Дверь в лето

«Дверь в лето» (англ. The Door into Summer) — научно-фантастический роман Роберта Хайнлайна, впервые опубликованный в 1956 году.

Цитаты

	… котом по имени Петроний Арбитр... — 1
	… tomcat, Petronius the Arbiter,..

Я всегда старался, чтобы у Пита была своя дверь. В данном случае дверью ему служила вставленная в окно нежилой спальни фанерка, в которой я выпилил отверстие такого размера, чтобы усы не застревали. Слишком уж много времени в своей жизни я потратил, открывая двери кошкам. Однажды я даже вычислил, что за всю историю цивилизации человечество убило на это дело сто семьдесят восемь человеко-веков. Могу показать расчёты. Обычно Пит пользовался своей дверью, кроме тех случаев, когда ему удавалось умяукать меня, чтобы я открыл ему человеческую дверь — их он любил больше. Однако он категорически отказывался пользоваться своей дверью, если на земле лежал снег. Еще котенком Пит выработал очень простое правило: я отвечаю за жилье, питание и погоду; он — за все остальное. Но в особенности, по его убеждению, я отвечал за погоду. Зима в Коннектикуте хороша только для рождественских открыток; а Пит в ту зиму регулярно подходил к «своей» двери, выглядывал наружу и — не дурак же он! — отказывался выходить на улицу из-за этой белой дряни под лапами. Потом он мучил и преследовал меня до тех пор, пока я не открывал ему «человечью» дверь. Пит твёрдо верил, что хотя бы за одной из этих дверей его ждет хорошая летняя погода. Поэтому каждый раз мне приходилось терпеливо обходить с ним все одиннадцать дверей, открывая каждую, чтобы он мог убедиться, что и там — зима. С каждым следующим разочарованием кот все больше убеждался, что я со своими обязанностями не справляюсь. Потом он сидел дома и терпел до тех пор, пока «гидравлическое давление» буквально не выжимало его наружу. А когда он возвращался назад, кусочки льда между подушечками на его лапах цокали по дощатому полу, словно деревянные башмачки. Он сердито смотрел в мою сторону и отказывался мурлыкать до тех пор, пока не вылижет весь лёд на лапах, после чего всё же прощал меня — до следующего раза. Но упорно продолжал искать Дверь в Лето. — 1

I always tried to arrange a door of his own for Pete-in this case a board fitted into a window in an unused bedroom and in which I had cut a cat strainer just wide enough for Pete's whiskers. I have spent too much of my life opening doors for cats. I once calculated that, since the dawn of civilization, nine hundred and seventy-eight man-centuries have been used up that way. I could show you figures. Pete usually used his own door except when he could bully me into opening a people door for him, which he preferred. But he would not use his door when there was snow on the ground. While still a kitten, all fluff and buzzes, Pete had worked out a simple philosophy. I was in charge of quarters, rations, and weather; he was in charge of everything else. But he held me especially responsible for weather. Connecticut winters are good only for Christmas cards; regularly that winter Pete would check his own door, refuse to go out it because of that unpleasant white stuff beyond it (he was no fool), then badger me to open a people door. He had a fixed conviction that at least one of them must lead into summer weather. Each time this meant that I had to go around with him to each of eleven doors, held it open while he satisfied himself that it was winter out that way, too, then go on to the next door, while his criticisms of my mismanagement grew more bitter with each disappointment. Then he would stay indoors until hydraulic pressure utterly forced him outside. When he returned the ice in his pads would sound like little clogs on the wooden floor and he would glare at me and refuse to purr until he had chewed it all out. . . whereupon he would forgive me until the next time. But he never gave up his search for the Door into Summer.

Та малость снега, что выпала в южной Калифорнии, лежала на склонах гор, на радость лыжникам, а не в Лос-Анджелесе — вряд ли снежинки вообще сумели бы пробиться через густой смог. Но в моём сердце наступила зима. Здоровье у меня было в порядке (если не брать в расчет хронического похмелья); я готовился отметить свой тридцатый день рождения; бедность мне не угрожала. Меня никто не разыскивал: ни полиция, ни судебные исполнители, ни чужие мужья. В общем, ничего катастрофического, что не поддавалось бы лечению с помощью сеансов лёгкого забвения. Но поселившаяся у меня в сердце зима гнала меня искать Дверь в Лето. — 1

My quest was about as hopeless as Pete's had been in a Connecticut January. What little snow there was in southern California was kept on mountains for skiers, not in downtown Los Angeles — the stuff probably couldn't have pushed through the smog anyway. But the winter weather was in my heart.

	Я искал место для своей машины (Лос-Анджелесу не грозит вражеское вторжение: оккупанты просто не найдут, где припарковаться!),.. — 2
	I was looking for a place to park-Los Angeles was safe from invasion; the invaders wouldn't find a place to park…

Куда автоматика приходит в последнюю очередь? Ответ: к домохозяйкам. Я отнюдь не собирался создавать «научно обоснованный» дом — женщинам это не нужно. Женщине нужна пещера, только хорошо оборудованная. Но домохозяйки вечно жалуются, что недовольны прислугой. Хотя прислуга, как явление, давно исчезла вслед за мамонтами. Мне редко доводилось видеть домохозяйку, в которой не было бы чего-то рабовладельческого. Чуть ли не каждая спит и видит, как бы найти дюжую деревенскую девку, цель жизни которой в том, чтобы драить полы по четырнадцать часов в день, получать объедки с господского стола и те жалкие гроши, которыми и подмастерье ассенизатора пренебрёг бы. — 2

What was the last thing to go automatic? Answer: any housewife's house. I didn't attempt to figure out a sensible scientific house; women didn't want one; they simply wanted a better upholstered cave. But housewives were still complaining about the Servant Problem long after servants had gone the way of the mastodon. I had rarely met a housewife who did not have a touch of slaveholder in her; they seemed to think there really ought to be strapping peasant girls grateful for a chance to scrub floors fourteen hours a day and eat table scraps at wages a plumber's helper would scorn.

... я дурел от Беллы настолько, насколько мужчина вообще может одуреть от женщины. — 2 (в рунете распространён перевод «... слепое обожание делает мужчину идиотом.»)

Все железяки портятся. И пока не наступит великий день, когда придумают, чтобы в механизмах не было движущихся частей, техника будет ломаться. — 2

	В отношении детей я не сентиментален: в большинстве своём это маленькие чудовища, и это с ними не проходит, пока они не вырастут (а у некоторых и после этого тоже…). — 2
	I am no: sentimental about kids. Little monsters, most of them, who don't civilize until they are grown and sometimes not then.

То, что может сделать мужчина ради женщины, невероятно. — 3

	— Мой старик учил меня, что леди нельзя называть лгуньей. Но ты, прелесть моя, не леди — ты врушка. И воришка. И… шлюха. — 3
	"My old man taught me never to call a lady a liar, sugar face, but you aren't a lady. You're a liar... and a thief... and a tramp."

	Инженерная деятельность — искусство для людей практических, и тут всё зависит не столько от данного инженера, сколько от общего уровня техники. Скажем, железнодорожным транспортом можно заниматься только тогда, когда наступает время железных дорог, и не раньше того. — 5
	Engineering is the art of the practical and depends more on the total state of the art than it does on the individual engineer. When railroading time comes you can railroad-but not before.

	Чак выдвинул теорию, что между женщиной и машиной много общего: и та и другая непредсказуемы в поведении. Он стал рисовать пивом на крышке стола диаграммы, подтверждающие его соображения. — 8
	Chuck had a theory that women were closely related to machinery, but utterly unpredictable by logic. He drew graphs on the table top in beer to prove his thesis.

	— Чёрт побери, парень, ты что, никогда на правительство не работал? Да они бы и секс засекретили, если б могли. Какие тут нужны «почему»? Это просто их политика. — 8
	"Hell, boy, didn't you ever work for the government? They'd classify sex if they could. There doesn't have to be a reason; it's just their policy."

	... если что-то нельзя измерить — это не наука. — 9 (парафраз принципа физичности)
	— д-р Твитчел (физик)

	Чёрт возьми, сколько ни обжигайся, всё равно надо верить людям. Иначе будешь спать с открытыми глазами, как заяц. Застраховаться от этого невозможно. Жить вообще смертельно опасно: от этого умирают. В конце. — 10
	... damnation, no matter how many times you get your fingers burned, you have to trust people. Otherwise you are a hermit in a cave, sleeping with one eye open.

	Ну как объяснить ребёнку, что бывают ситуации, когда надо бросить свои пожитки? Это невозможно. Они кидаются в горящий дом, чтобы вытащить оттуда куклу или игрушечного слоника. — 11
	How do you explain to a child that there are times when you just must abandon your baggage? You can't-they'll go back into a burning building to save a doll or a toy elephant.

... люди должны иногда немного приврать, а то жить станет невозможно. — 11

Будущее лучше, чем прошлое. Несмотря ни на что, мир с каждым годом становится всё лучше, потому что разум человеческий, изменяя окружающий мир, делает его лучше. Делает руками… инструментами… внутренним чутьём, наукой и техникой. Большинство нынешних длинноволосиков не умеют сами гвоздя забить. Посадить бы их в камеру доктора Твитчела да забросить в двенадцатый век — пусть наслаждаются. — 12

... the future is better than the past. Despite the crapehangers, romanticists, and anti-intellectuals, the world steadily grows better because the human mind, applying itself to environment, makes it better. With hands... — with tools... with horse sense and science and engineering. Most of these long-haired belittlers can't drive a nail nor use a slide rule, I'd like to invite them into Dr. Twitchell's cage and ship them back to the twelfth century-then let them enjoy it.

Перевод

Л. М. Абрамов, 1990, 2006

О романе

	Когда мы жили в Колорадо, там выпал снег. Наш кот — а я кошатник — захотел выйти из дома, и я открыл ему дверь, но он не выходил. Просто продолжал вопить. До этого он видел снег, и я не мог понять, что случилось. Я снова и снова открывал перед ним другие двери, а он опять не выходил. Потом Джинни сказала «О, он ищет дверь в лето». Я махнул на кота рукой, попросил её не говорить больше ни слова и написал роман «Дверь в лето» за 13 дней.
	When we were living in Colorado there was snowfall. Our cat — I’m a cat man — wanted to get out of the house so I opened a door for him but he wouldn’t leave. Just kept on crying. He’d seen snow before and I couldn’t understand it. I kept opening other doors for him and he still wouldn’t leave. Then Ginny said, „Oh, he’s looking for a door into summer.“ I threw up my hands, told her not to say another word, and wrote the novel „The Door Into Summer“ in 13 days.
	— Хайнлайн, интервью Альфреду Бестеру

	В целом, история весьма мелодраматична, но при этом очень весёлая… Как будто Хайнлайн-инженер сказал: «Если мне будут доступны отдельные части, как бы из этих мелких штуковин построить самое любимое здание?», а потом взял и выстроил роман. Хорошая история. — с. 78
	As a whole, the story is thoroughly melodramatic but very good fun. ... It was as though Heinlein the engineer said, "If I had the parts available, what little gadgets would I most enjoy building?" and then went ahead and built them fictionally. A good story.
	— Алексей Паншин, «Измеряя Хайнлайна: критический анализ», 1968