Видимая нами красота имеет глубинный источник, который мы, вслед за Платоном, можем определить, как прекрасное. Эта сущность и находит своё большее или меньшее воплощение в материи, преобразуя её и создавая более и менее гармоничные формы. В одних случаях мы называем вещи прекрасными, а в других безобразными и неприглядными.
Всякое движение — это видимое нами стремление к недостающему равновесию. Всё живое движется в поисках его, в поисках утраченной гармонии, в стремлении к совершенству, когда покой не есть отсутствие движения, но равнодействующая всех движений.
— Делия Стейнберг Гусман
Красота рождается из соприкосновения прекрасного с материей. В случае, если материя пропустит через себя эту высшую, тончайшую эссенцию, она рождается гармоничным образом смоделированной, и очарование, которое она излучает, хоть и будучи материей, есть красота.
— Делия Стейнберг Гусман
Неравенство не есть зло, но основание для добра, если суметь гармонично соединить все различные элементы игры, образовав осмысленное единство.
Совсем иной является «Поэма Любви и Моря» Эрнеста Шоссона. С самого начала изложения основных тем, гармония и мелодия слиты воедино. От них исходит самое нежное очарование. К счастью, сохраняешь воспоминание о нём во всё время ненужных и неуклюжих разработок, звукового хлама, обессиливающего столь музыкальное произведение. Оркестр, подчас несколько перегруженный, но всегда обаятельный, передаёт с самым тонким пониманием обрисованные поэтомпейзажи. <…>
Я впадаю в ошибку, за которую собирался корить моих современников. К чему искать несовершенства в произведении, которое меня глубоко очаровало? Да, но зачем понадобилось, чтобы я стал профессиональным критиком?.. [1]:216
Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно. Он называется поэтом не потому, что он пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он — сын гармонии, поэт.
Я не являюсь композитором-«модернистом» в собственном смысле этого слова, ибо моя музыка, далёкая от бунтарства, скорее отмечена эволюционным развитием. Хотя я всегда без предубеждения относился к новым идеям в музыке, <...> тем не менее, я никогда не пытался опровергать установленные законы гармонии и композиции. Наоборот, я всегда искал вдохновение в творчестве великих мастеров (никогда не перестаю учиться у Моцарта!), и моя музыка в своей основе опирается на традиции прошлого и вырастает из них.[3]:140
