Эрик Фрэнк Рассел

Эрик Фрэнк Рассел (англ. Eric Frank Russell; 6 января 1905 — 28 февраля 1978) — английский писатель-фантаст, мастер короткого иронического рассказа.

Цитаты

Трое моих любимых писателей — это Чарльз Форт, Чарльз Форт и ещё раз Чарльз Форт.

	Мы живём в таком безумном веке, когда на любой вопрос можно отказаться отвечать по причинам безопасности.
	— «Морские чудовища» (Sea Monsters), 1957

Из художественных произведений

— … исследования Валенски, касающиеся миниатюрного скальпеля, работающего на коротких волнах. <…> Рассекая живую ткань, он тут же сшивает капиллярные сосуды. <…> Валенски искал систему регулировки, достаточно чёткую по длине, точности и чувствительности, чтобы иметь возможность проводить хирургические вмешательства без необходимости резать плоть. Такой инструмент представляется вполне естественным добавлением к рентгеновскому аппарату, работающему в трёх измерениях. <…> Через несколько лет Валенски достиг своей цели, создав прибор, испускающий два сходящихся в одной точке луча ультракоротких волн. Каждый из них сам по себе абсолютно безопасен, но когда их направляли одновременно, да ещё и в разных фазах, они делали в точке фокуса эффективный надрез диаметром всего в одну сотую дюйма. — расширенная версия «Великой мощи» (A Great Deal of Power), 1953; перевод: Ю. Семенычев, 1995; предсказание лазерной хирургии, возможно, — не приоритет Рассела

— «Бумеранг» (Boomerang), 1954

— Существует единственный способ полностью завладеть вниманием любого человека: создать угрозу, скрытно или напрямую, тому, что он ценит превыше всего в жизни. <…> Все намеченные нами жертвы обожают власть. <…> И естественно, Уильям Смит будет беседовать с ними на эту тему, создаст угрозу потери власти и таким образом задержит внимание на время, вполне достаточное для того, чтобы прицелиться и выстрелить своим невидимым зарядом. <…> Его глаза будут излучать заряд столько времени, сколько необходимо, чтобы достичь нужного результата. Жертва ничего не заметит, не почувствует и не заподозрит. Уильям Смит уйдёт… или его выставят за дверь. А вскоре разрыв сосудика в мозгу повлечёт за собой неминуемую смерть. Человек отдаст концы вполне естественным образом — от кровоизлияния в мозг. Случай довольно обычный и распространенный, это вам подтвердит любой сельский врач. И его кончину будет просто невозможно связать с политическим убийством.

— там же

	Великий Правитель Маркхамвит мерил кабинет беспокойными шагами. На его плечах лежал груз неразрешимого вопроса. Он то и дело сердито похлопывал себя по эполетам. Жест этот безошибочно свидетельствовал о том, что разум вождя, а также его печень испытывают сильнейшее напряжение.
	— там же

— Моя матушка желала, чтобы я стал собачьим парикмахером. Она говорила, что это очень благородное занятие и к тому же доходное. У её светских приятельниц с пуделями да болонками я, конечно, буду нарасхват! — Его длинные гибкие пальцы словно стригли и завивали воображаемую шерсть, а на лице выразилось отвращение. — И я спросил себя: что же я такое, если соглашусь делать педикюр собакам? Завербовался в Космический корпус, и меня послали служить на Марс. Когда моя матушка об этом узнала, её чуть не хватил удар. — Ещё бы, — сочувственно вставил Трабо. — А сегодня она гордится, что её сын офицер и на погонах у него четыре кометы. Матери все таковы. Полное отсутствие логики. — Пожалуй, это даже к лучшему, — заметил Трабо. — А иначе некоторые из нас бы никогда и не родились на свет. — перевод: Э. Кабалевская, 1969

— «Небо, небо...» (Heav'n, Heav'n), 1956

	Два человека могут гнать беглеца на слух; орущая толпа этот след благополучно потеряет. <…> двое вполне бы могли сварить кашу, не появись вокруг так много добровольных поваров. — вариант трюизма; перевод: Б. Минченко, 2002
	— «Ранняя пташка» (Early Bird), 1957

Значение надоедливости

Nuisance Value, 1957; перевод: И. Иванов, 2006 («Цепная реакция»)

— Наш уровень технической надёжности несравненно выше. <…> Техника была настолько совершенна, что от этого совершенства колёсные оси жалобно поскрипывали.

— Угольные шахты, свинцовые рудники. Трудовой рай для мертвецов.

Он в очередной раз нахмурился, разделил свою хмурость на семь частей и вручил каждому землянину по большому куску.

— А ты замечательно выглядишь сегодня. Наверное, сумел почистить язычок в местной химчистке? — от поговорки «вымыть рот с мылом» — возможно, трюизм

— Всем бывшим врачам, хирургам, санитарам и имеющим какую-либо медицинскую специальность — шесть шагов вперёд. <…> На последнем шаге двое из них, словно по незримому сигналу, упали и забились в судорогах. Фестерхед злобно поглядел на них и поморщился. — Идите за мной, — рявкнул он остальным. Восемнадцать пленных послушно направились за ним. По дороге трое решили предпочесть койку работе под началом Фестерхеда и самым беззастенчивым образом дезертировали на пол.

Непрерывное давление

Sustained Pressure, 1953; перевод: И. Иванов, 2006 («Непревзойдённые миротворцы»)

Существо, восседавшее на ободе иллюминатора в тесной кабине корабля, было величиной с кулак Лоусона. Давно вымершим земным шмелям оно показалось бы великаном. Порода шмелей, обитавших на нынешнем Каллисто, посчитала бы своих далёких земных собратьев чем-то вроде отсталых пигмеев. Однако и на Земле, и на Каллисто сознание давно освободилось от планетарной ограниченности. Предкам такое даже не снилось, а их потомки, далеко ушедшие в своем развитии, давно перестали обращать повышенное внимание на место происхождения того или иного разумного существа, его облик и видовую принадлежность. Всё это, столь важное когда-то, теперь просто не принималось в расчёт. Имея две руки и две ноги, человек и не думал объявлять себя высшим существом, равно как и насекомое не испытывало ущербности по поводу своего облика. И тот и другой знали, кто они: солярианцы. Две грани в тысячегранном кристалле Солярианского Содружества. — вариант распространённой мысли

Великий Правитель Маркхамвит мерил кабинет беспокойными шагами. На его плечах лежал груз неразрешимого вопроса. Он то и дело сердито похлопывал себя по эполетам. Жест этот безошибочно свидетельствовал о том, что разум вождя, а также его печень испытывают сильнейшее напряжение.

Жил-был дурак. Однажды он отколупнул от горы крошечную песчинку, зажал эту песчинку в кулаке и стал хвастаться: «Смотрите, у меня здесь целая гора!» — возможно, повтор чужой мысли

... переключились на обсуждение подъехавших вояк. Судя по разуму, это были маленькие и глупенькие детишки, только сильно перекормленные. — вариант распространённой мысли

О Расселе

	Несмотря на ограничения и пространный смысл его работ, влияние Рассела было значительным. Хорошо это или плохо, поразительна масса этих научно-фантастических наслоений вокруг феномена Форта и диковинных талантов на грани отсутствия логики, исходящих от него. <…> Кроме того, он выступал в качестве моста для переноса многих идей Олафа Стэплдона в научно-фантастические журналы. Наиболее важным <…> является то, что окончательное впечатление от его работ показывает человека. Показная твёрдость в манере речи и философии — это фасад. Человек, который чувствует не только благоговение перед жизнью, но и приобщение к ней, который передаёт эти чувства, и с ними — свои протесты против предрассудков, выраженные методами поэзии и притчи — такой человек не рационалист. Эта точка зрения подчёркивается в «Я — ничто» <…>. Это не обращение интеллекта к интеллекту. Это обращение эмоции к эмоции.
	Despite the limitations and diffuse spread of his output, Russell's influence has been substantial. For good or bad, the astonishing bulk of science fiction plastered around Fortean phenomena, and verging logically off into strange talents, stems from him. <…> In addition, he has acted as a bridge to carry many of the ideas of Olaf Stapledon into the science-fiction magazines. Most significant <…> is the final impression the works give of the man. The display of outward toughness of manner, speech, and philosophy is a facade. A man who feels not only a reverence for but a communion with life, who transmits those feelings and with them his protests against prejudice in terms of poetry and parable—such a man is not a rationalist. The point is underscored in I Am Nothing <…>. This is not an appeal from intellect to intellect. This is an appeal from emotion to emotion.
	— Сэм Московиц, «Эрик Фрэнк Рассел: смерть сомневающегося», 1963

	Причудливого вида рассказы Рассела внесли значительный вклад в нф-юмор;... <…> Посмертные сборники <…> свидетельствуют о сохраняющейся привлекательности его комедий, заразительных видений разрешимых параной, возможных миров, грамотно изложенных в усвояемых терминах, которые позже, с более грубыми итерациями, стали известны как «либертарианская НФ».
	Russell's stories of this quirky kind made a significant contribution to sf humour;.. <…> Posthumous assemblies <…> attest to the continuing appeal of his comic, contagious visions of solvable paranoias, doable worlds, all competently expounded in terms assimilable to later, more truculent iterations of what came to be known as Libertarian SF.
	— Джон Клют и др., Энциклопедия научной фантастики

• см. Андрей Балабуха, «В глазах канатоходца», 1992

	... в «Единственном решении» (1956) <…> дана «естественнонаучная» версия библейского акта Творения — самая остроумная и лаконичная из всех, с коими мне довелось познакомиться в научной фантастике! У Расселла вообще велик процент рассказов, в которых высказана — и обычно изящно обыграна — идея действительно новая, незаезженная. <…> <Он был> одним из лучших новеллистов в жанре.
	— Вл. Гаков, «Новое знакомство с Эpиком Расселлом», 1997

Статьи о произведениях

• см. Категория:Произведения Эрика Рассела