Перейти к содержанию

Низкопоклонство (Лем)

Материал из Викицитатника

«Низкопоклонство» (польск. Korzenie) — антисталинистская сатирическая пьеса Станислава Лема 1950 или 1951 года. Опубликована лишь в 2008 году, т.к. до середины 2006 года была затеряна в архиве автора[1].

Цитаты

[править]
  •  

ДЕМЕНТИЙ[2] ПСИХОВ-БАРТУЛЫХТИМУШЕНКО, 42 года, директор завода по производству гашеной соды, большевик с уклоном
АВДОТЬЯ НЕДОНОГИНА-ПРАКСИВТИХИНА, его жена
ЕГОР НЕДОВЛАЗОВ <…>
ВАРФАЛАМОТВЕЙ НЕДОРАЗВИТКИН, 25 лет, литератор
ТРИЗАД ДРУМЛИШИН-МИЧУРЕНКО, советский биолог, ученик ЛЫСЮРИНА
ВАЗЕЛИНАРИЙ КУПОВ, настоящий рабочий
ВАМЬЯ ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ[3], секретарь партийной организации завода по производству соды <…>
Занавес красный, приятный на вид

  — Действующие лица

Действие первое

[править]
  •  

ПСИХОВ (расхаживает по своему кабинету). Жена моя, знаешь что? Социализм — это великое дело, а коммунизм — ещё более великое, а вчера я вернулся из Америки. Задумайся, партия и правительство послали меня подсмотреть империалистическо-космополитические методы производства гашеной соды, и это мне удалось. Правда, случилась одна неприятность, ибо когда я подглядывал за одним старым империалистом через замочную скважину, его секретарь ткнул мне в глаз спицей для вязания носков, но что такое один глаз по сравнению с коммунизмом? Ну что ты так молчишь, Праксивтихина моя, товарищ и в известной степени жена? Раз так молчишь, то скажу тебе о том, что меня на самом деле словно змея ужалила в сердце. Знаешь (понижает голос до космополитического шёпота), а всё-таки, наверное, хорошо иметь настоящий автомобиль, и холодильник, и даже виллу.
АВДОТЬЯ (трагически). Не ожидала я такого от вас, товарищ муж. Разве для того мы в 1917 году сделали революцию, чтобы разъезжать на каких-то автомобилях? Чтобы иметь презренные холодильники? Чего тебе ещё захотелось? Может, зубную щётку? А пальцем уже не хочешь? Одумайся, что ты делаешь? Уже не мило тебе трудиться для революции? Уж совершенно не волнует тебя производственный план, наша радость, наш пот, наша кровь…
ПСИХОВ. Кровь и пот, безусловно, но почему я не могу иметь холодильник?
АВДОТЬЯ. Муж, бросай это низкопоклонство, это мерзкое низкопоклонство перед Западом. Зачем тебе холодильник? Что ты будешь в нем держать, кальсоны? Перестань, а то пойду к товарищу Этонесоветидзе, он у тебя выбьет этот холодильник из головы. (Крестится.)
ПСИХОВ. А чего это ты, коммунистка, крестишься?
АВДОТЬЯ. С 22 ноября 1942 года уже можно[4]. Ох, Дёмушка Бартулыхтимушенко, что ж с тобою произошло… Был ты безупречным, всегда первым шел в соду и последним возвращался, нельзя тебя было отмыть, а теперь…

  •  

ВАЗЕЛИНАРИЙ. Стряхнули уже американскую пыль с сапог? Ну как там капитализм, гниёт?
ПСИХОВ. Гниёт. Даже здесь воняет, не чувствуешь?
АВДОТЬЯ. Разве ж можно не почувствовать? (Все смеются по-социалистически, то есть не для собственной выгоды.)
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Хорошо, что вернулись. Передаю вам крепкое соцпоздравление от парторганизации, НКВД, Соцревтрибунала и Укррайздравпомдилгоспамтадеревоспитки[5].

  •  

ВАЗЕЛИНАРИЙ. План перевыполнен, но с содой хуже. Недавно в ней появились примеси.
ХОРОМ (с ужасом). Примеси…
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Приписывают это нашему соцкоту, Марфашу. Котяра соскользнул в котлище и до конца выпарился. Распался на котян соды.
ПСИХОВ. А что вы на это?
ВАЗЕЛИНАРИЙ. А ничего. Большевика этим не испугать. Сразу же состоялось производственное совещание. <…> Ваш заместитель, дорогой Дементий, Сыногарлицев, получил несколько лет. <…> Ну, нужно идти. Ждёт меня печь с гашеной содкой, и ещё мне нужно завершить раздел моей книги «Как выводят пятна в коридор и там дают им по морде, или Молодой содовец-стахановец». Желаю вам дождаться коммунизма.

Действие второе

[править]
  •  

ВАРФАЛАМОТВЕЙ. Ох, брат… И я был в Париже… Ох уж эта «Мулен Руж», ох эти продажные женщины, ох любимый загнивающий капитализм, сиси, писи, пениси, золотой мой империализмик, а мы что?
ПСИХОВ. А может, мы ошибаемся, Варфаламотвей Иванович, а? А может, тебе, которому советская власть набивает брюхо икрой, не следует рыльце облизывать при мысли о разложении тела? Разве не ты написал сонеты о Сталине, поэму о Вожде, роман о Молодом Иосифе, книгу афоризмов о Солнце трудящихся масс и тэпэ? Что? А?
ВАРФАЛАМОТВЕЙ. Считаешь, это низкопоклонством? Что я низкопоклонствую? А если это так приятно, можно дышать, делать что хочешь…

  •  

МИЧУРЕНКО. Дядя Психов, знаете, я сделал великое изобретение? Равное великой мечте — сплавляемому кедру. Я вывел новый вид кактуса, скрещенный с коровой, у которого соски вместо шипов. Сейчас его доят здесь у ворот.
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Не может быть, а что доят?
МИЧУРЕНКО. Кактусовый сок.
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. А пить можно?
МИЧУРЕНКО. Ну, он ещё немного воняет, но пить можно. Впрочем, это пока ещё социализм. Увидите, что будет делаться при коммунизме.
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. А на что вы опирались, товарищ научный работник? Не на гнилую ли буржуазную науку?
МИЧУРЕНКО. Тьфу-тьфу. Опирался на Лысюрина. О, мы, советские агробиологи, мы можем всё. Всё можно, что невозможно, только вместе с Марксом и Энгельсом. (Громкие одобрительные возгласы.) А ты, дядя Психов, что так грустно смотришь? Ах, ты, может, сомневаешься в прогрессивном кактусе?
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Ваш дядя запятнал себя низкопоклонством.
МИЧУРЕНКО. <…> Какой дядя? Кто?
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Вот этот, Дем Психов-Бартулыхтимушенко, до сегодняшнего дня директор завода по производству гашеной соды.
МИЧУРЕНКО. Шутки. Какой дядя? Чей дядя? Может, мой? Не знаю этого господина, то есть этого товарища. И вообще я только в шутку иногда называл этого типа дядей, но мне всегда казалось, что у него во взгляде есть что-то злое, от космополита, от реакции и, спаси Господи, от контрреволюции. Ну, я пойду, а то кактус ослабеет.
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Да-да, но адресок оставьте.
МИЧУРЕНКО. Я? Адресок? А… адресок. А… зачем? Может, хотите сочку кактусового? О, я вам лучше… молочка… может…
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Кактус кактусом, а мне нужна ваша адрес.
МИЧУРЕНКО. Ага. (Медленно записывает адрес и, обрадовавшись свободе, уходит.)
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Ну, что дальше?
ВАРФАЛАМОТВЕЙ и ПСИХОВ (смотрят друг на друга, поднимают правые руки и говорят, обращаясь к зрителям). О, мерзкие автомобили, противные чистые рубашки, омерзительное ароматное мыло, ненужная, вредная и развращающая зубная паста. Прочь вместе с гнилым комфортом, гадкими креслами и диванами. Мы хотим трудиться очень долго и очень тяжело. Хотим выполнять пятьсот шестьдесят процентов нормы, хотим вылезать из штанов и плеваться кровью, ибо так надо. А теперь клянёмся сделать такое количество соды, что империалисты в ней размякнут и разложатся без остатка вместе с Атлантическим пактом и «Голосом Америки».

  •  

Трубы, тарелки, барабаны и фанфары. Всё становится более социалистическим. Пахнет коммунизмом. Сверхчеловечески открываются двери, нечеловечески входит СТАЛИН. Сверхчеловечески добрый, нечеловечески приветливый, гениально улыбающийся.
СТАЛИН (нечеловечески добрым голосом). Ну, чевой-то там, товарищи? Как так? Захотелось немножко понизкопоклонствовать, да?
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ (вытянувшись в струнку). Так точно, ТаищСталин.

  •  

АВДОТЬЯ. Спасибо, что идейно укрепил моего мужа и к линии приклепал. Умоляю вас, ТаищСталин, делайте дальше этот коммунизм. Дышать без него не могу. О, делайте.
ВСЕ. О, делай с нами что хочешь, ведь это так приятно.
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Чтобы к коммунизму.
ПСИХОВ. И в коммуну.
ВСЕ. Так точно, именно так.
ПСИХОВ (шёпотом, дрожа). А что мы тогда будем делать? Когда уже будет коммунизм?
СТАЛИН (нечеловечески доброжелательным голосом). Будем очень, очень тяжело работать. Только не низкопоклонствуйте.

  •  

ПСИХОВ (включает холодильник). Ой, он не морозит. Ой, он же греет. Ой, он варит. Что же это такое? (Холодильник с грохотом взрывается, в потолке и на полу образуется по дымящейся дыре. Остатки холодильника догорают на виду у присутствующих.)
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Все потому, что мы спешили, ведь это сверх нормы, поэтому сборка делалась в спешке.
ПСИХОВ. Как это?
ЭТОНЕСОВЕТИДЗЕ. Молчать, коммунизм не может ждать.
ПСИХОВ. Сталинский холодильник.
ВСЕ. Дурак, это уже не соцреализм. Бей его что есть сил!
Рвут его на куски — занавес.

Перевод

[править]

В. И. Язневич, 2012

О пьесе

[править]
  •  

У меня была бесценная драма об Иосифе Сталине. <…> Я её потерял! С женой мы перевернули вверх ногами весь дом. Мне постоянно кажется, что она где-нибудь выплывёт. <…> Драма кончалась оптимистично, потому что Сталин вовсе не приказывал оторвать всем ноги и яйца, а проявлял сверхчеловеческую снисходительность. Это был апогей моего соцреалистического взлёта.

  — «Беседы со Станиславом Лемом» (гл. «Время, утраченное не совсем», 1981-82)
  •  

Это было написано в жанре политпорно. <…> Я читал это произведение знакомым и друзьям и даже не под одеялом. Играл всех персонажей, в том числе и Авдотью Недоногину, говоря тонким голосом.[1]

  — Станислав Лем
  •  

Сташек сам воплощался во всех персонажей, а лучшим был в женской роли. Исполнял это так долго, как долго жил Сталин, – он явно нуждался в таком выражении своего отношения к происходящему.[1]

  Барбара Лем

Примечания

[править]
  1. 1 2 3 Виктор Язневич. Станислав Лем: начало // Станислав Лем. Хрустальный шар / составитель Виктор Язневич. — М.: Астрель, 2012. — С. 648-682
  2. Тут также от «деменции».
  3. От Ani chwilę tego nie radzę (Ни на минуту этого не советую — польск.), также пародия на грузинскую фамилию.
  4. Тогда митрополитом Московским Сергием (Страгородским) и митрополитом Киевским и Галицким, экзархом Украины Николаем (Ярушевичем) было подписано обращение «К солдатам румынской армии» (румынской зоной оккупации являлся юг Украины и Приднестровье), в котором говорилось, что «христианский долг — немедленно оставить немецкие ряды и перейти на сторону русских, чтобы искупить великий грех соучастия в преступлении немцев и содействовать священному делу поражения врага человечества». С этого времени такие обращения иерархов Церкви к христианам воюющей Европы (с одобрения и при поддержке руководства Коммунистической партии) становятся неотъемлемой частью внешней политики СССР в борьбе с фашизмом. (прим. В. Язневича)
  5. Пародия на засилье аббревиатур.