Корни и крона петербургского снобизма

«Корни и крона петербургского снобизма» — статья историка Льва Лурье, опубликованная в журнале «Искусство кино» в 2000 году.

Цитаты

При самом поверхностном взгляде на Петербург обнаруживаем настороженную угрюмость жителей. Сравните московский, не будем говорить уже о киевском, вагон трамвая с питерским. Там — ровный гул голосов, люди не стесняются друг друга, реплика, брошенная в воздух, тут же подхватывается, молодежь балагурит, старушки обсуждают цены и болезни. У нас — настороженное молчание, взгляд избегает взгляда, случайное прикосновение — удар электрического тока. Громкий разговор встречает осуждение.

Быть знаменитым — некрасиво, успех ассоциируется с пошлостью, конформизмом, недалекостью. Включенность в «большой» мир — успеха, денег, гастролей, больших тиражей, Останкина — с точки зрения петербургского сноба, абсолютно некомильфотна.

Может быть, оттого что петербуржец живет в городе, где здания похожи на декорации пьесы столетней давности, он чувствует себя скорее персонажем литературного произведения, нежели человеком, живущим здесь и сейчас.

Почтенным считается нефункциональное знание: древнекоптский язык, обстоятельства биографии писателя Константина Вагинова, история Красненького кладбища. Всяческая «игра в бисер» приобретает в Петербурге необычайно серьезный характер.

Вообще любовь к городу имеет всеобщий и обязательный характер. Полагается знать не только Росси и Стасова, но Сюзора, Месмахера, Кричинского. Настоящий знаток укажет вам дореволюционное местоположение всех булочных Филиппова, особенно живописные проходные дворы с Невского на Малую Итальянскую и т.д.

В петербуржце всегда жива идея правил поведения, не подлежащих нарушению. Даже говорим мы как пишем: «конечно», «булочная». Всякая безвкусица вызывает мощный, часто неадекватный отпор.

Откуда все это взялось? Петербург императорского периода — гвардия, бюрократия, двор, канцелярии, аудитории, редакции.

Сливки петербургского «большого света» — гвардия. Жизнь гвардейского офицера подчинена множеству неписаных правил. Можно сказать, что сословное общество вообще, а гвардия в особенности жили не по законам, а по понятиям, сводящимся в итоге к системе запретов.

Светскому человеку противостоит разночинец — студент, литератор, чиновник.

Петербургских Карениных и Вронских, с одной стороны, и петербургских Раскольниковых и Ипполитов — с другой, и объединяло, и разъединяло отсутствие в Петербурге московского всесословного братства, того роевого начала, которое всегда отличало Первопрестольную.

Источник

• Корни и крона петербургского снобизма, «Искусство кино» (июль, 2000).