Перед выборами меня спросили: может быть гей патриотом? Я сказал, что нет. Патриотом может быть только христианин, настоящий патриот — тот, кто верит в Бога[2].
Так называемые «противоестественные» формы любви и полового соединения, приводящие к негодованию ограниченных моралистов, с высшей точки зрения нисколько не хуже, иногда даже лучше форм так называемого «естественного» соединения… Я не знаю, что такое нормальное, естественное половое слияние, и утверждаю, что никто этого не знает. Гигиена очень полезная вещь, но в ней нельзя искать критериев добра и красоты, нельзя искать этих критериев и в фикции «естественности», сообразности с природой.
…гомосексуалисты говорят, что они — «группа риска». Это ложь. Группа риска — это мы, гетеросексуалы, потому что мы быстро вымираем из-за деградации роли семьи. Идеология геев это только ускоряет…
Нет ничего дурного в том, чтобы спать с человеком одного с тобой пола. Люди должны быть более свободными в вопросах секса. А запретной линией следует отгородить коз.
Если какая-то программа станет именно пропагандировать гомосексуальные отношения, у неё же просто упадет рейтинг и она выйдет из игры. Кроме того, сторонники запретов явно переоценивают заразительность гомосексуальности. Любая сексуальная ориентация не заразительна. Сколько лет широко пропагандируется по всем СМИ обычный секс, а гомосексуалы остаются при своём. На пляски и песни Бориса Моисеева валом валит как раз гетеросексуальная публика (при этом никто не жаждет к нему присоединиться), а многим гомосексуалам он кажется отвратительным: они же тянутся к ярко выраженным мужским качествам. Вот и скажите: кого это может заразить? — Владимир Кирсанов. «Гей не гей, но будь мужчиной» // Журнал «Квир», № 9, апрель 2004
Гомосексуализм высокопоставленных лиц чреват корпоративностью. Стоит одному подняться по служебной лестнице, как он тянет за собой другого. Гомосексуалисты предпочитают окружать себя «своими». И зачастую выбирают соратников не по деловым качествам, а по принадлежности к нетрадиционной ориентации.
Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и уёбываю. (Другая версия: «Боже мой, несчастная страна, в которой человек не может распорядиться своей жопой».) — На партсобрании в театре Моссовета, на котором обсуждалось немарксистское поведение одного именитого актера, обвиняющегося в гомосексуализме.
Что зрелая мужественность ласково тяготеет к красивой и нежной, а та, в свою очередь, тянется к ней, в этом я не нахожу ничего неестественного, вижу большой воспитательный смысл и высокую гуманность.
Гомосексуальность, несомненно, не преимущество, но в ней нет и ничего постыдного, это не порок и не унижение; нельзя считать её и болезнью; мы считаем её разновидностью сексуальной функции, вызванной известной приостановкой сексуального развития. Многие лица древних и новых времен, достойные высокого уважения, были гомосексуалами, среди них — ряд величайших людей… Преследование гомосексуальности как преступления — большая несправедливость и к тому же жестокость.
Постоянное стремление представителей сексменьшинств публично демонстрировать свой образ жизни является определенным проявлением комплекса неуверенности в своей правоте, если не комплекса неполноценности — они не слишком уверены в своей нормальности и непременно нуждаются в общественном признании. Эти господа утверждают, что устраивают парад, чтобы окружающие люди их поняли. Но хорошо бы им сперва научиться самим понимать чувства окружающих, и уже тогда требовать от них ответного понимания.
Церковь с состраданием относится к людям, страдающим разного рода грехами, в том числе к гомосексуалистам — «грешникам, которых мы любим, ненавидя их грех». Но при этом мы, православные христиане, не можем отходить от того вероучения, которое содержится в Библии и в апостольской традиции Церкви.
По пути мне встретилась толпа ряженых, точно таких же, как на Хэллоуин, что привело меня в замешательство, поскольку я был абсолютно уверен, что сейчас май. Я остановился на углу Шестнадцатой улицы, чтобы рассмотреть получше, и оказалось, что это было нечто под названием «Гей-парад гордости и достоинства», от чего меня чуть не стошнило. Гомосексуалисты гордо шагали по Пятой авеню, розовые треугольники сияли на громадных транспарантах пастельных тонов, некоторые участники даже держались за руки, многие фальшиво пели хором Somewhere. Я стоял возле входа в магазин Paul Smith и смотрел на это как завороженный, у меня в голове всё мутилось при одной мысли о том, что мужчина может испытывать гордость за то, что он трахает другого мужчину, но когда я заметил, что перекачанные «пляжные мальчики» пожилого возраста, с обвислыми моржовыми усами, игриво поглядывают на меня под аккомпанемент There’s a place for us, Somewhere a place for us, — я тут же сорвался с места и быстренько перешел на другую сторону Шестой авеню.
А надо вам заметить, что гомосексуализм в нашей стране изжит хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм.
