«Хозя́ин море́й: На краю́ земли́» (Master and Commander: The Far Side of the World — «Хозяин и командир: Край мира») — приключенческий фильм 2003 года на основе романов Патрика О’Брайана о капитане Джеке Обри (Рассел Кроу) и судовом враче Стивене Мэтьюрине (Пол Беттани).
Режиссёр: Питер Уир. Сценаристы: Питер Уир и Джон Колли
Смелость вершить невозможное лежит в мужских сердцах. — теглайн
The Courage To Do The Impossible Lies In The Hearts of Me.
Лорд Блэкни: А правда, что последний стежок делают через нос? Келеми: О чём ты? Лорд Блэкни: Старый Джо говорил, когда покойника зашивают, последний стяжок делают через нос, чтобы точно знать, что он не спит. Не хочу через нос!
Midshipman Blakeney: Is it true about how they put the last stitch through your nose? Midshipman Calamy: What do you mean? Midshipman Blakeney: Old Joe told me that when you die, they stitch you up in your hammock with the last stitch through your nose, just to make sure you're not asleep. Not through the nose, you'll tell them?
Неемия Слейд: Доктор, однако. Не фельдшер какой-нибудь. Фастер Дабл: Такому за приём и десяти гиней не жалко. Барретт Бонден: И в зверях, и в птицах знает толк. Жучка ему покажи — и он скажет, что у него в башке. — про Стивена Мэтьюрина
Nehemiah Slade: Physician, he is. Ain't one of your common surgeons. Faster Doudle: He wouldn't look at you for under ten guineas on land. Barrett Bonden: And he knows his birds and beasts. You show him a beetle and he'll tell you what it's thinking.
Джек Обри: За жён и возлюбленных! Офицеры: [хором] За жён и возлюбленных! Джек Обри: Чтобы они не встречались!
Jack Aubrey: To wives and sweethearts. Officers: To wives and sweethearts. Jack Aubrey: May they never meet.
Когда он впервые заговорил со мной, я не забуду его слов, как будто это было вчера. Он наклонился ко мне, посмотрел в глаза и сказал: «Обри, Вы не передадите мне соль?» — о Горацио Нельсоне
The first time he spoke to me… I shall never forget his words. I remember it like it was yesterday. He leaned across the table, he looked me straight in the eye, and he said «Aubrey… may I trouble you for the salt?»
— Джек Обри
Джон Аллен: Поставить все паруса? Джек Обри: И свои носовые платки в придачу! — уходя от преследования
Mr. Allen, Master: We'll have to bend every sail. Jack Aubrey: We'll put up our handkerchiefs if we have to.
Неемия Слейд: Покойник-то выпивки не поставит. Джо Плейс: Вот ты живой, а ни разу нам выпивки не поставил.
Nehemiah Slade: Never met a dead man that bought me a drink. Joe Plaice: And I never met a live one that you bought one for, neither.
Джек Обри:Матрос вас толкнул не извинившись, почему вы промолчали? Холанд: Я хотел, сэр, но не нашёл слов чтобы… Джек Обри: Не нашли слов?! Он умышленно проявил непочтительность. Холанд: Я хотел сдружиться с командой. Я пытался, но они меня не принимают, шепчутся. Стоит мне пройти — смотрят косо. Я исправлю положение. Я стану более строгим. Джек Обри: Не надо с ними быть за панибрата — для них это признак слабости. Но и тираном быть незачем. Холанд: Да, сэр. Виноват, сэр. Джек Обри: Сколько вам лет? Двадцать шесть? Холанд: В пятницу будет тридцать. Джек Обри: Тридцать? Вы уже дважды могли получить лейтенанта. Вы же неплохой моряк, у вас есть знания. Вы всю жизнь будете гардемарином? Холанд: Нет, сэр. Я приложу старания. Джек Обри: Холанд, дорогой мой, они ждут от вас силы и власти. Выработайте эти качества — и вы добьётесь уважения. Без уважения дисциплина летит за борт. Холанд: Да, сэр. Сила. Уважение. Дисциплина. Джек Обри: Это нелёгкое дело, Холанд, очень нелёгкое.
Jack Aubrey: A man pushed past you, yet you said nothing. Why? Hollom: I intended to, sir, but the right words didn't… Jack Aubrey: The right words? He was deliberately insubordinate. Hollom: I've tried to get to know the men, sir, and be friendly, but they've taken a set against me. Always whispering when I go past and giving me looks. I'll set that to rights. I'll be much tougher on them. Jack Aubrey: You don't make friends with the foremastjacks, lad. They'll despise you in the end, think you weak. Nor do you need to be a tyrant. Hollom: No, sir. I'm very sorry, sir. Jack Aubrey: You're 26? 27? Hollom: I'm 30 next Friday, sir. Jack Aubrey: 30? You've failed to pass for lieutenant twice. I know you have, but you're not a bad sailor. You can't spend your life a midshipman. Hollom: No, sir. I will try much harder, sir. Jack Aubrey: Look, Hollom, it's leadership they want. Strength. You find that within yourself, and you will earn their respect. Without respect, true discipline goes by the board. Hollom: Yes, sir. Strength, respect and discipline, sir. Jack Aubrey: It's an unfortunate business, Hollom. Damned unfortunate.
Джек Обри: Уж лучше неумелая лавировка, чем мятеж на борту. Стивен Мэтьюрин: И я, пожалуй, пойму мятежников. Люди, лишённые дома и родственников, приговорены плавать в этой деревянной тюрьме без малейшей… Джек Обри: Стивен, ваше право на собственное мнение я очень уважаю, но с меня довольно и одного мятежника на корабле. Ненавижу, когда вы так отзываетесь о нашей службе. Думаете, я хочу наказывать Негла? Он рубил верёвки, которые могли спасти его друга от смерти. По приказу. Вы поняли? Единственное, на чём всё-таки держится наш мир, — тяжёлый труд и дисциплина. Стивен Мэтьюрин: Зачем им велят отдавать честь? Джек Обри: Даже в природе есть иерархия. Вы сами говорили. Стивен Мэтьюрин: В природе есть иерархия, но желания унизить — нет. Джек Обри: Но людьми надо управлять! Допускаю, не всегда получается, но надо управлять. Стивен Мэтьюрин: Это оправдание всех тиранов в истории: и Бонапарта, и Нерона. А я просто не выношу власть! Причина всех болезней общества! Джек Обри: Ваша позиция меня не касается! Ваша проповедь не имела успеха.
Jack Aubrey: I'd rather have them three sheets to the wind than face a mutiny. Stephen Maturin: You see I'm rather understanding of mutinies. Men pressed from their homes, confined for months aboard a wooden prison… Jack Aubrey: I respect your right to disagree with me, but I can only afford one rebel on this ship. I hate it when you talk of the service in this way. It makes me feel so very low. You think I want to flog Nagle? A man who hacked the ropes that sent his mate to his death? Under MY orders? Do you not see? The only things that keep this wooden world together are hard work… Stephen Maturin: Jack, the man failed to salute. Jack Aubrey: There's hierarchies even in nature. Stephen Maturin: There is no disdain in nature. There is no… Jack Aubrey: Men must be governed! Often not wisely, but governed nonetheless. Stephen Maturin: That's the excuse of every tyrant in history, from Nero to Bonaparte. I, for one, am opposed to authority. It is an egg of misery and opression. Jack Aubrey: You've come to the wrong shop for anarchy, brother.
Стивен Мэтьюрин: Боюсь, я оказался перед вами в неоплатном долгу. Джек Обри: Чушь! Назовите в мою честь какой—нибудь колючий сорняк. Стивен Мэтьюрин: Ну уж нет! Я назову в вашу честь гигантскую черепаху! Testudo Aubreii! — Обри не стал преследовать корабль неприятеля, а устроил привал, чтобы вылечить Мэтьюрина.
Stephen Maturin: Jack, I fear you have burdened me with a debt I can never fully repay. Jack Aubrey: Nonsense! Name a shrub after me. Something prickly and hard to eradicate. Stephen Maturin: A shrub? Nonsense! I shall name a new species of tortoise after you: Testudo Aubreii!
Стивен Мэтьюрин: «Приказ есть приказ и должен выполняться»? Джек Обри: Вы, Стивен, о своём баклане? Стивен Мэтьюрин: Да. Джек Обри: Куда он денется? — после захвата судна «Ахерон», Обри направлялся на Галапагосские острова, куда хотел попасть Мэтьюрин, но возникла необходимость снова догнать «Ахерон»
Stephen Maturin: Subject to the requirements of the service. Jack Aubrey: Well, Stephen, the bird's flightless? Stephen Maturin: Yes. Jack Aubrey: It's not going anywhere.
