Дети (Аверченко)

«Дети» — сборник юмористических рассказов Аркадия Аверченко 1922 года из 8 рассказов.

Цитаты

У детей я имею шумный успех, потому что раскусил один нехитрый фокус: никогда не показывайте, что вы умнее ребёнка; почувствовав ваше превосходство, он, конечно, будет уважать вас за глубину мысли, но сам сейчас же молниеносно уйдёт в себя, спрячется, как улитка в раковину. У меня приём обратный: с детьми я прикидываюсь невероятно наивным, даже жалким человечишкой, который нуждается в покровительстве и защите. Может быть, в глубине души малыш даже будет немного презирать меня. Пусть. Зато он чувствует своё превосходство, милостиво берёт меня под свою защиту, и душа его раскрывается передо мной, как чашечка цветка перед лучом солнца.

— Введение

Иду по грязной, слякотной, покрытой разным сором и дрянью улице, иду злой, бешеный, как цепная собака. Сумасшедший петербургский ветер срывает шляпу, приходится придерживать её рукой. Рука затекает и стынет от ветра; я делаюсь ещё злее! За воротник попадают тучи мелких гнилых капель дождя, чтоб их чёрт побрал! Ноги тонут в лужах, образовавшихся в выбоинах дряхлого тротуара, а ботинки тонкие, грязь просачивается внутрь ботинка… так-с! Вот вам уже и насморк. Мимо мелькают прохожие — звери! Они норовят задеть плечом меня, я — их. Я ловлю взгляды исподлобья, которые ясно говорят: — Эх, приложить бы тебя затылком в грязь! Что ни мужчина встречный, то Малюта Скуратов, что ни женщина, промелькнувшая мимо, — Марианна Скублинская. А меня они, наверное, считают сыном убийцы президента Карно. Ясно вижу. Все скудные краски смешались на нищенски бедной петроградской палитре в одно грязное пятно, даже яркие тона вывесок погасли, слились с мокрыми ржавыми — стенами сырых угрюмых домов.

— «Душистая гвоздика», сентябрь 1917

	— Однажды лондонские мальчишки облили керосином лице большую крысу и подожгли её. В это время мимо шла покупками моя мать. Горящая крыса в ужасе бросилась матери под пальто, и через минуту моя мать представляла собой пылающий факел…
	— «Костя», январь 1917

… усаживались за <…> пасхальный стол <…>. Нога, обутая в <…> лаковую мужскую туфлю с белым замшевым верхом, сначала стояла спокойно, потом вдруг дрогнула и поползла вперёд, изредка настороженно поднимая носок, как змея, которая поднимает голову и озирается, ища, в которой стороне добыча… <…> целью этих змеиных эволюции были две маленьких ножки, очень красиво обутые в туфельки тёмно-небесного цвета с серебром. <…> Голубая ножка, почувствовав прикосновение, нервно, сердито затрепетала и чуть-чуть отодвинулась назад. Развязный ботинок повёл нахально носом и снова решительно пополз вперёд.

— «Под столом»

	Я занимаю в журнальном мире место премьера…
	— «Руководство к рождению детей», 1919

— Что сделать, чтобы у французов были дети? Очень просто! Нужно ввести покровительственную, мажоритарную систему!.. <…> скажем, у человека один ребёнок. Даётся ему на рукав пиджака одна нашивка, вроде, знаете, как у солдата, получившего на войне одно ранение. И по этой нашивке — ему всюду делается скидка 10%. <…> Два ребёнка — две нашивки — уже 20% скидки, <…> и так далее. А если ты такой умный, что имеешь 10 ребят, — пожалуйста! Всё тебе бесплатно: ешь — не хочу, пей — не хочу! <…> Квартира даром, стол даром… — Ну, а представьте себе такой случай, что у человека 12 человек детей. Что ж, по-вашему, государство ещё ему должно доплачивать за всё 20%? — Н…ну, нет — это зачем же. Медаль просто можно выдать какую-нибудь. — А бездетные, а холостые, значит, никакими льготами не пользуются? — Им? Льготы? Я бы с этими подлецами без всякой пощады!! Вошёл в трамвай господин с нашивками — выкидывайся человек без нашивок со своего места! Пришёл господин с нашивками в какое-нибудь учреждение просить службы — сейчас служащего человека без нашивок к чёрту, а на его место — пожалуйте! <…> — Кто это такие? <…> этот вот Коля, Володя, Соня? — Мои все. Десяток сорванцов. Подумайте, будь я во Франции… Всё бы получал бесплатно.

— там же

Три жёлудя

Впервые как «Молодняк», 1918.

Нет ничего бескорыстнее детской дружбы… Если проследить начало её, её истоки, то в большинстве случаев наткнёшься на самую внешнюю, до смешного пустую причину её возникновения: или родители ваши были «знакомы домами» и таскали нас, маленьких, друг к другу в гости, или нежная дружба между двумя крохотными человечками возникла просто потому, что жили они на одной улице или учились оба в одной школе, сидели на одной скамейке — и первый же разделённый братски пополам и съеденный кусок колбасы с хлебом посеял в юных сердцах семена самой нежнейшей дружбы. — вариант распространённых мыслей

У Шашина отца — рыжебородого пьяницы — была прескверная манера лупить своего отпрыска, где бы он его ни настигал, так как около него всегда маячили и мы, то этот прямолинейный демократ бил и нас на совершенно равных основаниях.

— Такой, говорят, франт, <…> что пусти — вырвусь.

Левая рука была обтянута перчаткой цвета освежёванного быка. Другая перчатка высовывалась из внешнего кармана жакета так, будто грозила нам своим вялым указательным пальцем: «Вот я вас!.. Отнеситесь только без должного уважения к моему носителю».

Увы! Жёлуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки — из одного дубка делают кафедру для учёного, другой идёт на рамку для портрета любимой девушки, а из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…

О сборнике

	В отношении к детскому миру автор проявляет исключительную наблюдательность; в его рассказах о детях столько любви, тепла и столько непосредственного юмора! Славная книжечка, ласковая и милая…
	— анонимная рецензия

См. также

• Сборники «Шалуны и ротозеи» (1915) и «О маленьких — для больших» (1916).