Новый мир

«Новый мир» — один из старейших в современной России ежемесячных литературно-художественных журналов. Издаётся в Москве с 1925 года. Его главными редакторами дольше всех были Александр Твардовский (1950-1954; 1958-1970), Сергей Залыгин (1986-1998), Андрей Василевский (с 1998).

Цитаты

	… в писательском доме монотонно бормочет свои критические вирши первый ученик: <…> Задавим «Новый мир» И др. и др.
	— Ильф и Петров, «Отдайте ему курсив», 1932

	Твардовский пытается зачеркнуть двадцатый век русской поэзии, и от того-то поэтический отдел «Нового мира» так беден и бледен.
	— Варлам Шаламов, <Твардовский. «Новый мир»>, 1960-е

	Хрущёв сломал Твардовского и заставил служить антисталинизму. Твардовский этого никогда не простил и весь «Новый мир» после 18 октября 1964: только антихрущёвской политики, внимания, наблюдения. — оценка обусловлена отказом в публикации произведений Шаламова в «Новом мире» и неосведомлённостью о сложностях борьбы, которую Твардовский вёл с властью, будучи редактором
	— Варлам Шаламов, записная книжка, 1966

	«Новый мир» — это глубокая провинция, безнадёжно отставшие литературные и общественные концепции устарели.
	— Варлам Шаламов, записные книжки, 1968

Под предлогом борьбы против последствий культа личности и догматизма некоторые литераторы, кинематографисты, художники стали как-то «стесняться» говорить о высоких идеях, о коммунизме. Жонглируя высоким понятием «жизненная правда», извращая это понятие, они населяют свои произведения людьми, стоящими в стороне от больших общественных интересов, погруженными в узкий мирок обывательских проблем. <…> Кстати, подобные произведения «Новый мир» печатает с какой-то совершенно необъяснимой последовательностью.

— Сергей Павлов, «Творчество молодых — служению великим идеалам!»

	… Твардовский сказал: «Мы наш, мы «Новый мир» построим руками Ивана Денисовича…»
	— Вагрич Бахчанян, «Сочинение № 25», конец 1980-х

Александр Солженицын

	… сокрушён «Новый мир», ведший <…> примирительную конституционную линию.
	— интервью Associated Press и Le Monde 23 августа 1973

Никто в редакции не смел Твардовскому возражать, один Дементьев поставил себя с независимым мнением и вволю спорил, и даже так уставилось, что Твардовский никакого решения не считал окончательным, не столковавшись с Дементьевым — не убедя или не уступя. А особенно дома Дементьев умел брать верх над Главным: Твардовский и кричал на него, и кулаком стучал, а чаще соглашался. Так незаметно один Саша за спиной другого поднаправлял журнал. <…> эта свободолюбивая, самая либеральная журнальная редакция в СССР в эти годы поношения культа личности Сталина содержалась внутри себя по культовому принципу. (И это не Твардовский так сложил, это само так сложилось в журнале, естественно, по подобию всякой части своему целому, это сложилось как во всяком учреждении, во всяком звене советской системы, — только именно здесь это выглядело вопиюще, а у Твардовского не хватило простоты и юмора заметить это и растеплить.) <…> Соображения «пройдёт — не пройдёт» настолько помрачали мозги членам редакции «Нового мира» (тем более — всех других советских журнальных редакций), что мало у них оставалось доглядчивости, вкуса, энергии делать веские художественные замечания. <…> Год за годом свободолюбие нашего либеральною журнала вырастало не так из свободолюбия редакционной коллегии, как из подпора свободолюбивых рукописей, рвавшихся в единственный этот журнал. Этот подпор был так велик, что сколько ни отбрасывай и ни калечь — в оставшемся всё равно было много ценного. На иных авторов считали возможным и высокомерно шикнуть и покричать. Внутри либерального журнала каменела консервативная иерархия, доклады «вверх» делались только благоприятные и приятные, а неприличное так же успешно (но более дружественно) задушивалось на входе, как и в «Москве» или «Знамени». Об этих отвергнутых смелых рукописях Твардовский даже и не узнавал ничего, кроме искажённого наслуха. Он так мне об этом сказал: — В «Новый мир» подсылают литераторов-провокаторов с антисоветчинкой: ведь вы, мол, единственный свободный журнал, где же печататься? И заслугу своей редакции он видел в том, что «провокации» вовремя разгадывались и отвергались. А между тем «провокации» эти и была свобода, а «засылала» провокаторов матушка русская литература. <…> Я это пишу о десятках произведений, которые гораздо ближе подходили к норме легальности и для которых «Новый мир» мог сделать больше, если б окружение Твардовского не так судорожно держалось за подлокотники, если б не сковывал их постоянный нудный страх: «как раз сейчас такой неудобный момент», «такой момент сейчас…» А этот момент — уже полвека. <…> Во главе «Нового мира» стоял поэт — а отдел поэзии журнала был скуден, не открыл ни одного видного поэтического имени, порой открывал имена некрупные, быстро забываемые. <…> Привыкли они к литературе, которая боится хоть один вопрос затронуть и хомутом им шею трёт литература, которая боится хоть один вопрос упустить. <…> «Новый мир» был единственный в советской литературе судья, чья художественная и нравственная оценка произведения была убедительна и несмываема с автора. — в главах до Третьего дополнения рассказано о методах и условиях работы «Нового мира» тех лет на примере Солженицына

— «Бодался телёнок с дубом», 1967

Вообще, у Твардовского и возглавленной им редколлегии увеличенное было представление о том, насколько они — пульс передовой мысли, насколько они ведут и возглавляют общественную жизнь даже всей страны. (Что они знали хотя б о националистах Украины и Прибалтики? о церковных вопросах? о сектантах?..) В редакции все они друг друга так восполняли и убеждали, по нескольку человек по нескольку часов просиживая в комнате, что казалось им они, члены редакционной коллегии, и есть движущий духовный центр, самозамкнутый во владении истиной, авторы — воспитуемые, от авторов не получишь светового толчка. <…> «Новый мир» погиб, на мой взгляд, без красоты, с нераспрямлённой спиной. Никакого даже шевеленья к публичной борьбе, когда она уже испробована и удаётся! Уж не говорю: ни разу не посмели, ещё при жизни журнала, пустить в Самиздат изъятую цензурой статью или абзацы, как сделала с «Мастером» Е. С. Булгакова. Скажут: погубили бы журнал. Да ведь всё равно погубили, к тому уже шло, уже горло хрипело, — а всё бы не на коленях!

— там же (Второе дополнение, 1971)