|
… в текстах «Страны багровых туч» ощущается настроение сороковых, обстановка военной романтики. Романтики, уничтоженной у нас нечеловечески длительной и кровавой войной.
Напрашивается вывод, что Вторая Мировая Война была в Реальности Стругацких менее длительной и стоила меньших жертв. Ментального обескровливания Европы не произошло, и накопленный потенциал использовался человечеством, в частности, в Космосе. Но нетрудно показать, что WWII либо быстро выигрывается Германией, либо медленно — союзниками.
<…> при быстрой победе Германии не было нужды в ракетах «Фау». Это означает отсутствие настоятельной потребности в инерциальной навигации и системах автоматического управления. И действительно, мир Стругацких не знает таких систем по крайней мере до 1991 г. (Крутиков не может установить своё положение на Венере после того, как «Хиус» ушёл с болота.) <…> Отсюда — значительно большая роль человеческого фактора и отставание в развитие автоматики и вычислительной техники[3] <…>.
Прежде всего, как могла выиграть Германия, отстающая по своему экономическому потенциалу от Запада, по людским резервам от Советского Союза и вдобавок, ещё и лишённая флота? Только за счёт умелого управления ресурсами и войсками, за счёт Искусства. Но такая победа должна привести к переоценке господствующих ценностей. Всем трём сторонам: и западным державам, и СССР, и самой Германии требовалось вписать Искусство в существующий прагматичный контекст.
<…> разгром Советского Союза должен был сопровождаться резкой договорной демилитаризацией страны и, следовательно, поворотом от агрессивного сталинского социализма к некоему почти раннехристианскому религиозному коммунизму, переходом от географический экспансии к экспансии культурной.
(Уничтожить социализм в СССР Германия не могла никоим образом. Ей был жизненно необходим быстрый мир. Быстрый мир можно заключить только с единой державой. К этому времени социалистические идеи и, разумеется, социалистический аппарат подавления, были единственным обеспечением структурного единства пространства Империи. Потому, если уж мы исходим из того, что Германия оказалась достаточно искусной, чтобы победить, мы обязаны заключить, что она не только не демонтирует социализм, но и, напротив, постарается укрепить его. <…>
Любое германское руководство предпочло бы иметь эту страну безоружным врагом, нежели вооружённым до зубов союзником. Потому в неизбежно развёртывающемся противостоянии «Единого мира» против «Свободного мира» Советскому Союзу выпадала роль «третьего радующегося».)
Иными словами, накопленный энтузиазм тридцатых-сороковых тратился в Советском Союзе этой Реальности на решение существенно более полезных задач, нежели «смертный бой» и «ядерный паритет». Промышленный и культурный рост всегда связывался в российской истории с поражениями, и чем поражение было более заметным, тем эффектнее выглядело возрождение. В условиях «советского экономического чуда» идеологическое и психологическое подчинение победителя побеждённому (и так не редкое в истории) становилось почти неизбежным. Германский примитивный национализм был хорош <…> для нищей послеверсальской страны. В качестве идеологической базы повелителей Европы он был попросту не пригоден.
Постепенное перетекание экономической и идеологической мощи от Германии к СССР (в пятидесятые-шестидесятые годы) должно было рано или поздно привести к тяжёлому кризису в Германии, прежде всего психологическому, и спровоцировать явление, известное, как «перестройка». Ирония судьбы: у нас при победе во Второй Мировой Войне СССР от идеологического распада Союза выиграла Германия. А вот при победе Рейха — от его распада выигрывал Советский Союз и идеология, которую он представлял. И, что самое важное, проигрывала западная буржуазно-демократическая система. —
|
