Мой роман с научной фантастикой
«Мой роман с научной фантастикой» (англ. My Affair with Science Fiction) — автобиографическое эссе Альфреда Бестера 1974 года[1]. Через 2 года вошло в авторский сборник «Звёздочка светлая, звёздочка ранняя» (Star Light, Star Bright).
Цитаты
[править]Я поступил в Пенсильванский университет в Филадельфии, где выставил себя дураком, пытаясь стать человеком эпохи Возрождения. | |
I went to the University of Pennsylvania in Philadelphia where I made a fool of myself trying to become a Renaissance man. |
… мрачные годы космической оперы, когда научную фантастику нагло писали по шаблону pulp-вестернов, просто переделывая ранчо Лентяя Х в Планету Х и далее в том же духе, используя космических пиратов вместо угонщиков скота. | |
… the dismal years of space opera when science fiction was written by the hacks of pulp Westerns who merely translated Lazy X ranch into the Planet X and then wrote the same formula stories, using space pirates instead of cattle rustlers. |
В эпоху pulp <…> большинство произведений было о героях с именами вроде «Кирпич Мэллой», которых призывали на борьбу с космическими пиратами, захватчиками из других миров, гигантскими насекомыми, и всем остальным мусором, который по-прежнему производит Голливуд сегодня. Я помню совершенно ужасающий роман о негритянском заговоре с целью захвата мира. Эти ниггеры, видите ли, изобрели сыворотку, которая превратила их в белых, и они <…> подтачивали общество изнутри. Кирпич Мэллой позаботился об этих чёрных ублюдках. | |
The pulp era <…> most of the stories were about heroes with names like “Brick Malloy” who were inspired to combat space pirates, invaders from other worlds, giant insects, and all the rest of the trash still being produced by Hollywood today. I remember a perfectly appalling novel about a Negro conspiracy to take over the world. These niggers, you see, had invented a serum which turned them white, so they <…> were boring from within. Brick Malloy took care of those black bastards. <…> |
Написание сценариев комиксов <…> дало мне практически неограниченную возможность выводить из организма халтуру, <…> но я также получил великолепную подготовку в образности, динамике, диалогах и сжатости, которые осталась со мной навсегда. <…> Отчаявшись <после такой работы>, я вернулся к научной фантастике, — чтобы сохранить душевный покой. Для меня это было предохранительным клапаном, спасательным люком, терапией. — близкий парафраз привёл В. И. Баканов[2] | |
… writ[ing of] a comic book script[s] <…> gave me an ample opportunity to get a lot of lousy writing out of my system <…> but the splendid training I received in visualization, attack, dialogue, and economy stayed with me forever. <…> |
[В апреле 1950 года] мы [с Кэмпбеллом] пошли в маленький потрёпанный буфет <…>. Мы сели за столик, пока он продолжал рассуждения о дианетике, величайшем спасении для будущего, когда мир наконец очистится от своих душевных ран. Вдруг он встал и навис надо мной. «Ты можешь довести свою память обратно до утробы», — сказал он. <…> «Думай вспять. Очисти себя. Вспомни! Ты можешь вспомнить, что твоя мать пыталась покончить с тобой с помощью крючка для пуговиц. Ты никогда не переставал ненавидеть её за это». <…> | |
… we entered a tacky little lunchroom <…>. We sat down at a small table while he continued to discourse on dianetics, the greatest salvation of the future when the world would at last be cleared of its emotional wounds. Suddenly he stood up and towered over me. “You can drive your memory back to the womb,” he said. <…> "Think back. Clear yourself. Remember! You can remember when your mother tried to abort you with a button hook. You've never stopped hating her for it." <…> |
Некоторое время я забавлялся мыслью переделать «Графа Монте-Кристо» в НФ-сюжет. <…> мне всегда нравились антигерои, а в компульсивных типажах я неизменно находил черты высокой драмы. <…> я обнаружил стопку старых номеров «National Geographic» <…> и наткнулся на самую интересную статью о выживании в море моряков после торпедных атак. Рекорд принадлежал филиппинскому помощнику кока, который продержался около четырёх месяцев на открытом плоту. Потом появилась деталь, которая взбесила меня. Несколько раз его замечали с проходящих кораблей, но каждый раз они отказывались менять курс, потому что это могло быть приманкой нацистских подводных лодок, которые использовали подобные уловки. Разум сорокой метнулся вниз, подхватил это, и идея превратилась в развивающуюся историю[3] с мощной динамикой. | |
For some time I’d been toying with the notion of using the Count of Monte Cristo pattern for a story. <…> I’d always preferred the anti-hero and I’d always found high drama in compulsive types. <…> I found a pile of old National Geographics. <…> I came across a most interesting piece on the survival of torpedoed sailors at sea. The record was held by a Philippine cook’s helper who lasted for something like four months on an open raft. Then came the detail that racked me up. He’d been sighted several times by passing ships which refused to change course to rescue him because it was a Nazi submarine trick to put out decoys like this. The magpie mind darted down, picked it up, and the notion was transformed into a developing story with a strong attack. |
Я чрезвычайно чувствителен к темпу, <…> окраске слов и контексту. Для меня нет такого понятия, как синоним. | |
I’m extremely sensitive to tempo, <…> word color and context. For me there is no such thing as a synonym. |
Если вам нужно эмпирическое уравнение моего <…> творчества, в сущности это: | |
If you want the empiric equation for my <…> writing, in fact, it’s: |
… вопрос, на который я так и не смог ответить: почему английские писатели научной фантастики, столь блестящие в социальном плане, слишком часто выдают довольно скучные и предсказуемые истории? Конечно, есть заметные исключения, но у меня есть гнусное подозрение, что у них были американские мамаши. | |
… a question which I’ve never been able to answer: Why is it that the English science fiction writers, so brilliant socially, too often turn out rather dull and predictable stories? There are notable exceptions, of course, but I have the sneaky suspicion that they had American mothers. |
… часто задаваемый мне вопрос: почему я бросил научную фантастику после моих первых двух романов? <…> За месяц до того, как я покинул Штаты, мой агент вызвал меня на встречу со <…> старшим редактором журнала «Holiday», который искал статью о телевидении. Он сказал мне, что безуспешно пытался обратиться к двум профессиональным журнальным писателям и в качестве последнего средства хотел попробовать меня, основываясь на романе об этом, который я написал. | |
… a question often asked me: Why did I drop science fiction after my first two novels? <…> A month before I left the States my agent called me in to meet a <…> senior editor of Holiday magazine, who was in search of a feature on television. He told me that he’d tried two professional magazine writers without success, and as a last resort wanted to try me on the basis of the novel I’d written about business. |
Мой голос — лёгкий тенор <…> и странно интонирован. В одном предложении я могу пробежаться вверх и вниз на октаву. | |
My voice is a light tenor <…> and is curiously inflected. In one sentence I can run up and down an octave. |
Почти у всех, кого я знаю, есть тайное желание стать писателем. Я писатель, и, как правило, у меня есть тайное желание стать учёным. Я хочу получить Нобелевскую премию за открытие чего-то вроде «бинома Бестера» или «синдрома Бестера» или «трещины Бестера». | |
Almost everybody I know has a secret ambition to be a writer. I am a writer, and, typically, I have a secret ambition to be a scientist. I want to win the Nobel Prize for discovering something like “Bester’s Binomial” or “Bester’s Syndrome” or “The Fissure of Bester.” |
Примечания
[править]- ↑ Nova 4 ed. by Harry Harrison. Walker & Co. 1974, pp. 119-147.
- ↑ Владимир Баканов. Великий пиротехник // Если. — 1991. — С. 95.
- ↑ arhitecter. Книга на все времена. Выпуск #81 // Лаборатория Фантастики, рубрика «Наш выбор!», 17 февраля 2020.