Русская комедия

Здесь представлены цитаты о комедиях на русском языке.

Цитаты

… что касается до комедии, то, в самом деле, она у нас совсем остановилась; да и надобно признаться, нет надежды видеть скоро движение оной, потому что каждый круг нашего общества, от подражательности, имеет совершенно особый характер жизни; так что высший круг не узнает низшего, а этот не понимает высшего. Одни не могут вообразить иных нравов, кроме французских, другие хотят видеть только полуазиатскую жизнь; и потому писатели никак не могут угодить столь разнохарактерному обществу. Комик представляет офранцузившегося барина — простолюдин этого не понимает, человек средних сословий смеётся, а человек высшего круга ничего не видит в том необыкновенного и забавного; и обратно то же можно сказать об изображении низших нравов. Оттого у нас появление оригинальных комедий не производит никакого действия; иногда они остаются совсем незамеченными <…>. Вот что отбивает охоту трудиться над произведением новых оригинальных комедий!

— Василий Тимофеевич Плаксин, «Взгляд на последние успехи русской словесности 1833 и 1834 годов»

Виссарион Белинский

	Русская комедия начиналась задолго ещё до Фонвизина, но началась только с Фонвизина. <…> по мнению русских классиков, именно тем и отличавшихся от французских, язык комедии, если она хочет прослыть образцовой, непременно должен был щеголять тяжёлостию, неповоротливостию, тупостию, изысканностию острот, прозаизмом выражений и тяжёлою скукою впечатления;..
	— «Горе от ума. Второе издание», январь 1840

	Увы, словно нетопыри прекрасным зданием, овладели нашею сценою пошлые комедии с пряничного любовью и неизбежною свадьбою! Это называется у нас «сюжетом». Смотря на наши комедии и водевили и принимая их за выражение действительности, вы подумаете, что наше общество только и занимается, что любовью, только и живёт и дышит что ею!
	— «Русский театр в Петербурге. Женитьба», декабрь 1842

• см. «Русский театр в Петербурге. Игроки», апрель 1843

В драме посредственность может похитить что-нибудь у Шекспира, Вальтера Скотта, Мольера, подняться на дыбы, ослепить толпу дикими и грубыми эффектами; но <…> искусство смешить труднее искусства трогать. <…> Скажут: толпу можно смешить в сценических пьесах переодеваньями, оплеухами, толчками, потасовкою, неприличными и грубыми двусмысленностями, плоскими шутками и тому подобными комическими эффектами. Так и делает большая часть доморощенных наших драматургов, сочинителей и переделывателей комедий и водевилей: верхняя публика громко хохочет, нижняя аплодирует; но это обман сцены: ловкую игру актёра принимают за достоинство пьесы, которая, по-своему позабавив один вечер толпу, на другой вечер уже не нравится самой этой толпе, а в чтении никуда не годится с первого раза. Если на минуту она была приобретением сцены, то ни на одну минуту не составляла приобретения для литературы. Такие пьесы десятками родятся сегодня и десятками умирают завтра. Водевилистов и комиков наших в неделю не перечтёшь по пальцам; их произведениям нет числа; а драматической литературы нет у нас! Ни один петербургский чиновник, получающий до 1000 рублей жалованья и поработавший в какой-нибудь газете по части объявлений о сигарочных и овощных лавочках, не затруднится написать комедию, изображающую высший свет, которого он, бедняк, и во сне не видал и о тоне которого он судит по манерам своего начальника отделения. <…> Чуть только начнём мы писать комедию, выходит книга, в которой много слов, много пошлостей, много вздора и нет нисколько истины, действительности. Интрига всегда завязана на пряничной любви, увенчивающейся законным браком, по преодолении разных препятствий. Любовь у нас во всём — и в стихах, и в романах, и в повестях, и в трагедиях, и в комедиях, и в водевилях. Подумаешь, что га Руси люди только и делают, что влюбляются да, по преодолении разных препятствий, женятся, — и, заметьте, всегда бескорыстно, <…> всегда на деве идеальной, дочери бедных, но благородных родителей.

— «Русская литература в 1843 году», декабрь

	У нас есть несколько высокохудожественных комедий, которые по своему числу не могут составить постоянного репертуара для театра и которые, при всём их достоинстве, смертельно надоели бы всем, если бы, кроме их, ничего не давалось на театре…
	— «Мысли и заметки о русской литературе», январь 1846