Без семьи
«Без семьи» (фр. Sans famille) — роман Эктора Мало 1878 года. Наиболее известное его произведение.
Цитаты
[править]Часть первая
[править]— Разве я говорю, что мальчик некрасив? Я вовсе не желаю иметь урода. | |
— Je ne dis pas que c’est un vilain enfant. Si c’était un vilain enfant, je n’en voudrais pas, les monstres ce n’est pas mon affaire. |
— Воспитывая других, воспитываешь самого себя. — VI; возможно, неоригинальная мысль | |
— C’est que qui instruit les autres, s’instruit soi-même. |
… во многих деревнях Франции вовсе не было школ. А там, где они имелись, нередко встречались учителя, которые по той или иной причине ничему не учили детей. Они только присматривали за ними, считая это своей главной обязанностью. — VII | |
… il y avait un grand nombre de communes en France qui n’avaient pas d’écoles, et parmi celles qui existaient, il s’en trouvait qui étaient dirigées par des maîtres qui, pour une raison ou pour une autre, parce qu’ils ne savaient rien, ou bien parce qu’ils avaient autre chose à faire, ne donnaient aucun enseignement aux enfants qu’on leur confiait. |
Я понятия не имел о том, что такое суд, но инстинктивно питал к нему непреодолимое отвращение и страх… — X | |
Je ne savais pas ce que c’était que les tribunaux et la justice, mais d’instinct j’en avais une peur horrible… |
Время от времени Виталис просовывал руку под одеяло и щупал Душку. Тот всё ещё не мог согреться, и когда я наклонялся к нему, то слышал, как он стучал зубами от холода. <…> | |
De temps en temps Vitalis passait la main sous la couverture pour tâter Joli-Cœur ; mais celui-ci ne se réchauffait pas, et lorsque je me penchais sur lui je l’entendais grelotter. <…> |
Наслышавшись о чудесах Парижа, я ожидал увидеть нечто необычайное: <…> золотые деревья, улицы с чудесными мраморными дворцами и жителей, одетых в роскошные шёлковые одежды. — XVI | |
J’avais tant de fois entendu parler des merveilles de Paris, que je m’étais naïvement figuré que ces merveilles devaient s’annoncer au loin par quelque chose d’extraordinaire. <…> des arbres d’or, des rues bordées de palais de marbre, et dans ces rues des habitants vêtus d’habits de soie : cela m’eût paru tout naturel. |
— … в Париже, чтобы возбудить сострадание, нужно иметь очень жалкий вид. — XVI | |
… à Paris pour émouvoir la compassion des gens pressés qui vont à leurs affaires il faut être dans un état bien lamentable |
Скоро сельская местность кончилась, и мы очутились на улице, конца которой не было видно. По обеим её сторонам находились бедные и грязные дома, менее привлекательные, чем в Бордо, Тулузе или Лионе. Снег в некоторых местах был собран в кучи, и на них валялись гнилые овощи, зола и всякого рода мусор. От всего исходило нестерпимое зловоние Детишки с бледными личиками играли перед дверями домов. Поминутно проезжали тяжёлые экипажи, от которых они ловко увёртывались. | |
Bientôt la campagne cessa et nous nous trouvâmes dans une rue dont on ne voyait pas le bout ; de chaque côté, au loin, des maisons, mais pauvres, sales, et bien moins belles que celles de Bordeaux, de Toulouse et de Lyon. |
— Если бы ты знал, как чудесно в больнице! — продолжал [мальчик]. — Я уже лежал однажды <…>. Теперь я только на то и надеюсь, что Гарафоли отправит меня в больницу. К сожалению, я ещё не настолько болен, чтобы это мешало Гарафоли, и потому он держит меня дома. Но, на мое счастье, Гарафоли не оставляет своей любимой привычки наказывать. Восемь дней назад он изо всех сил стукнул меня палкой по голове. На этот раз, я думаю, дело моё выгорит: голова у меня распухла. Видишь вот здесь большую белую шишку? Вчера Гарафоли сказал: «По-видимому, опухоль». Не знаю, что значит «опухоль», но по его тону я понял, что это что-то серьёзное. Во всяком случае, я очень мучаюсь. У меня такая боль — сильнее, чем зубная! Голова тяжёлая, как котел, я чувствую головокружение и дурноту, а ночью, во сне, не могу удержаться от стонов и криков. Я надеюсь, что дня через два-три Гарафоли придётся отправить меня в больницу. Своими стонами я мешаю всем спать, а Гарафоли не любит, когда его беспокоят. Какое счастье, что он так сильно ударил меня палкой! — XVII | |
— Si vous saviez comme on est bien à l’hôpital, dit-il, en continuant ; j’y ai déjà été <…>. Je vais être malade et Garofoli m’enverra à l’hôpital. Ah ! bien oui, malade ; assez malade pour souffrir moi-même, mais pas assez pour gêner Garofoli ; alors il m’a gardé. C’est étonnant comme les malheureux ont la vie dure. Par bonheur, Garofoli n’a pas perdu l’habitude de m’administrer des corrections, à moi comme aux autres il faut dire, si bien qu’il y a huit jours il m’a donné un bon coup de bâton sur la tête. Pour cette fois j’espère que l’affaire est dans le sac ; j’ai la tête enflée ; vous voyez bien là cette grosse bosse blanche, il disait hier que c’était peut-être une tumeur ; je ne sais pas ce que c’est qu’une tumeur, mais à la façon dont il en parlait, je crois que c’est grave ; toujours est-il que je souffre beaucoup ; j’ai des élancements sous les cheveux plus douloureux que dans des crises de dents ; ma tête est lourde comme si elle pesait cent livres ; j’ai des éblouissements, des étourdissements, et la nuit, en dormant, je ne peux m’empêcher de gémir et de crier. Alors je crois que d’ici deux ou trois jours cela va le décider à m’envoyer à l’hôpital ; parce que, vous comprenez, un moutard qui crie la nuit, ça gêne les autres, et Garofoli n’aime pas à être gêné. Quel bonheur qu’il m’ait donné ce coup de bâton ! |
Я насчитал двадцать тарелок. Значит, у Гарафоли жило двадцать детей. Но кроватей стояло только двенадцать — очевидно, спали по двое. И что это были за кровати! Без простыней, прикрытые одними порыжевшими одеялами, купленными где-нибудь в конюшне, после того как они стали негодными для лошадей. — XVII | |
Je comptai vingt assiettes, c’était donc vingt enfants que Garofoli avait sous sa direction ; comme je ne voyais que douze lits on devait coucher deux ensemble. Quels lits ! pas de draps, mais des couvertures rousses qui devaient avoir été achetées dans une écurie, alors qu’elles n’étaient plus assez chaudes pour les chevaux. |
Часть вторая
[править]— … когда случается несчастье, шахтёры скорее погибнут сами, чем оставят своего товарища без помощи. — V | |
— … quand il y a des accidents les mineurs ne s’abandonnent pas les uns les autres ; et que vingt hommes, cent hommes se feraient plutôt tuer que de laisser un camarade sans secours. |
… небо, или то, что в Лондоне называется небом, представляло собой сплошное облако оранжевого пара… — XV | |
… le ciel, ou ce qui tient lieu de ciel à Londres, était un nuage de vapeurs orangées… |
Перевод
[править]А. Толстая, ~1900 (с незначительными уточнениями)