Барышня-крестьянка

«Барышня-крестьянка» — повесть Александра Сергеевича Пушкина из цикла «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», написанная в 1830 и изданная в 1831 году.

Цитаты

Англоман выносил критику столь же нетерпеливо, как и наши журналисты.

Барышни поглядывали на него, а иные и заглядывались.

В столицах женщины получают, может быть, лучшее образование; но навык света скоро сглаживает характер и делает души столь же однообразными, как и головные уборы.

Боязнь, сопровождающая молодые наши проказы, составляет и главную их прелесть.

Совесть её роптала громче её разума.

Хотя сердце его, как нам известно, было уже занято, но молодая красавица всегда имела право на его воображение.

Он решил, что холодная рассеянность во всяком случае всего приличнее.

Но, думал Григорий Иванович, если Алексей будет у меня всякий день, то Бетси должна же будет в него влюбиться.

Не твоё горе — её счастие.

Тотчас отнес он письмо на почту, в дупло, и лег спать весьма довольный собою.

О повести

	Барышня-крестьянка большая затейница. В прежние годы она бы наверное попала в героини комической оперы; и теперь, может быть, ей не уйти от водевиля из числа тех, в которых поставщики наших драматических продовольствий (или пусть будет удовольствий) так счастливо ловят героев и героинь русских повестей.
	— возможно, Александр Воейков

	Особенно жалка из [повестей Белкина] «Барышня-крестьянка», неправдоподобная, водевильная, представляющая помещичью жизнь с идиллической точки зрения…
	— Виссарион Белинский, «Сочинения Александра Пушкина», статья одиннадцатая и последняя, январь 1846

По принципу семантического варьирования повторяющихся тем, <…> принципу смысловых отражений символа, отпечатлевающихся в разных субъектных сферах речи, построены все повести Пушкина. <…> В «Барышне-крестьянке» симметрия словесных образов завуалирована густою сетью литературно-полемических смыслов, направленных и на ироническую демонстрацию маски разочарованного героя, <…> и на комически-бытовое перевоплощение вальтер-скоттовской темы фамильной вражды, <…> и на пародийное разоблачение сюжетов тайного брака и сантиментально-карамзинских мотивов, <…> и на шутливо-повествовательную реставрацию театральных постановок водевилей с переодеванием.

— Виктор Виноградов, «О стиле Пушкина», 1934

Тема «Барышни-крестьянки», только навыворот, тема «Крестьянки-барышни», в литературе крепостной России была темой, не раз разрабатывавшейся совершенно всерьёз. Тема эта восходит несомненно к фактам западной предреволюционной литературы. <…> Что же делает Пушкин с этой темой — острой в основе, но безнадёжно притупившейся в литературном обиходе? Он идёт и здесь по пути наибольшего сопротивления, подставляя под стёртые шаблоны живую действительность и тем разоблачая эти шаблоны.

— Василий Гиппиус, «Повести Белкина», 1937