Перейти к содержанию

Марфа, посадница Новгородская

Материал из Викицитатника

«Марфа, посадница Новгородская» — историческая трагедия в стихах Михаила Погодина, написанная осенью 1829 — летом 1830 года. Мысль о трагедии из русской истории зародилась у него в 1825 под влиянием общего для всех московских «любомудров» увлечения народной немецкой драмой и развилась после знакомства с А. С. Пушкиным в план драматической трилогии, посвящённой ключевым моментам русской истории. 26 августа «Марфа» прошла цензуру, однако выпуск уже отпечатанной книги был остановлен по рекомендации A. X. Бенкендорфа в связи с революцией во Франции и восстанием в Польше, которые, несмотря на благонамеренность концепции Погодина, делали в глазах шефа III Отделения неуместным трагедию на тему, имеющую давнюю традицию политических аллюзий. «Марфа» вышла лишь в конце 1831 года, до этого было две анонимных публикации отрывков[1].

Цитаты

[править]

Действие первое

[править]
  •  

Третий [гражданин]
… с <Иоанном> бороться трудно.
Ведь он не то, что прежние князья:
Ворочает всей русскою землёю.

  •  

Посадник
Князь, разговевшись, к нам прислал посла —
Спросить, что значит имя государь,
Которым будто мы его назвали,
В противность прежним всем уставам
Князей лишь господами величать.
Хотим ли мы ему поддаться вовсе…

Граждане, прерывая
Ему поддаться! Нет! Скорее Волхов
В Ильмень назад польётся.

Действие второе

[править]
  •  

Князь Верейский
Зачем послы приехали?

Князь Б. М. Оболенский
Ни пошто,
А повезут отсюда ничего.
Приехали просить глухого к просьбам.
Новгород в Руси золотое дно:
Богат людьми, казной, землёй, водою.
Упустит ли сокровище такое
Московский князь, коль есть удобный случай?

  •  

Дьяк арх. Феофила (Иоанну)
Тебя, коль ты от нас сего желаешь, —
Лишь кровь христьянская престала б литься:
И так новогородская земля
Вся вывоевана грозой твоею,
Вытравлена и выжжена, людьми
Хорошими вся выбита.

Действие третье

[править]
  •  

Третий [купец]
Она всех вас морочит!
И так своим змеиным улещаньем
Нас привела на край глубокой бездны,
Теперь столкнуть туда ещё вас хочет.
А вы, слепцы, и сами гнете спину.
Опомнитесь! Вестимо, ей от князя
Ждать нечего: и так, и сяк, в войне
И мире, головы она не сносит,
Так лучше попытаться на авось,
А нам за что в чужом пиру похмелье?
Поверьте, и она сказала б вам поддаться,
С надеждою на милость Иоанна. <…>

Марфа
Да, братья, за любовь к Святой Софии,
За преданность к великому Новграду,
За верность ко святым заветам предков,
Радение о ваших льготах, вашей воле,
За гордость честную пред Иоанном,
Презрение к коварным предложеньям,
Улику в притязаньях беззаконных,
Обречена я смерти.
Но поверьте:
Не страх, не мысль преступная спастися
Опасною отвагой всей отчизны
Внушает речь мою. Готова Марфа
Приять и казнь, и стыд, и муки ада,
Лишь Новгород остался б с прежней волей, —
Но нет. Москве нельзя ужиться с нами,
Как льду с огнём. Вот что твердила прежде,
Что буду я твердить всегда, с сумою
Под оконьём и на княжом престоле.

  •  

Посадник
Московский князь хоть вовсе обездолить
Смиренство наше видя, постыдится,
Хоть что-нибудь из наших прав оставит,
Наложит хоть на нас полегче руку;
Авось проймёт его глухая совесть.

О трагедии

[править]
  •  

… Марфа имеет европейское, высокое достоинство. Я разберу её как можно пространнее. <…> Одна беда: слог и язык. Вы неправильны до бесконечности. И с языком поступаете, как Иоанн с Новымгородом. Ошибок грамматических, противных духу его — усечений, сокращений — тьма. Но знаете ли? и эта беда не беда. Языку нашему надобно воли дать более — (разумеется сообразно с духом его). И мне ваша свобода более по сердцу, чем чопорная наша правильность.

  Александр Пушкин, письмо Погодину, конец ноября 1830
  •  

… поблагодарим <…> автора «Марфы Посадницы» за добросовестность его труда, поруку истинного таланта. Он написал свою трагедию не по расчётам самолюбия, жаждущего минутного успеха, не в угождение общей массе читателей, не только не приуготовленных к романтической драме, но, даже решительно ей неприятствующих. Он писал свою трагедию вследствие сильного внутреннего убеждения, вполне предавшись независимому вдохновению, уединясь в своём труде. Без сего самоотвержения в нынешнем состоянии нашей литературы ничего нельзя произвести истинно достойного внимания. — по мнению Виссариона Белинского, это «шуточный, глубоко иронический разбор» «Марфы» («Литературные и журнальные заметки» ноября 1842)

  — Александр Пушкин, <О народной драме и «Марфе Посаднице» М. П. Погодина>, тогда же
  •  

Между собственно поэтическими произведениями «Борис Годунов» (Пушкина) и «Марфа Посадница» <…> отличаются также глубокою народностью. Последнее произведение <…> любопытно особенно потому, что представляет сражение чистейшей национальности содержания с строжайшею покорностью искусственной сценической форме.

  Николай Надеждин, «Летописи отечественной литературы. Отчёт за 1831 год», январь 1832
  •  

… «Борис Годунов» указал путь народной русской драме; указал точку, с которой должно драматику смотреть на историю; подал мысль, как пользоваться ею, и дал образец такого языка, какого мы до тех пор и не слыхивали. В конце прошедшего года явилась трагедия <…> «Марфа, Посадница Новогородская». <…> нам кажется, что без «Бориса Годунова» не родилась бы мысль написать «Марфу» в таком виде. <…> при видимой сценической неопытности, следственно, ошибках неизвестного автора, она богата красотами первоклассными.[2][1]

  — вероятно, Николай Надеждин, «Литературные новости, слухи и надежды»
  •  

Изумительнее всех возможных материалов «Москвитянина» — «Письма Пушкина к Погодину» (№ 10) <…>. В них Пушкин уверяет г. Погодина, что его «Марфа Посадница» — великое шекспировское произведение: это, верно, ирония, которая не понята авторским самолюбием…

  Виссарион Белинский, «Русская литература в 1842 году», декабрь
  •  

Погодин был единственным драматургом пушкинского времени, понявшим, если не полностью, то всё же в основных чертах, смысл реального историзма «Бориса Годунова», что видно из его художественно слабых, но методологически глубоких драм «Марфа Посадница» и «История в лицах о Димитрии Самозванце» (1835); <…> этим, конечно, объясняются и похвалы Пушкина «Марфе Посаднице», не оправданные достоинством драмы, но оправданные удовлетворением, испытанным Пушкиным, обнаружившим в Погодине понятливого ученика и единомышленника, историзм которого и в научных работах не мог не импонировать ему. Не случайны и планы сотрудничества Пушкина и Погодина в исторических трудах.

  Григорий Гуковский, «Реализм Гоголя» (гл. I), 1948

Примечания

[править]
  1. 1 2 Пушкин в прижизненной критике, 1831—1833. — СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 2003. — С. 161, 398-9. — 2000 экз.
  2. Без подписи // Молва. — 1832. — Ч. III. — № 19 (4 марта). — С. 73.