«Кра́сное на кра́сном» — первая книга из цикла «Отблески Этерны» писательницы Веры Камши. В нём рассказывается о мире под названием Кэртиана, который является лишь одним из миров великого «Ожерелья». Золотые Земли Кэртианы напоминают Западную Европу конца XVI — первой половины XVII века. С точки зрения политики и уклада ситуация ближе к эпохе Генриха Наваррского, с точки зрения технического уровня — к эпохе Людовика XIV[1]. Название книги взято из традиции спартанских воинов, которую описывает Плутарх, чья цитата вынесена в эпиграф книги.
Во время войн спартанцы носят одежды красного цвета…
Если кто из спартанцев бывает ранен, врагам этого незаметно, так как сходство цветов позволяет скрыть кровь.
Трудно любить то, что всегда было и всегда будет, зато осознание того, что «это в последний раз», оживляет притупившие чувства, и ты замечаешь вещи, которые раньше не замечал, и сердце твоё разрывается от любви и боли.
— Одинокий
Те, кто держит на плечах небо, должны быть свободны от былых привязанностей и долгов…
— Одинокий
Как легко сжечь зачумлённый город и этим остановить заразу, но кто возьмётся одолеть беду, выловив всех чумных крыс?
Рокэ Алва — чудовище, это так. Для него чужие жизни не значат ничего, возможно, он безумен, но маршал — гремучая змея, а не подколодная. Он знает, что равных ему нет, ему нравится доводить людей до исступления, играть со смертью и с чужой гордостью, именно поэтому в спину он не бьёт. Алва — враг и враг страшный, но за один стол с ним я сяду, а вот с кардиналом или Манриками я никогда не обедаю и не советую это делать своим друзьям.
— Август Штанцлер
Не важно, на ком корона, важно, у кого голова. — про несостоятельность Фердинанда Оллара как короля
— Альберто Салина
— Пусть Четыре Волны будут уносить злые проклятия ото всех нас, сколько б их ни наделали.
— Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было, — прошептали Берто и Паоло.
— Пусть Четыре Молнии падут четыремя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, — добавил Арно.
— Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было, — завершил Дик… — «Четвертной заговор» в мире Кэртианы
— Йоганн Катершванц, Альберто Салина, Паоло, Арно Савиньяк, Ричард Окделл
Советовать не делать глупостей не буду — вы всё равно их наделаете.
— Рокэ Алва
— Хотите упасть с лестницы? — любезно осведомился маршал.
— Создатель! Разумеется, нет! Но, Рокэ, мне казалось, вы не считаете меня своим врагом.
— Не считаю, — согласился Ворон, — потому и спросил. В противном случае вы бы уже летели.
— Рокэ Алва, Маркус Фарнэби
— Не правда ли, печально? — блеснул глазами Ворон. — Мне принадлежит то, что мне не нужно, а другим нужно то, что им не принадлежит.
— Ещё печальнее, — холодно ответил Штанцлер, — когда кому-то не принадлежит то, что должно принадлежать именно ему.
— Это значит лишь то, что он глуп, труслив или ленив, — пожал плечами маршал.
— Или то, что его или его предков ограбили.
— Одно другого не исключает. Предки могли быть глупы, а потомки — трусливы и ленивы.
— Рокэ Алва, Август Штанцлер
Если б Алве Создатель приказал одно, а Чужой — другое, он придумал бы что-то третье, оскорбительное для обоих.
— Август Штанцлер
Даже мудрый не сравнится в хитрости с женщиной, если она любит и борется за любимого.
— Мэллит
Нет безнадёжных кампаний, есть безнадёжные дураки.
Иногда отсутствие совести и сострадания так легко спутать со смелостью. — в разговоре с Ричардом Окделлом про Рокэ Алву
— Катарина Ариго
Лучший способ сохранить тайну — не придавать ей значения.
— Сильвестр
— Как же я, оказывается, отстал от жизни, — пожаловался Алва. — Семеро на одного теперь называется дуэлью. — застав Ричарда Окделла в начале дуэли с Эстебаном Колиньяром и его приятелями
— Рокэ Алва
Никогда не надо мчаться на зов, даже к королям. Королей, женщин и собак следует держать в строгости, иначе они обнаглеют.
— Рокэ Алва
Счастлив тот, кто спьяну кричит о бедах Отечества…
— Рокэ Алва
Жизнь одна, юноша, и её нужно прожить до конца. Глупо самому укорачивать то, что с восторгом укоротят другие.
— Рокэ Алва
У Добра преострые клыки и очень много яду. Зло оно как-то душевнее…
Судящий о грязи на чужих сапогах должен почаще взирать на свои. — о решении Рокэ Алва казнить Оскара Феншо за неподчинение приказу
— Бонифаций
И малая жестокость бывает плотиной на пути кровавой реки.
— Бонифаций
Будем надеяться, сегодня Проэмперадор всех, кого хотел, уже убил. — вечером после казни генерала Феншо и захваченных бириссцев
— Эмиль Савиньяк
Людям, юноша, надо доверять. По крайней мере, когда они ненавидят ваших врагов больше, чем вы сами.
— Рокэ Алва
Есть граница, за которой ты никакой молве не по зубам. Всё дело в размахе. Если дама за свою, скажем, любовь получит провинцию, её никто и никогда не назовёт шлюхой.
— Рокэ Алва
Неожиданность, Ваше Преосвященство, бывает двух видов. Когда вас ещё не ждут, и когда вас уже не ждут.
Победу делают из того, что под руки подвернётся — хоть из козлиного дерьма, хоть из утопленных младенцев.
— Рокэ Алва
Вопрос в том, достаточно ли это безумно, чтобы сработать.
— Рокэ Алва
Продавать свою шпагу почётней, чем совесть или родину.
— Робер Эпинэ
Лучше ощущать себя глупцом, чем подлецом.
— Робер Эпинэ
— Вы полагаете, выреза́ть деревню за деревней в большей степени приличествует человеческой натуре? Возможно… Топят у нас и впрямь реже, чем жгут.
— Я понимаю, что в Варасте ненавидят бириссцев, но…
— Ненавидят, — перебил Ворон. — Люди, как правило, не любят тех, кто им пакостит, и уважают тех, кто с ними пьёт. Окажись вы на нашей стороне, вы обнаружили б уйму достоинств в бакранах и их козлах.
— А вы, окажись на нашей?
— Я? Я бы взнуздал «барсов» точно так же, как и «козлов», но на вашей стороне мне делать нечего.
— Вы правы. Не в обычаях Людей Чести поднимать руку на женщин и детей.
— Видимо, поэтому за вас это делали ваши седые друзья. Впрочем, они по-своему правы. Были. Если кто-то воображает себя барсом, а других — скотиной, рано или поздно он нарвётся на охотника.
— Когда-нибудь вы тоже нарвётесь.
— Возможно, жизнь велика. Что ж, буду жить надеждой, что когда-нибудь какие-нибудь силы направят вашу руку.
— Вряд ли вам это понадобится, герцог. У вас уже есть покровитель и давно.
— О да, — засмеялся Рокэ, натягивая перчатки, — и он проявляет странное постоянство. Это-то и настораживает. Я могу ему наскучить. — Робер назвал Рокэ чудовищем после подстроенного потопа
.svg){kind=logo}
