Эволюция (от лат.evolutio — «развёртывание») — естественный процесс развития Вселенной как целого или её частей, чаще имеется в виду биологическая эволюция — естественный процесс развития живой природы.
Эволюция идёт в обе стороны – подобно тому, как тень сопровождает предметы, как тень возникает под любым холмиком. Всё дело в том, что чем больше у людей знаний, тем больше у них и желаний – и ничего с этим не поделать. Когда-то добро и зло были невелики по размеру – а ныне вот, размеры вселенские. Когда-то наслаждение и страдание были невелики – а ныне вот, больше некуда. Все хотят добиться добра и наслаждения, а ведёт ли в итоге эволюция к максимуму счастья? Может, она, наоборот, ведет к максимуму несчастья? То, что эволюция существует, отрицать нельзя, но и использовать её вряд ли возможно. <…>
Если следовать эволюции безо всякой смелости и большого сердца, то очень скоро препятствия и неудачи надломят тебя, сделают пессимистом – и тогда в отчаянии захочешь всё бросить, чтобы отойти в сторону... Именно поэтому у всякого человека действия так важна воля, сила духа – она должна как минимум соответствовать его эволюционному потенциалу. Сила руки не может быть меньше замаха руки! – только так человечество сможет, в конце концов, достигнуть той переломной точки, после которой эволюция уже не будет цикличной.[1]
Земной шар ― валун. Его обитатели ― бабочки и птицы. Вечная борьба за существование и приспособление сторон. Почему же в процессе впятнения бабочки в лишайник у птицы параллельно не развивалось зрение? Почему она не вооружилась эволюционными очками и не стала точным клевком выводить ложные пятна из пятен лишайника? Почему она отказалась от борьбы с этой хитрой бабочкой и, подслеповато озираясь (знакомая картина), перелетела на другие луговые планеты в поисках более простодушно окрашенных бабочек? Тут всё случайно и случайней всего мысль, что бабочка села на узор лишайника по закону бессознательной маскировки.[2]
Часто повторяемый упрёк. В творчестве Шопена нет эволюции. Пусть так. Зато пышный расцвет. Полонез-фантазия, Посмертный прелюд (оп.46), Баркарола (оп.60).[6]:213
Любой Разум — технологический ли, или руссоистский, или даже геронический — в процессе эволюции первого порядка проходит путь от состояния максимального разъединения (дикость, взаимная озлобленность, убогость эмоций, недоверие) к состоянию максимально возможного при сохранении индивидуальностей объединения (дружелюбие, высокая культура отношений, альтруизм, пренебрежение достижимым).
Теория эволюции, как и теория гравитации, — это научный факт. Эволюция — это реальное явление. Принять своё родство со всем живым на земле — это не просто научно, это, по-моему, ещё и головокружительный духовный полёт.
The Theory of Evolution, like the Theory of Gravity, is a scientific fact. Evolution really happened. Accepting our kinship with all life on earth is not only solid science, in my view, it's also a soaring spiritual experience.
Разбежались, сбились кучками по нескольку сосёнок ― больных, несчастных. Выше метра ― верхней границы ерника ― нет ни одной. Чуть высовывается, тут же вершинка засыхает, гибнет. Неистово ветвятся, множатся вершинки, изгибаются ― нет пути наверх. Сжигающие хиузы сверху, ноги на вечной мерзлоте, которая не пропускает тающую у корней воду. А сосна ― дерево сухолюбивое. Только и спасение в гуще царствующих здесь карликовых березок. Вершинки многих, не найдя пути наверх, ветвятся тоже вершинками, а потом они стелются над землей, растут вдоль земли. Некоторые самые старшие дети страдают так много лет: в поперечнике у самой земли достигают 8 сантиметров. Этакие уродливые карлики ― только по хвое и видно, что сосны. И возникает тот же вопрос: как случилось, что произошло много-много лет назад, когда выстояла и преодолела гибельный рубеж сосна, обреченная на одиночество? Не видим ли мы здесь уловку эволюции, неистребимую силу жизни, когда в немыслимо гибельных условиях кто-то всё же сохраняется? Так, удивляют случаи выживания отдельных особей в сплошной гибели целого сообщества, тех же крыс, тех же тараканов при отравлении. Понятно, что это один из путей непрерывного развития жизни, ее часы, идущие тысячи лет и приводящие к изменению старых, возникновению новых форм. К таким неожиданным мыслям приводит наблюдение одиночества в природе.[8]
Что такое эволюция — теория, система, гипотеза?.. Нет, нечто гораздо большее, чем всё это: она — основное условие, которому должны отныне подчиняться и удовлетворять все теории, гипотезы, системы, если они хотят быть разумными и истинными. Свет, озаряющий все факты, кривая, в которой должны сомкнуться все линии,— вот что такое эволюция.
Эволюция просто происходит, хотим мы этого или не хотим, несмотря на все усилия репликаторов (а в наши дни — генов) предотвратить её.
Разумная жизнь на той или иной планете достигает зрелости, когда её носители впервые постигают смысл собственного существования. Если высшие существа из космоса когда-либо посетят Землю, первым вопросом, которым они зададутся, с тем чтобы установить уровень нашей цивилизации, будет: «Удалось ли им уже открыть эволюцию?».
В наши дни теория эволюции вызывает примерно столько же сомнений, сколько теория о вращении Земли вокруг Солнца, но мы ещё не вполне осознали все значение совершенной Дарвином революции.
Как бы нам ни хотелось верить, что все обстоит иначе, всеобщая любовь и благополучие вида как целого — концепции в эволюционном плане бессмысленные.
Человеческий зародыш, чувства которого находятся на уровне амебы, пользуется значительно большим уважением и правовой защитой, чем взрослый шимпанзе. Между тем шимпанзе чувствует и думает, а возможно — согласно новейшим экспериментальным данным — способен даже освоить какую-то форму человеческого языка. Но человеческий зародыш относится к нашему собственному виду и на этом основании сразу получает особые привилегии и права. Я не знаю, можно ли логически обосновать такую особую этику в отношении собственного вида, которую Ричард Райдер (Richard Ryder) назвал «видизмом», более убедительно, чем расизм. Зато я знаю, что она не имеет надлежащей основы в эволюционной биологии.
Дарвиновская теория эволюции путем естественного отбора убедительна, потому что она указывает нам, каким образом простое могло превращаться в сложное, как неупорядоченные ансамбли атомов могли группироваться во все более сложные структуры, пока в конечном счете это не привело к созданию человека. Дарвин нашел решение (единственное приемлемое из предложенных до сих пор) фундаментальнейшей проблемы — нашего существования.
Эволюция — процесс, с помощью которого число одних генов в генофонде возрастает, а число других уменьшается. Было бы хорошо, если бы мы при попытке объяснить эволюцию какого-нибудь признака, например альтруистичного поведения, всякий раз просто спрашивали самих себя: «А какое действие окажет этот признак на частоты генов в генофонде?»
Эволюция невозможна, если все, чем вы располагаете — выбор между организмами, каждый из которых имеется лишь в одном экземпляре!
Эволюция не может отыскать решение путем постепенных изменений, если каждое из таких изменений не оказывается полезным немедленно, в данном поколении. Аналогично этому она не может решать задачи, требующие не мелких изменений, а радикальной реконструкции. В этом смысле Эволюция проявляет «оппортунизм» и «близорукость». Очень многие системы живого отличаются из-за этого сложностью, которой можно было бы избежать. <…> «Оппортунизм» и близорукость или, вернее, слепота Эволюции означает на практике принятие решений, которые случайно появились первыми, и отказ от этих решений лишь тогда, когда случай же создаст другую возможность. Но если однажды принятое решение блокирует путь ко всяким другим, будь они самыми совершенными и несравненно более эффективными, то развитие данной системы замирает.
Ewolucja nie może osiągać rozwiązań na drodze zmian stopniowych, jeżeli każda z takich zmian nie jest użyteczna natychmiast, w danym pokoleniu. Analogicznie, nie może rozwiązywać zadań, ktyre wymagają nie zmian drobnych, lecz radykalnej rekonstrukcji. W tym sensie jest ona „oportunistyczna” i „krytkowzroczna”. Bardzo wiele układуw odznacza się przez to zawiłością, ktyra byłaby do uniknięcia. <…> Oportunizm i krуtkowzroczność, a raczej ślepota Ewolucji, oznacza w praktyce stosowanie takich rozwiązań, jakie się losowo pojawiają jako pierwsze, i usuwanie ich tylko wtedy, jeśli przypadek stworzy odmienną możliwość. Gdy jednak dane raz rozwiązanie blokuje drogę do wszelkich innych, jakkolwiek byłyby doskonałe i o niebo wydajniejsze, rozwуj daną układu zamiera.
Вполне возможно предположить, что если бы насекомые не споткнулись бы так незадачливо об эти трахеи, нас бы на свете не было. Потому что после определённого граничного предела развития, который наверняка можно обнаружить только с помощью статистики на эволюционном пути, отдельные решения целостных проблем гомеостаза становятся необратимыми. Это значит, что как «из трахей», которые однажды возникли основательно, так и из «механического насоса — сердца» выкарабкаться уже нельзя — естественным эволюционным образом.
Sądzić wolno, że gdyby nie to wielkie potknięcie się owadów o tchawki, na świecie by nas nie było. Otóż poza pewną graniczną stacją rozwoju, która jest zapewne do wykrycia tylko statystycznym sposobem wzdłuż ewolucyjnej drogi, poszczególne rozwiązania całościowych problemów homeostazy stają się już nieodwracalne. Znaczy to, że jak „z tchawek”, co raz powstały na dobre, tak i z „pompy mechanicznej — serca” wycofać się nie można — naturalnym sposobem ewolucyjnym.
Взгляни на эволюцию жизни. Миллиарды лет назад появились праамёбы. Что они умели? Повторяться. Каким образом? Благодаря устойчивости наследственных черт. Если бы наследственность была на самом деле безошибочной, на Земле до сих пор не было бы никого, кроме амёб. А что произошло? Да ошибки! Биологи называют их мутациями. Ну что такое мутация, как не слепая ошибка? Недоразумение между родителем-передатчиком и потомком-приемником? По образу и подобию своему, да, — но не в точности! Не стереотипно! И так как подобие всё время портилось, появились трилобиты, гигантозавры, секвойи, козы, обезьяны и, наконец, мы.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
Новости в Викиновостях