Осада Тараскона (Доде)
«Осада Тараскона» (фр. La Défense de Tarascon) — ироничный рассказ Альфонса Доде 1871 года из сборников «Письма к отсутствующему» и «Рассказы по понедельникам». Также кратко пересказан в главе II романа «Тартарен на Альпах».
Цитаты
[править]Тем временем с лихорадочной поспешностью формировались отряды вольных стрелков. «Братья смерти», «Нарбоннские шакалы», «Ронские мушкетёры» — сколько названий, сколько оттенков, что васильков в овсе! А султаны-то, а петушиные перья, а большущие шляпы, а широченные пояса! Чтобы выглядеть пострашнее, вольные стрелки отпустили бороды и усы, так что при встрече люди перестали узнавать друг друга. Издали вам кажется, что прямо на вас идёт абруццкий разбойник с лихо закрученными усами, с горящими глазами, и в лад его шагам подрагивают сабля, пистолеты, ятаган. Подойдёт ближе — ба, да это податной инспектор Пегулад! | |
En même temps, des compagnies de francs— tireurs s’organisaient avec frénésie. Frères de la Mort, Chacals du Narbonnais, Espingoliers du Rhône, il y en avait de tous les noms, de toutes les couleurs, comme des centaurées dans un champ d’avoine ; et des panaches, des plumes de coq, des chapeaux gigantesques, des ceintures d’une largeur !… Pour se donner l’air plus terrible, chaque franc-tireur laissait pousser sa barbe et ses moustaches, si bien qu’à la promenade le monde ne se connaissait plus. De loin vous voyiez un brigand des Abruzzes qui venait sur vous, la moustache en croc, les yeux flamboyants, avec un tremblement de sabres, de revolvers, de yatagans ; et puis, quand on s’approchait, c’était le receveur Pégoulade. |
Декрет Бордо, как известно, предусматривал два вида Национальной гвардии: подвижную и неподвижную; «кроликов садковых и кроликов капустных», — острил по этому поводу податной инспектор Пегулад. В период формирования роль «садковой» национальной гвардии была, разумеется, куда более эффектная. Каждое утро бравый генерал Бравида вёл её к эспланаде на учение. То была настоящая стрелковая школа: «Ложись! Встать!» — и так далее. Эта игра в войну неизменно привлекала множество зрителей. Тарасконские дамы являлись в, се до одной; даже бокерские дамы — и те иной раз переходили через реку поглядеть на «кроликов». А в это время незадачливые «капустные» гвардейцы несли незаметную службу в городе и охраняли музей, хотя охранять там было решительно нечего, разве что огромную ящерицу, обложенную мхом, да два фальконета времён доброго короля Рене. Вы, конечно, понимаете, что из-за этого бокерские дамы не стали бы переходить через реку… Между тем упражнения в стрельбе длились уже три месяца, дальше эспланады «садковые» гвардейцы не двигались, и восторг тарасконцев несколько остыл. | |
Le décret de Bordeaux sur l’organisation des gardes nationales mit fin à cette situation intolérable. Au souffle puissant des triumvirs, prrrt ! les plumes de coqs s’envolèrent, et tous les francs-tireurs de Tarascon — chacals, espingoliers et autres — vinrent se fondre en un bataillon d’honnêtes miliciens, sous les ordres du brave général Bravida, ancien capitaine d’habillement. |
Ну, конечно, тарасконцы в его отсутствие не утерпели: они задумали устроить по подписке прощальную пирушку в честь отбывающих «кроликов»! Тщетно бравый генерал Бравида отговаривал их, уверял, что ни о каком походе и речи нет, — деньги по подписке были собраны, ужин заказан; оставалось только съесть его, что и было исполнено… | |
Est-ce qu’en son absence les Tarasconais ne s’étaient pas avisés d’organiser un punch d’adieu par souscription pour les lapins qui allaient partir ! Le brave général Bravida eut beau dire que ce n’était pas la peine, que personne ne partirait, le punch était souscrit, commandé, il ne restait plus qu’à le boire, et c’est ce qu’on fit… |
Перевод
[править]Н. М. Любимов, 1965