paintings and manuscripts and letters. [Forry] was thinking about having his ashes placed in a bronze bust of Karloff as Frankenstein's monster and the bust put on a pedestal in the middle of this room. Thus he would be here in physical fact, though not in spirit, since he refused to believe in any survival after death.

Перевод

Р. Лебедев, 1997 (с незначительными уточнениями)

См. также

• «Предатель живых»