Жанно и Колен

«Жанно и Колен» (фр. Jeannot et Colin) — сатирический рассказ Вольтера 1764 года.

Цитаты

	… некий устроитель армейских госпиталей, человек великих способностей, имевший все основания хвалиться тем, что за год уморил больше солдат, чем их уничтожили пушки за десять лет.
	… un entrepreneur des hôpitaux des armées, homme d’un grand talent, et qui pouvait se vanter d’avoir tué plus de soldats en un an que le canon n’en fait périr en dix.

Отец хотел, чтобы сын изучил латынь, мать этого не хотела. Рассудить их они просили некоего сочинителя, прославившегося к тому времени своими приятными произведениями. <…> — Сударь, поскольку вы знаете латынь и бываете при дворе… — Что вы, сударь, какая латынь! Да я ни звука не знаю по-латыни, — отвечал остроумец. — Как известно, на родном языке говоришь гораздо лучше, если остаёшься верен ему и не обременяешь себя знанием иностранного. Взгляните на наших дам, у них ум гораздо приятнее, чем у мужчин, их письма во сто раз изящнее, и этим превосходством, сравнительно с нами, они обязаны именно тому, что не знают латыни. <…> — Вот видите? Говорила же я! — подхватила хозяйка. — Я хочу, чтобы мой сын стал человеком остроумным, чтобы он преуспевал в свете. Теперь вам ясно, что, знай он латынь, он совсем пропал бы. Скажите на милость, разве оперы и комедии представляют на латинском языке? Разве в суде выступают на латинском языке? Разве на латинском языке объясняются в любви? <…> — Ведь надо же [молодому маркизу] что-то знать. Не познакомить ли его чуточку с географией? — А на что она ему? — возразил воспитатель. — Когда маркиз пожелает отправиться в свои поместья, неужели почтари не найдут дороги? Будьте покойны, не заблудятся. Для путешествий нет нужды в буссоли, и из Парижа в Овернь люди отлично добираются, не ведая, на какой они широте. <…> отец колебался. — Чему же следует учить моего сына? — недоумевал он. — Быть приятным, — отвечал друг, с которым они советовались, — и если он будет знать, как нравиться, то тем самым он будет знать всё; этому искусству он научится у своей матушки, и ни ей, ни ему это не будет стоить ни малейшего труда. При этих словах маркиза поцеловала милого невежду, говоря: — Но всему видно, сударь, что вы человек учёнейший; мой сын будет обязан вам всем своим образованием; думаю, однако, что не худо бы ему кое-что знать из истории. — Помилуйте, сударыня, к чему это? — отвечал он. — Приятна и полезна только история нынешнего дня. Все древние летописи, как заметил один из наших блестящих умов, всего лишь ходячие побасенки, а что касается истории новой — так тут такая путаница, что и не разберёшься.

Monsieur voulait que son fils apprît le latin, madame ne le voulait pas. Ils prirent pour arbitre un auteur qui était célèbre alors par des ouvrages agréables: <…> « Monsieur, comme vous savez le latin, et que vous êtes un homme de la cour… — Moi, monsieur, du latin ! je n’en sais pas un mot, répondit le bel esprit, et bien m’en a pris ; il est clair qu’on parle beaucoup mieux sa langue quand on ne partage pas son application entre elle et les langues étrangères. Voyez toutes nos dames, elles ont l’esprit plus agréable que les hommes ; leurs lettres sont écrites avec cent fois plus de grâce ; elles n’ont sur nous cette supériorité que parce qu’elles ne savent pas le latin. <…> — Mais qu’apprendra-t-[le jeune marquis] donc ? car encore faut-il qu’il sache quelque chose ; ne pourrait-on pas lui montrer un peu de géographie ? « À quoi cela lui servira-t-il ? répondit le gouverneur. Quand monsieur le marquis ira dans ses terres, les postillons ne sauront-ils pas les chemins ? Ils ne l’égareront certainement pas. On n’a pas besoin d’un quart de cercle pour voyager, et on va très-commodément de Paris en Auvergne, sans qu’il soit besoin de savoir sous quelle latitude on se trouve. » <…> le père était très-indécis. « Que faudra-t-il donc apprendre à mon fils ? disait-il. — À être aimable, répondit l’ami que l’on consultait ; et s’il sait les moyens de plaire, il saura tout : c’est un art qu’il apprendra chez madame sa mère, sans que ni l’un ni l’autre se donnent la moindre peine. » Madame, à ce discours, embrassa le gracieux ignorant, et lui dit : « On voit bien, monsieur, que vous êtes l’homme du monde le plus savant ; mon fils vous devra toute son éducation : je m’imagine pourtant qu’il ne serait pas mal qu’il sût un peu d’histoire. — Hélas ! madame, à quoi cela est-il bon ? répondit-il ; il n’y a certainement d’agréable et d’utile que l’histoire du jour. Toutes les histoires anciennes, comme le disait un de nos beaux esprits, ne sont que des fables convenues ; et pour les modernes, c’est un chaos qu’on ne peut débrouiller. »

— Барчук из знатной семьи — не живописец, не музыкант, не зодчий, не ваятель, но он поощряет все искусства, и они процветают его щедротами. Что и говорить, куда лучше покровительствовать им, чем самому ими заниматься; маркизу достаточно будет иметь вкус, а дело художников — работать на него; поэтому вполне справедливо считают, что знатные люди (я имею в виду очень богатых), ничему не учась, всё умеют, ибо они, в конце концов, прекрасно судят обо всём, что заказывают и за что платят деньги.

— Un jeune seigneur heureusement né n’est ni peintre, ni musicien, ni architecte, ni sculpteur ; mais il fait fleurir tous ces arts en les encourageant par sa magnificence. Il vaut sans doute mieux les protéger que de les exercer ; il suffit que monsieur le marquis ait du goût ; c’est aux artistes à travailler pour lui ; et c’est en quoi on a très-grande raison de dire que les gens de qualité (j’entends ceux qui sont très-riches) savent tout sans avoir rien appris, parce qu’en effet ils savent à la longue juger de toutes les choses qu’ils commandent et qu’ils payent

— … геральдика — это действительно весьма глубокая наука, но она вышла из моды с тех пор, как перестали украшать гербами дверцы карет; это был обычай чрезвычайно полезный для благоустроенного государства. Однако ей нет предела: ведь нынче у всякого цирюльника есть герб, а, как изволите знать, все, что становится обыденным, мало ценится.

— … le blason : c’est, à la vérité, une science fort profonde ; mais elle n’est plus à la mode depuis qu’on a perdu l’habitude de faire peindre ses armes aux portières de son carrosse ; c’était la chose du monde la plus utile dans un État bien policé. D’ailleurs, cette étude serait infinie : il n’y a point aujourd’hui de barbier qui n’ait ses armoiries ; et vous savez que tout ce qui devient commun est peu fêté.

	Мать <…> взялась выхлопотать для сына полк, а в ожидании полка он занялся любовью. Но любовь иной раз обходится дороже, чем полк.
	La mère <…> se chargea de solliciter un régiment pour son fils ; et en attendant il fit l’amour. L’amour est quelquefois plus cher qu’un régiment.

Перевод

Е. А. Гунст, 1985