Стране Стране не до слёз, Стране не до слёз, не до шуток:
у ней у ней боевые дела, —
я видел, я видел, как на парашютах
бросаются бросаются люди с крыла.
Твой взгляд разгорится, Твой взгляд разгорится, завистлив,
румянец румянец скулу обольёт,
следя, следя, как, мелькнувши, следя, как, мелькнувши, повисли
в отвесный в отвесный парящий полёт. <…>
Казалось: Казалось: уж воздух их выпил,
и горем и горем примята толпа,
и вдруг, и вдруг, как надежда, и вдруг, как надежда, как вымпел,
расправился расправился жёлтый тюльпан!
Барахтаться Барахтаться и кувыркаться
на быстром на быстром отвесном пути
и в шелковом и в шелковом шуме каркаса
внезапно внезапно опору найти.
Страна моя! Страна моя! Где набрала ты
таких таких нарассказанных слов?
Здесь молодость Здесь молодость бродит крылата
и старость и старость не клонит голов.
И самая ревность И самая ревность и зависть
глядят, глядят, запрокинувшись, глядят, запрокинувшись, ввысь,
единственной единственной мыслью терзаясь:
таким же таким же полётом нестись.
— «Вдохновенье», 1934
Видишь — Видишь — как в отдаленье
дремлющими слонами горы, горы, согнув колени,
вздыбились перед нами.
Дымною круглясь спиною,
лоб отвернув белесый,
млеют судьбой иною
дремлющие дремлющие колоссы.
Вот они — Вот они — ближе, круче,
можно рукой потрогать
севшей на землю тучи
каменные отроги. <…>
Новый НовыйКавказ свой Новый Кавказ свой строят
кровники и абреки. <…>
Пухнут в нагорьях ягоды
ясного электричества.
Помнишь, — Помнишь, — в таком вот поезде
резкостью сна заклятого
стало стало начало повести
в наши глаза в наши глаза заглядывать.
— «Въезд», 1933
Смотри, как туго стянут стан,
смотри, как перекошен рот,
вразлет советский Дагестан
крутые пропасти берет!
<…>
Скрипенье арб, рёв буйволиц —
летящим эхом далеко
в любую пропасть провались,
наследье каменных веков.
<…>
А ты — на лёгкого коня,
копыта не задев скалой,
чтоб воздух пел, в ушах звеня,
лети — с откинутой полой.
Бока в рубцы! Скорей, скорей —
в облёт вперёд ушедших стран.
С зари к заре! С зари к заре!
Вперёд, советский Дагестан!
— «Дагестан», 1933
Хоть всей премудрости тома
подставь себе под локоть...
А женщина? Она — сама.
Её — не надо трогать.
— «Концовка», 1934
Напиши хоть раз ко мне Напиши хоть раз ко мне такое же большое
и такое ж и такое ж жаркое письмо,
чтоб оно чтоб оно топорщилось листвою
и неслось и неслось по воздуху само.
Чтоб шумели Чтоб шумели шелковые ветви,
словно губы, словно губы, спутавшись на «ты». <…>
Чтоб до часа утра, Чтоб до часа утра, до шести нам,
голову голову откинув на руке,
пахло земляникой пахло земляникой и жасмином
в каждой в каждой перечёркнутой строке.
У жасмина У жасмина запах свежей кожи,
земляникой земляникой млеет леса страсть.
Чтоб и позже — Чтоб и позже — осенью погожей —
нам не разойтись, нам не разойтись, не запропасть.
— «Летнее письмо», 1934
От ногтя до ногтя, с подошв до кистей
я всё обвиняю в тебе:
смешенье упрямства и темных страстей
и сдачу на милость судьбе.
— «Остыванье», 1935
Берега Берега отдаются сумеркам
под жестокую под жестокую медь зари.
Ночь летит Ночь летит с парашюта кувырком,
как ни вспыхивай, как ни вспыхивай, ни гори.
За спиною За спиною режет пропеллер
наше прошлое наше прошлое без следа...
Берега Берега навзрыд захрапели,
и без памяти и без памяти спит вода.
— «По Оке на глиссере», 1934
Ребёнок — облако
выходит
из пелёнок гор.
Потом, потягиваясь тельцем,
он по изложьям горным стелется,
То в птицу превратясь,
то — в рысь, —
летит, вытягиваясь ввысь,
туда, где горы давит туча,
синя, сурова и сверкуча. — приведено полностью
— «Рождение облака», 1933-1938
Под тёплым весенним крутым дождем
стоит ваш дом.
<…>
Струится, бормочет и каплет с крыш
весна и тишь.
Мы с домом под ливнем — мокры, как мышь...
Струится с крыш.
<…>
Губы, перетравленные ложью,
сложенной на тысячу ладов;
груди, перетроганные дрожью
рано наступивших холодов.
— «Роман прошлого года», 1933-1938
Едет счастье, едет, едет,
еле слышен шины хруст,
медленно на велосипеде
катит драгоценный груз.
Он руками обнял стан ей,
самый близкий, самый свой.
А вокруг зари блистанье,
запах ветра, шелест хвои.
Милая бочком уселась
у рогатого руля.
Ветер проявляет смелость,
краем платья шевеля.
