Закон миссис Паркинсон

«Закон миссис Паркинсон» (англ. Mrs. Parkinson's Law: and Other Studies in Domestic Science) — сатирическая книга Сирила Паркинсона 1968 года о семье.

Цитаты

Теоретически допустимо заложить в машину данные для миллиона холостяков и одиноких девушек, с описанием до мельчайших подробностей всего, что они могут предложить и чего желали бы для себя. <…> Прежде всего нас одолевают сомнения относительно точности данных, вводимых в машину. <…> она могла бы отыскать для него то, о чём он просил, но не то, чего он хотел на самом деле, почему у нас и появилось сомнение в том, что подобные попытки вообще осуществимы. Мужчины не часто осознают, что именно их привлекает. — Брак

В обществе, где взаимоотношения были так усложнены — или утончены, — женщины вдруг взбунтовались, требуя равенства. В начале двадцатого века они начали менять юбки на брюки. Теоретически это должно было продемонстрировать новые демократические отношения между мужчинами и женщинами. Позднее это стало наглядным отражением нехватки мужчин во время войны. Женщины становились на место мужчин, даже шли в армию, и зачастую им приходилось заниматься такой работой, при которой носить юбки было практически неприемлемо или даже опасно. Брюки, некогда бывшие знаменем сопротивления, вскоре сделались внешним признаком нового рабства, только место домашнего очага занял завод. — там же

В прежнее время родители обычно распределяли свои обязанности между няньками, кормилицами, гувернантками и учителями. В трудовых семьях детей отдавали в подмастерья с семи лет, а работать они начинали и с пяти. Только в двадцатом веке возникло убеждение, что родители должны лично заботиться о воспитании своих детей-подростков. <…> Выигрывают ли от этого дети, ещё неизвестно, а вот родители, безусловно, многое теряют. Годы и годы подряд — полжизни! — они вынуждены приспосабливать все свои разговоры к уровню маленького ребёнка или школьника. В их собственном умственном развитии наступает полный застой. <…> Когда семейство викторианской эпохи рассаживалось вокруг обеденного стола, соблюдалось одно правило: старшие говорят, младшие слушают. Некоторые темы в разговоре не затрагивались, отдельные вопросы обсуждались по-французски, но младшим было чему поучиться. Более того, у них была возможность осознать собственное невежество и научиться выражать свои мысли более связно. В наши дни разглагольствуют дети, а слушают родители — пользы никакой и ни для кого, а вред вполне очевидный. <…> Прекратив развиваться, мать и отец отстают от собственных детей, а к тому времени, когда дети их покидают, родителям нанесён непоправимый умственный ущерб. — Дети

В настоящее время экспериментально доказано, что день домашних напастей наступает вследствие перенапряжения, вызванного тепловой энергией, не нашедшей свободного выхода. И более того, мы можем выразить это точным и вполне научным языком. Так называемый закон миссис Паркинсон, применимый к замужней женщине западного мира, звучит так: Теплота, производимая домашними заботами, нарастает и переполняет данный индивидуум, от которого может быть передана только индивидууму более хладнокровному. — Закон миссис Паркинсон

Супружеские отношения зиждутся на том, что в данный момент болеть имеет право только один из двоих. За тем, кто пожаловался первый, закрепляется приоритет, а другой обязан оставаться здоровым, пока на воображаемом светофоре не загорится зелёный сигнал. Но некоторые нарушители тем не менее едут на красный свет… — Бегство от действительности

Когда невозможно отличить жизненную драму от разыгранной, вымысел обычно производит впечатление более реальное: государственные мужи в телефильмах, как правило, гораздо представительнее тех политических деятелей, за которых нас призывают голосовать. Эта путаница в мыслях приводит нас к заключению, что кинозвезда или популярный певец — именно те люди, которые должны дать ответы на животрепещущие вопросы современности. Великого актёра и режиссера сажают перед камерой и просят высказаться о международной политике или государственном бюджете. Своего мнения у него нет. А зачем оно ему? Он посвятил всю свою жизнь изображению других людей, выдуманных или реальных, и привык драматически остро подавать их точку зрения. И не видать бы ему сценического успеха, если бы он был нашпигован собственными взглядами. Но до телезрителей чрезвычайно медленно доходит то, что административные и актёрские способности не только две разные вещи, но две вещи несовместные. — там же

Романтика

Полвека деятельной жизни не такой уж большой срок, чтобы успеть создать какие-нибудь большие ценности, но для диалога с другим человеком времени более чем достаточно. За пятьдесят лет все наши запасы вдохновения, жизненного опыта, остроумия, все наши знания и выдумки могут истощиться — впрочем, для этого иногда достаточно и пятидесяти недель, а то и пятидесяти минут. Настанет час, когда все анекдоты будут рассказаны, все комплименты израсходованы, все взгляды на жизнь высказаны — словом, вся информация станет общим достоянием. Спору нет, некоторые профессии куда интереснее других. У лётчиков-испытателей и воров-домушников, пожалуй, найдется о чем порассказать. Наверно, и тайные агенты могут поведать о своих приключениях; хотя им придётся кое-что скрывать, рассказ от этого почти не пострадает. Но жизнь обыкновенной супружеской пары протекает гораздо спокойнее — в ней нет более драматических событий, чем ссора с сослуживцами, удачная покупка в универмаге, штраф за стоянку в неположенном месте или лопнувшая водопроводная труба.

В других местах и в иные времена у людей и взгляды были совсем иные. Взять хотя бы царя Соломона с его семью сотнями жен и тремя сотнями наложниц. Надо полагать, что и у него были свои заботы, но эти заботы не имеют ничего общего с нашими. Мусульманин, обладающий четырьмя женами (как раз для партии в бридж), или тибетская женщина, у которой несколько мужей, тоже, несомненно, встречаются с затруднениями, выпадающими лишь на их долю. Но то, что какая-то пара добровольно решила жить сама по себе, вдвоем, всем этим людям покажется едва ли не извращением. Ну видано ли что-нибудь более противоестественное? Двое столь опрометчиво уединившихся людей — ни родичей, ни слуг, ни соседей, ни верблюдов, даже ни единой козочки! — да они же непременно изведут друг друга! Кстати, так оно и бывает. Давайте признаем, что семья из двух человек с возможным прибавлением в виде детишек — это эксперимент совсем недавних лет и проводится он на весьма ограниченной части земной поверхности. К слову сказать, такой образ жизни никак не характерен для викторианского Лондона: тогда около половины населения составляли слуги; они вели более или менее общую жизнь с семьей хозяина, в которую часто включались ещё разные бабушки, кузины и тётки. Более уединённая современная жизнь в пригородах, возможно, и спокойнее, но с первого взгляда ясно, что, разрешив множество задач, она поставила столько же новых.

Предки наши в средние века женились рано — девушкам случалось выходить замуж и в четырнадцать лет, — но жили они, в общем, очень недолго. Если кто-либо доживал до семидесяти лет, то за плечами у него было три или четыре брака. В те времена слова «пока смерть нас не разлучит» звучали совсем не так серьёзно, как в наше время. Голод, чума, мор, смерть при родах, гибель от пожаров или в сражениях часто разбивали семейный союз. Обеты верности практически давались на десять-пятнадцать лет, и оставшийся в живых снова вступал в брак. Вероятность того, что брак затянется на целых полстолетия, была совершенно ничтожна.

В том образе жизни, который общество вело до 1900 года, было много своих недостатков, но отчуждение личности в их число не входило. Так что психоаналитикам ещё предстояло дожидаться своего часа.

На общем фоне браков, заключённых по расчёту, время от времени возникали любовные истории. <…> Подобные факты имели место, естественно, получали широкую огласку и вызывали всеобщее осуждение. Гражданские власти вполне правомерно стремились предотвратить поступки, которые могли привести к междоусобицам, потасовкам, убийствам и дуэлям. Церковь также была обязана осуждать подобные страсти, дабы они не занимали места любви к богу. «Не сотвори себе кумира», а ведь сделать своим кумиром девушку — это смахивает на идолопоклонство! Мнение всех здравомыслящих и положительных людей, таким образом, склонялось в пользу обдуманно организованного брака и резко осуждало легкомысленные романы. Однако все эти громогласные хуления сопровождались живейшим интересом к каждой скандальной истории, и к показному ужасу и осуждению частенько примешивалась зависть. Эскапады, справедливо заклейменные как глупые и безнравственные, тем не менее (легко себе представить!) в своё время доставили людям бездну удовольствия. <…> Публикация «Илиады» почти оправдана тем, что эта книга может послужить для молодёжи примером того, как опрометчивость наказуется по заслугам.

В двадцатом веке газеты сделали беллетристику достоянием даже самых бедных читателей, а следом лавиной покатились кинофильмы, журналы для женщин, иллюстрированные каталоги, дешёвые издания в бумажных обложках, книжки напрокат, радио, поп-музыка и телевидение. Таким образом, влияние романтических историй невероятно расширилось, и даже неграмотные смогли увидеть их воочию. Брак с благословения Церкви и Государства, обычаев и законности был вытеснен Браком по Любви, романтическая страсть, некогда встречавшаяся как исключение, теперь стала правилом, и её не только не преследуют, но едва ли не вменяют в обязанность.

На этой стадии уже никак не избежишь упоминания о Голливуде: ведь божества экрана, так много сделавшие, чтобы утвердить идеал Романтизма, сделали никак не меньше и для того, чтобы наглядно продемонстрировать его непостоянство. <…> «Отныне и навеки» — для них что-то около двух лет, и в конце концов это наводит на мысль, что голливудские нравы чересчур уж свободны. Но мысль эта, конечно, очень далека от истины. Кинозвезда навеки обручена с экраном, добившись своего места фанатическим упорством в самой изматывающей и непосильной работе, какую только может выбрать человек. О семейной жизни в обычном смысле слова, само собой, не может быть и речи: она не вписывается в план съёмок или рекламных встреч. Остаться старой девой или холостяком тоже никак нельзя — это создает у публики ложные представления. Таким образом, вступить в брак совершенно необходимо, к тому же это неплохой способ пресечь нежелательные поползновения и приставания посторонних.

… какое количество любви нам необходимо и существует ли она на самом деле. «Я люблю Майка, — говорит себе девушка, но влюблена ли я в него по-настоящему?» Если она способна к кому-то привязаться, она за свою короткую жизнь уже любила и родителей, и младших сестренок, и дядюшку Питера, и многих одноклассников, не говоря уже о пуделе, двух пони, нескольких котятах и черепашке. Из всяких книжек она сделала вывод, что её любовь к Майку должна перейти в высшую стадию; она должна переключиться на более высокую скорость — разумеется, не без протестующего скрежета в сердечной «коробке скоростей». Как она ошибается, нетерпеливо ловя этот сигнал смены скоростей! Совершенно необязательно выискивать такое резкое различие между любовью, которую вы чувствовали вечером во вторник, и влюбленностью, которая может посетить вас в среду утром. Есть только одна любовь, но она различна по силе и чаще всего достигает апогея, когда появляется возможность сближения.

Автомобильность

При королеве Виктории и президенте Линкольне существовал длинный и все увеличивающийся список запрещенных действий, в особенности по субботам. День господень был расписан до мелочей <…>. Невесть откуда взявшиеся строжайшие правила обычно раздражают, но выходило, что следовать их букве гораздо легче, чем казалось. Запрещение массовых игр так и не распространилось — вопреки логике — на те развлечения, о которых викторианское богословие слыхом не слыхало <…>. В обществе, которое не могло обойтись без лошади и экипажа — подчас это было необходимо даже для поездки в церковь, — велосипедный спорт тоже избежал запрета. Именно велосипед и расшатал основы Викторианской субботы. Потому что на велосипеде можно было уехать в другой приход и даже в соседнее графство, подальше от осуждающих взоров соседей и родных. Может, человек просто поехал в другую церковь. Но он мог с тем же успехом отправиться ловить бабочек или писать пейзажи акварелью. Конечно, порой его ещё подстерегали враждебные взгляды из-за кружевных занавесок, но ведь все эти люди не знали, кто он такой и откуда взялся. Принеся с собой свободу анонимности, велосипед навсегда покончил с прежними моральными ценностями. Автомобиль только помог таким беглецам расширить свои возможности, предоставив им загорать, плавать или флиртовать на свободе.

Машина № 1 занимает в семье место любовницы мужа, и её холеная роскошь служит мерой его страсти. А автомобиль № 2 — мужчина, очередной чичисбей супруги. В этих случаях супружеская измена как-то более пристойна и все приличия соблюдены. И если в самые первые годы брака автомобиль № 2 порой напоминает старого друга или отвергнутого жениха, то это лишь память о студенческих годах. Но автомобиль, приходящий на смену старому приятелю, ведет себя куда более решительно. Он выражает не только личные качества, но и оттенки настроения. Так, если в магазине запросили слишком дорого, автомобиль срывается с места, презрительно фыркая.

Даже самый заурядный автомобиль можно таким образом превратить в орудие словесной пытки. Рассказом о том, как доехать до кингстонского объезда, минуя светофоры в Миддлкоме, можно довести собеседника до предсмертных конвульсий.

У домашнего очага

… мужчины создавали для женщин такое оборудование, к которому сами они — мужчины — впоследствии не будут иметь никакого касательства. Все новейшие достижения в этой области появились только потому, что мужчин заставили — едва ли не впервые в истории — пользоваться теми хозяйственными приспособлениями, которые они сами изобрели. <…> Стоило только попросить мужчин помочь вымыть посуду — и тут же появилась автоматическая посудомойка. У женщин не хватало воображения, чтобы изобрести для себя такие механизмы. А ленивые и вследствие этого более хитроумные мужчины выдавали очередную машинку, как только возникала угроза, что их попросят помочь. Женщины с течением времени стали всё более воинственно настаивать на своих правах, отчего мужчины стали всё более неохотно помогать им. И как знать, быть может, механизация домашних дел двигалась бы вперёд гораздо быстрее, если бы женщины не напускали на себя такой независимый вид. Вряд ли им было бы намного хуже, если бы они казались немного более беспомощными.

Готовясь проявить свою власть или обнаружить свою мудрость, отец семейства должен был встать спиной к каминной решетке, заложив руки под фалды своего сюртука. Только в такой позиции он мог лишить наследства сына-расточителя или выгнать из дому позабывшую о добродетели дочь

С самого начала века цивилизации создатель английских и американских ванн оставался в полном неведении относительно существования мыла. По его понятиям, хватит с нас ванны, слыханное ли дело, чтобы люди требовали ещё и мыло! Но тем не менее мыло нам понадобилось, и это породило огромное разнообразие мыльниц и полочек для губок, которые пристраиваются к ванне более или менее изобретательно и ловко. Однако все эти сооружения часто никуда не годились. Понадобились буквально усилия целых поколений, чтобы создать ванны, совместимые с мылом.

Мы больше не можем позволить себе такую средневековую роскошь, как каменщик и штукатур. Квартира должна быть блоком, запущенным в массовое производство, как домики-прицепы или жилые вагончики. Нужно добиться того, чтобы жилище можно было перебросить из одного района в другой; увеличить или уменьшить его размеры, сменить любую отслужившую деталь за несколько минут и собрать всю постройку за несколько часов.

… разумный человек предпочтёт обойтись без сада. О садоводстве он узнаёт — во всяком случае, в Англии — из телепередач и придёт к выводу, что это дело лучше предоставить другим. <…> Глубокий смысл преподаваемых советов заключается в том, что сейчас уже ничего сделать нельзя. Надо было проделать всё это в феврале прошлого года, но успех обеспечен только в том случае, если ещё что-то проделано в позапрошлом году, в апреле.

Хозяева и гости

Гостеприимство — особое искусство. В нём жажда произвести впечатление сочетается с желанием показать, будто никаких особых усилий и не приложено. Хозяйка должна вести себя так, словно никаких особых приготовлений даже не потребовалось. Без всяких слов она дает понять, что мебель всегда столь безукоризненно отполирована, в комнатах постоянно царит порядок, а в вазах не увядают живые цветы. Хозяйка понимает, что малейший намек на предшествовавшую приему суету тут же разрушит её блистательный образ, причём даже в глазах тех людей, кто не хуже её понимает: невозможно принять гостей, не затратив титанических усилий.

Для многих семей большой званый обед превратился в непосильное бремя, и вечеринка с коктейлями его практически вытеснила. <…> Смысл вечеринки с коктейлями состоит в том, чтобы топтаться по комнате, переходя от одной группы гостей к другой. Если бы гости расселись по стульям и креслам, это испортило бы всю вечеринку. Только представьте себе мужчину, сидящего рядом с почтенной миссис А, который вдруг поднимается со словами: «Знаете, я за десять минут успел от вас изрядно устать. Пойду-ка я лучше поболтаю с той миленькой девушкой у окна». Мало того — современные кресла таковы, что встать с них можно лишь приложив ощутимое и явное усилие. И нашему мужчине пришлось бы натужно извиняться: он, дескать, не смеет долго обременять своим присутствием миссис А. Она же вовсе не уверена, что кто-нибудь пожелает занять его место. Дабы не остаться в одиночестве, ей тоже придется встать, а это фактически приведет в движение всех присутствующих. А когда мобильность предусмотрена самим характером встречи, довольно просто прервать беседу, если она слишком затянулась. Поддакивая миссис А, некто вдруг замечает полковника Б. «Привет, Джон! — восклицает он с энтузиазмом. — Тысячу лет тебя не видел. Ты что — уезжал?» Радость от долгожданной встречи с Б отчасти извиняет отвлечение от миссис А, которая к тому же сама заметила В, чей разговор с Д также уже иссяк. Конечно, циркулирование по комнате может создать суету, но никак иначе вечеринку с коктейлями не устроить. Тут движение — главное условие успеха, а напитки — дело второстепенное.

Надцатилогия

То, что родительский авторитет в викторианскую эпоху, по-видимому, достиг своего апогея, было прямым следствием многочисленности потомства. Когда детская смертность внезапно и резко снизилась, семьи насчитывали по двенадцать, четырнадцать и даже двадцать детей. Это превратило дом в настоящую частную школу, где дисциплина была необходима, как никогда.

Свергнув мужчину с пьедестала, жена и мать, собственно говоря, отняла у себя оружие для поддержания дисциплины. На вопрос: «А почему нельзя играть со шлангом?» — она уже больше не может бросить в ответ: «Потому что отец запретил». Теперь ей пришлось бы ответить: «Потому что я сказала — нельзя!» Но так отвечать ей не хочется, и она инстинктивно пускается в объяснения, избегая приказаний. <…> Жена, которая спрашивает, заливаясь слезами: «Ну почему ты не хочешь на них повлиять?» взывает к авторитету, который она же и ниспровергла. Очутившись в столь невыгодном положении, она начинает уверять себя и других, что дисциплина старых времен не годится для современного ребенка. Ему нужно все объяснять, не прибегая к насилию. И форма обращения снизилась от викторианского «сэр» до более позднего «папочка», а теперь отца зовут по имени или просто «предок». В конце концов все пришли к заключению, что проблему дисциплины должна разрешить школа.

Организации типа бойскаутов, несомненно, по замыслу очень хороши, но их ещё в зародыше роковым образом подрывает то, что они выдуманы пожилыми для юных. Гораздо более прочная организация возникает, когда старшие зовут молодых на помощь в общем деле, <…> потому что без них ничего не добиться.

Путешествие

Именно фотоаппарат и выдаёт истинную цель туриста: не столько увидеть достопримечательности, сколько запечатлеть, чтобы потом хвастаться. Претерпевая немыслимые неудобства, турист всё время мечтает о том холодном осеннем дне, когда в его гостиной соберутся заинтересованные слушатели и зрители. Демонстрация слайдов — миг его подлинного триумфа. <…> Зрителям, которые при сём присутствуют, совершенно безразлично, что изображает каждый слайд и даже правильно ли он вставлен. Единственное, что их заботит, — сколько продлится просмотр. Если на каждый слайд уходит в среднем полторы минуты, а всего их насчитывается порядка двух тысяч, то перед экраном можно провести не один день. Сосредоточенное внимание на лицах зрителей объясняется тем, что каждый в уме проводит соответствующий подсчёт, а эмоциональные возгласы раздаются как раз тогда, когда кому-то удаётся найти ответ.

Тот, кто по-настоящему любит Венецию, отправится в путешествие по каналам, оставив камеру в отеле. Ему не очень-то и важно с кем-то делиться своим наслаждением. Тем более что поделиться и невозможно. Ведь Венеция — это не вид для киносъёмки, а жизнь, которой надо жить. Магия присутствия лишь отчасти воплощение в зрительных образах, она заключена в звуках и запахах, а главное — в настроении. У каждого возникает своё впечатление, и оно невыразимо.

В былые времена воспитание британского джентльмена начиналось в грамматической школе, где он осваивал азы математики и латыни. Затем следовал университет, который не обязательно было заканчивать, но поучиться там было необходимо, чтобы составить какое-то представление о науках. Затем наступала очередь путешествовать по Европе с непременным посещением Франции, Австрии и Италии. Целью такого времяпровождения, длившегося год или два, было совершенствование в языках и одновременно — ознакомление с памятниками древности. Снабженный рекомендательными письмами, молодой человек мог быть представлен знатным сановникам и даже монархам. Освоив таким образом азы дипломатии, он завершал свое образование, приняв участие добровольцем в какой-нибудь местной войне. Пожив пару месяцев в окопах, он мог с чистой совестью вернуться домой. Вернуться гражданином мира, готовым к общественной службе.

Перевод

М. Н. Ковалёва, Р. Райт-Ковалёва, 1976